Последний, кого ты любила - ЛДжей Эванс

себе полностью раскрываться. И я задумался — будет ли эта сдержанность с ней в моей постели, когда она окажется там обнажённой и задыхающейся от удовольствия? Абсолютно неправильная мысль, когда заходишь в кухню к маме.

— Папа! Можно мне остаться на ночь? Тётя Сэди делает пиццу и сказала, что я могу придумать любую форму. Думаю, попробую сделать радугу с пышным облачком на конце!

Я тяжело вздохнул.

— Ты уже дважды ночевала здесь на этой неделе, Букашка.

— Пусть остаётся, — вставила Сэди.

— Где мама с папой? — спросил я, оглядываясь.

— Собираются на линейные танцы с Абботами. А остальные просто остаются здесь. Мила будет в порядке.

— Ты точно не отвлечёшься на… ну, ты понимаешь? — я бросил взгляд в сторону дивана, где Терранс и её друзья разложили на журнальном столике карты.

Сэди закатила глаза.

— Как будто. Мама засунула меня в комнату Милы, а Терранс ночует в сарае.

— И что? Это ничего не значит. МакКенна и я вечно удирали в сарай.

МаК издала какой-то сдавленный звук, а Сэди рассмеялась.

— Я помню, как дразнила вас за ц-е-л-о-в-а-ш-к-и. Забавно.

Мысли о поцелуях с МакКенной и так не покидали меня весь день, но, несмотря на это, я всё ещё колебался, оставляя Милу в компании студентов.

— С ней всё будет хорошо, Мэдс. Ты же всё равно приедешь пораньше, чтобы помогать с Днём Благодарения, верно?

— Папочка, пожа-а-а-а-а-луйста! — у Милы были самые большие глаза на свете, ладошки сложены в молитвенном жесте под подбородком, а сама она подпрыгивала на месте.

— Ты пропустишь время с МакКенной, — попытался я найти хоть какой-то аргумент против.

— Я не волнуюсь. МакКенна больше нас не оставит, — уверенно заявила она, прежде чем броситься мне на шею, зная, что я уже сдался. — Люблю тебя, папа!

И тут же ускакала в гостиную, требуя узнать, во что играют друзья Сэди.

— Ты уверена? — спросил я Сэди ещё раз.

— О Боже, да! Просто уходи, пока я не запустила в твою толстую башку скалкой.

Я направился к двери вместе с МакКенной.

Голос Сэди догнал нас уже в прохладном вечернем воздухе:

— Хорошего вечера, вы двое. М&M на дереве сидят, ц-е-л-у-ю-т-ь-с-я!

Я показал ей средний пальц, и она рассмеялась, когда дверь захлопнулась за нами.

Мы с МакКенной ехали в тишине.

Только когда я свернул к дому, меня осенило, что я так и не рассказал ей про арест Сибил и угрозы, которые она выкинула. Я поразился, осознав, что вообще не думал обо всём этом несколько часов.

Гирс. Сибил. Тексты с угрозами от Грегори.

Мы провели спокойный день, и я хотел, чтобы это ощущение длилось всю ночь. Достаточно долго, чтобы я успел выполнить все те обещания, что дал ей раньше.

МаК нервно теребила свою кофту.

— О чём задумалась? — спросил я, въезжая в гараж.

— Ни о чём, — сказала она, отстёгивая ремень и вылезая из машины.

Я провёл нас через заднюю дверь, щёлкнул выключателем. Кухня блестела после утренней уборки, когда мы оттирали какао-порошок.

Сняв шляпу, я потянулся к её руке, прежде чем она успела отойти. Притянул к себе, грудь к груди. Запах сена, лошадей, травы и пота окружил нас, но его оттенял сладкий аромат какао, всё ещё витавший в воздухе, и её естественный запах. Я провёл пальцами по её ключице, обвёл нежную кожу у горла, скользя вверх-вниз по линии пульса.

— МакКенна.

— Да?

— Кажется, мне придётся нарушить обещание, — мой голос стал низким, наполненным желанием. Теперь, когда мы были одни. Теперь, когда она была в моём доме. В моих руках.

— Да? Не уверен в своих силах? Я имею в виду, сколько прошло, монах? — поддела она, но нервничала.

Я заметил, как она прикусила нижнюю губу. Как её пульс затрепетал под моими пальцами.

— О, насчёт этого я абсолютно уверен. Но думаю, сначала стоит принять ванну, чтобы смыть запах лошадей.

Она выскользнула из моих рук, и я позволил. Отступила на пару шагов, бросила взгляд на окна — ставни были закрыты, — а затем стянула через голову свитер. Сегодня она надела бюстгальтер. Наверное, знала, что поедем верхом. И я был немного разочарован. Она сделала ещё шаг назад, сбросила обувь. Я следовал за ней, слой за слоем. Футболка. Обувь. Джинсы. Пока в коридоре нас не осталось только в нижнем белье.

Она замерла, ладонь скользнула по её животу, словно она что-то обдумывала.

— Не останавливайся, — пробормотал я, у меня потекли слюнки, и желание пронзило меня насквозь.

Она потянула за резинку своего нижнего белья.

— Это? Ты хочешь, чтобы я сняла это?

— Я не знаю, МаК, — сказал я. — Ты хочешь, чтобы я снял это?

Она облизнула губы. Я шагнул к ней, и она не отступила. Я был достаточно близко, чтобы протянуть руку и отодвинул чашечку ее лифчика, освобождая ее, наблюдая, как ее сосок затвердел еще больше под моим прикосновением. Я расстегнул бретельки, придвинулся еще ближе, чтобы дотянуться до нее сзади и расстегнуть застежку.

— Это сделало положение неравномерным.

Мои ладони обхватили ее мягкие выпуклости, пальцы нежно сжали, и она тихонько всхлипнула. Я очертил нежные круги вокруг ее вершин, и ее дыхание стало прерывистым.

Она опустила руки мне на талию, стягивая с меня боксеры, и я повторил это движение с ее трусиками. Мы играли в ту же игру, что и несколько мгновений назад, но снимали одежду друг с друга вместо своей собственной. Легкое касание пальца, рывок ткани, дразняще медленные движения, пока мы не встретились взглядами, пока обе пары нижнего белья не упали на пол.

— Как давно у тебя было? — спросила она, затаив дыхание.

— Какое-то время. А у тебя?

Она сглотнула.

— После Керри. У меня действительно не было времени, и я вроде как потеряла интерес.

— Что значит, ты потеряла интерес? — спросил я, обхватывая ее руками за талию и поднимая на руки. Она обхватила меня ногами, и я зашагал по коридору в сторону своей спальни.

— Я устала выполнять всю работу, едва сводя концы с концами, — сказала она, и это вызвало во мне волну гнева и разочарования.

Что она была с придурками, которые не хотели о ней заботиться. Но, зная МаК, она и им этого не позволила. Зная МаК, она подняла свой барьер и отказала им во въезде.

Я захлопнул за собой дверь своей спальни и опустил ее на кровать. Она была высокой, всего на шесть или восемь сантиметров ниже меня, и на кровати ее груди были на идеальной высоте, на уровне моего рта. Я улучил момент, чтобы облизать и насладиться каждой