Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

обнял ее за шею и приблизил лицо к ее лицу. − Сердиться плохо, нельзя сердиться, милая.

Она невольно отшатнулась, вздрогнув от отвращения, когда к ее губам прикоснулся мокрый рот и грязные усы. От него разило табаком и перегаром, а тяжелый запах табачного дыма, исходивший от его одежды, вызывал у нее тошноту. Он снова ее поцеловал, и, когда наконец отпустил, Рут быстро вытерла лицо платком. Она вся дрожала.

Истон сказал, что не желает никакого чаю, и почти сразу пошел наверх спать. Теперь Рут не хотелось есть, хотя до его прихода она сильно проголодалась. Она долго сидела за шитьем и, когда наконец поднялась наверх, увидела, что он лежит поверх одеяла на спине полураздетый и храпит, широко раскрыв рот.

Глава 20

СОРОК РАЗБОЙНИКОВ, СРАЖЕНИЕ: ГРАБИТЕЛИ ПРОТИВ БАНДИТОВ

Эта глава еще более скучная и неинтересная, чем все остальные. Она повествует о некоторых событиях, которые, может быть, не имеют никакого отношения к делу. Тем не менее автор просит читателя подробно ознакомиться с этой главой, поскольку в ней содержатся сведения, необходимые для понимания этой повести.

Группа людей, которая управляла городом Магсборо, называлась Муниципальным советом. Все эти «представители народа» были либо преуспевающими дельцами, либо бывшими торговцами. Жители Магсборо твердо придерживались мнения: если человек сумел накопить деньги, это бесспорное доказательство того, что ему можно доверить городские дела.

Поэтому, когда такой способный и преуспевающий деловой человек, как мистер Джордж Раштон, во время выборов в муниципальный совет был выдвинут кандидатом, за него проголосовало подавляющее большинство рабочих − они считали его идеальной кандидатурой.

Мошенники делали все что хотели. Никто им не мешал. Они никогда ни о чем не советовались с налогоплательщиками. Даже накануне выборов они не утруждали себя созывом собраний: просто каждый из них выпускал нечто наподобие манифеста, в котором рекламировались все его благородные качества и содержалось обращение к избирателям отдать за него голоса. Эти воззвания не оставались безответными. Люди постоянно выбирали одну и ту же шайку...

Мошенники грабили народ почти беспрепятственно, поскольку избиратели были заняты Борьбой за Существование. Возьмем, к примеру, городской парк. Подобно стаду свиней у одного корыта, они были так заняты этой борьбой, что у большинства не хватало времени заглянуть в парк. Иначе они не могли бы не заметить, что редких дорогостоящих растений там гораздо меньше, чем следовало бы. И если бы они вникли в суть дела, то узнали бы, что почти у всех членов муниципалитета имеются прекрасные собственные сады. Эти сады столь великолепны, потому что их владельцы систематически воровали все самое лучшее из городского парка и пересаживали в свои сады.

В городском парке было озеро, где плавало множество гусей и уток. Их содержали за счет налогоплательщиков: корм закупали на средства населения. Кроме того, посетители парка постоянно кормили птиц печеньем и хлебом. Когда же утки и гуси становились достаточно откормленными, мошенники забирали их себе к своему столу. Если же им надоедало питаться птицей, члены муниципалитета договаривались с торговцами и продавали уток и гусей мясникам.

Одним из самых деятельных членов Банды был мистер Иеремия Дидлум, торговец мебелью в рассрочку. У него было много подержанной мебели, эта мебель становилась его собственностью каждый раз, когда несостоятельный покупатель не мог вовремя внести очередной взнос.

Другим известным членом Банды был мистер Амос Гриндер. Он практически прибрал к рукам всю торговлю овощами и являлся владельцем всех зеленных магазинов в городе. Если какой-нибудь лавочник не покупал товаров в его магазинах или в магазинах тех компаний, где Гриндер был президентом или членом совета, он уничтожал его, душил, открывая по соседству с его лавкой магазины, где торговали по заниженным ценам. Этот человек был обязан своими успехами только себе: своей собственной хитрости и своему себялюбию, что поистине являлось примером для подражания.

Затем следует главарь Банды − мистер Адам Светер, мэр. Он всегда был главарем, хотя мэром был не всегда: существовало правило, по которому все члены шайки удостаивались этой чести в порядке очередности. Вот уж, поистине, великая честь! Быть первым гражданином в обществе, почти сплошь состоящем из невежественных выродков, рабов, надсмотрщиков над рабами и лицемерных святош.

Мистер Светер был директором-распорядителем и основным держателем акций большой швейной фабрики, которая приносила ему значительный доход. В этом не было ничего удивительного, если принять во внимание, что своим рабочим он никогда полностью не платил причитающейся им заработной платы, а некоторым вообще ничего не платил. Он часто брал на работу молодых девушек и женщин. Предполагалось, что они учатся шить платья, пальто или шляпы. Все они считались ученицами и заключали договора с хозяином, причем некоторые из них даже вносили плату за обучение от пяти до десяти фунтов. Их принимали сроком на три года. Первые два года они не получали совсем ничего, а на третий год − один или полтора шиллинга в неделю. В конце третьего года их обычно выгоняли, если они не соглашались получать от трех до четырех с половиной шиллингов в неделю.

Они работали с половины девятого утра до восьми вечера с часовым перерывом на обед и пятнадцатиминутным − в половине пятого − на чай. Чаем их поила фирма: каждой девушке по стакану, но они должны были приносить с собой молоко, сахар, хлеб и масло.

Немногие из этих девушек как следует овладевали своей профессией. Одних учили вшивать рукава, других строчить манжеты, метать петли и так далее. В результате каждая за короткий срок становилась весьма быстрой и умелой в какой-нибудь одной операции, и хотя девушки и не могли заработать себе на сносную жизнь, зато, пока они учились, они обеспечивали мистеру Светеру приличный денежный доход, а это было единственное, что его заботило.

Случалось, что девушка, обладающая умом и характером, настаивала на выполнении всех условий договора. Иногда на этом настаивали ее родители. Если они проявляли настойчивость, Светер уступал, но и тут со свойственным ему коварством он умел извлечь выгоду: по истечении срока договора платил самым способным из них семь, а то и восемь шиллингов в неделю! По сравнению с тем, что получали другие, это считалось хорошей платой, и девушки оставались на фабрике. Кроме того, он не скупился на заманчивые обещания на будущее. Спустя некоторое время эти работницы превращались в своего рода опору, на них можно было положиться в случае, если нужно было погасить недовольство остальных.

Но большинство девушек безропотно подчинялись условиям, которые им навязывали. Они были слишком молоды, чтобы понять,