Ловец снов - Стивен Кинг

— Но, парни, я здесь, чтобы сказать вам: эти серые человечкилезли к нам с конца сороковых, а я стал следить за ними с конца семидесятых идолжен объяснить, что если кто-то идет к вам навстречу с поднятыми руками иговорит, что сдается, это еще не означает, хвала Господу, что у него в задницене запрятана пинта нитроглицерина. Так вот, старые мудрые золотые рыбки, чтоплавают в специальных мыслительных аквариумах, утверждают, что серые человечкистали появляться, когда мы начали взрывать атомные и водородные бомбы, подобнотому, как мотыльки летят на свет. Я не мыслитель, я этого не знаю ипредоставляю думать другим, пусть лошадь думает, у нее голова большая, но сглазами у меня все в порядке, парни, и говорю вам, эти серые человечки —настоящие сукины дети. И так же безопасны, как волк в курятнике. За эти годы мысумели заполучить несколько таких, но ни один не выжил. После смерти их телабыстро разлагаются и превращаются в ту мерзость, какую вы видите, то, чтоназывают грибком Рипли. Иногда они взрываются. Дошло? Они взрываются! А,грибок, который они переносят… может, они всего лишь упаковка для грибка: покрайней мере так считают некоторые золотые рыбки в мыслительном аквариуме, таквот, этот грибок быстро погибает, если не попадет на живой организм, повторяю,живой организм, а лучшим образцом, похоже, лучшим, хвала Господу, являетсястарый добрый хомо сапиенс. Даже если крошка попадет на кожу — все, кранты,можно заказывать гроб.

Все вышесказанное было не совсем правдой — вернее, не имелос правдой ничего общего, — но никто не сражается отчаяннее перепуганногосолдата. Это Курц знал по опыту.

— Мальчики, наши маленькие серые приятели — телепаты, ипохоже, могут передавать эту способность по воздуху. Даже если мы не заразимсягрибком, телепатию наверняка подхватим, и хотя вы можете посчитать забавнымчтение чужих мыслей, того рода штукой, что имеет успех на вечеринках, но яоткрою вам, куда ведет эта дорога: шизофрения, паранойя, уход от реальности иполное, повторяю, ПОЛНОЕ, МАТЬ ЕГО, БЕЗУМИЕ. Рыбки из мыслительных аквариумов,благослови их Господь, уверены, что именно эта телепатия краткосрочна, но нестоит и говорить, что может случиться, если серым человечкам позволятустроиться на земле со всеми удобствами. Я хочу, парни, чтобы вы оченьвнимательно выслушали все, что я сейчас скажу. Слушайте так, словно от этогозависит ваша жизнь. Когда они захватят нас, повторяю, когда они захватят нас, авсе вы знаете о похищениях, правда, большинство из тех, кто утверждает, чтостал жертвой похищения, врут, как последние сволочи, но кое-кто говорит правду.Так вот, тем, кто на деле стал жертвой похищения, частенько вживляют кое-что вмозг и под кожу. Иногда это всего лишь приборы: разного рода передатчики илимониторы. Но бывает, что внутри человека начинают расти живые существа, которыевыедают изнутри хозяина, жиреют, а потом прогрызают себе путь наружу. И все этопроделывают те голые невинные создания, которые толпятся там, внизу. Онитвердят, что среди них нет инфекции, хотя мы знаем, что они ею набиты, зараженыгрибком, как говорится, от носа до хвоста. Я видел все эти штуки в действии, втечение двадцати пяти лет или более того, и говорю: это оно и есть, этонашествие, это Суперкубок из Суперкубков, и это вам, парни, приходитсязащищаться. Они вовсе не беспомощные маленькие инопланетяне, малыши, ожидающие,что кто-то подарит им телефонную карту «Нью-Инглендтел», чтобы они моглипозвонить домой. Они — смертельно опасная болезнь. Зараза. Ползучий, слепой всвоей злобе рак, хвала Иисусу, и, мальчики, мы — одна большая радиоактивнаяинъекция химиотерапии. Вы меня слышите?

На этот раз подтверждений не было. Ни единого «принято, такточно, сэр», и тому подобное. Только нервные, возбужденные, горящие ненавистьюодобрительные крики, только подрагивающие нетерпением голоса. Эфир, казалось,вот-вот взорвется от напряжения.

— Рак, мальчики. Они — рак. Лучше объяснить я не могу, вызнаете, я не оратор. Оуэн, вы приняли сообщение?

— Принял, босс.

Бесстрастно. Бесстрастно и спокойно, пропади он пропадом.Что ж, пусть рисуется. Пусть разыгрывает безразличие, пока может. ОуэнАндерхилл — человек конченый.

Курц поднял колпак и восхищенно посмотрел на него. ОуэнАндерхилл — меньше, чем ничто.

— Что там внизу, Оуэн? Что крутится около корабля? Чтопозабыло надеть штаны и ботинки, прежде чем выйти из дому утром?

— Рак, босс.

— Верно. Отдавайте приказ и начинаем. Заводите свою песню,Оуэн.

И подчеркнуто медленно, зная, что люди в вертолетахнаблюдают за ним (никогда, разве что в мечтах, он не произносил такойпроповеди, никогда, причем экспромтом, ни одного заранее обдуманного слова),Курц повернул кепку козырьком назад.

7

Оуэн видел, как Тони Эдвардс поворачивает кепку козырькомназад, слышал, как Брайсон и Бертинелли расчехляют пулеметы, и понял, чтосейчас произойдет. Он мог вскочить в машину и уехать или стоять на дороге,дожидаясь, пока его собьют. Третьего не дано. Курц не дал.

Но было что-то еще, что-то недоброе, из прошлого, издетства, когда ему было… сколько? Восемь? Семь? А может, еще меньше? Он стоялна газоне их дома, в Падуке, отец все еще на работе, мать куда-то ушла,возможно, в баптистский молельный дом, готовиться к бесчисленнымблаготворительным распродажам пирогов (в отличие от Курца если Ренди Андерхиллвозносила хвалу Богу, то делала это искренне), и к крыльцу их соседей Рейплоуподкатила «скорая помощь». Никакой сирены, только тревожное мелькание синихогней. Двое мужчин в комбинезонах, очень похожих на тот, в котором был сейчасОуэн, бегом направились в дом, на ходу разворачивая блестящие носилки. Дажешага не замедлили. Настоящий фокус!

Минут через десять они вновь показались на пороге, с миссисРейплоу на носилках. Глаза ее были закрыты. За ними следовал мистер Рейплоу,даже не позаботившийся запереть дверь. Мистер Рейплоу, ровесник отца Оуэна,вдруг постарел на сто лет. Еще один волшебный фокус. Пока люди в комбинезонахукладывали его жену в машину, мистер Рейплоу повернул голову и заметил Оуэна вкоротких штанишках, игравшего в мяч на газоне. «Они сказали, что это удар, —крикнул он. — Больница Святой Марии! Передай маме, Оуэн!» Он взобрался вмашину, и «скорая» умчалась. Минут пять после этого Оуэн продолжал играть смячом, подкидывал и ловил, по между бросками поглядывал на дверь, которуюмистер Рейплоу оставил открытой. Наверное, нужно бы ее запереть? Мать навернякабы назвала такой поступок Актом Христианского Милосердия.

Наконец он пересек газон Рейплоу. Они были добры к нему.Ничего такого особенного (ничего такого, из-за чего стоит вскакивать ночью имчаться благодарить, как выражалась мать), но миссис Рейплоу часто пекла разныевкусности и никогда не забывала его угостить, не говоря уже о том, чтопозволяла вылизывать дочиста миски с глазурью и кремом. А мистер Рейплоупоказал ему, как делать бумажные самолетики, которые и в самом деле летали. Ине один, а три вида. Поэтому Рейплоу заслуживали милосердия, христианскогомилосердия, но Оуэн прекрасно знал, что пришел сюда вовсе не из христианскогомилосердия. От одного христианского милосердия твой динг-донг не твердеет.