Нордвуд. Призрачные нити - Хелен Тодд

– Пойдем, нужно отойти от источника, будет легче переместиться.

Алан не дал ей ответить, закрыв рот поцелуем: коротким, мягким, не настойчивым. Позволил опереться на его руку и направил крохотный шарик света. Теперь у него другой путь: на выход. Подальше от холодного, промозглого города прошлого.

В мгновение атмосфера в подземелье изменилась. Из каждой могилы шел едва уловимый серый свет. Последний отклик душ, которые так долго пытались уберечь город. Нордвуд прощался со своими хранителями, отпуская их в другой мир. Казалось, сложный кровавый кошмар закончился. Чувствовалась пульсация магии под ногами: все кладбище было переплетением нитей. И затихло. Впервые он не ощущал никаких видений, не мог заглянуть в будущее. Все стало мутным потоком реки, которая несла их жизни в своем, давно очерченном направлении. Хотелось, чтобы все это оказалось сном, тяжелым кошмаром, но нет, реальность была как никогда отчетлива. Но ведь как узнать, насколько было бы лучше, будь все иначе?

Резкая синяя вспышка заставила зажмуриться. Позже, когда свечение чуть затихло, в нескольких метрах от Алана и Ани оказались Джин с Николасом. Он открыл портал в Зазеркальный мир. Он успел. Смог, значит… Все не окончено, и самые страшные видения о смерти сестры призрачны. Будущее может меняться. Единственное – ее жизнь теперь в чужих руках, там, где Крейг не имеет силы.

Наступило чувство опустошения. Ведьмак не хотел принимать то, что теперь от него ничего не зависит. Ни предсказания, ни темная магия, ни перемещения… все это не поможет Джин. Он с силой стиснул зубы, не замечая, как все тело заныло, противясь его порывам. Не мог заставить себя уйти, так и наблюдал, как Ник взял его сестру на руки, как она протянула ему руку… Но главное, что ее сердце не перестанет биться.

Аннетт замерла, выпустила руку Алана, но не решилась подойти и вмешаться: не было сил. Но она видела этот безмолвный крик – его последняя эмоция, последний поступок, последнее действие, прежде чем Ник вместе с Джин скрылись за тонкой пеленой Зазеркального мира. Нет, не погибли. Исчезли. Холод призраков сохранит их жизни, законсервирует эмоции, даст время выдохнуть. Аннетт читала в этом выверенный расчет Тодора. Он до последнего просил Николаса молчать. Никто не погиб, но внутри что-то вязкое сковывало ее сердце. Потери… неизбежны, пусть их возможно вернуть, пусть есть надежда, но этого иногда слишком мало. Пустые мечтания не становятся реальностью.

Теперь прошлые чувства Аннетт станут кошмаром, о котором она никому не скажет. Жалость – худшее, что можно испытывать к тому, кого любил. Эта эмоция оставляет противные следы, которые не смыть слезами, вынуждает испытывать вину, которой нет. Там, где есть точка, не стоит дорисовывать еще две. Но внутри все противилось: она считала себя виноватой. Что, если все могло быть иначе?

– Ани… нужно уходить.

Алан не дал себе свободы, не впустил темноту переживаний внутрь – все и так было мглой, в которой он не видел света. Но разбитые часы не останавливают время.

Она не слушала. Каждый раз, когда видела Николаса на грани, ощущала металлический привкус в горле, боль, от которой не могла избавиться, хотя давно отпустила. Это называется любовью? Трагедией? Или всем сразу?

– Черт возьми, Аннетт, возьми себя в руки.

Ведьмак сжал ее руку, настойчиво уводя от этого места. Призрачная пелена еще не закрылась, значит, могла получить кого-то еще. И если Джин-Рут была защищена Николасом, носившим зеркальный знак S, то Аннетт не смогла бы сопротивляться – ее знак был ей неподконтролен. Он не основной.

– Я…

– Ничего не должна.

Алан что есть сил прижал ее к себе, закрывая от потока морока. Он накрывал все, опутывал могилы, просачивался в стены, забирал все, что мог, пытаясь удушить, одурманить тех, кто остался без защиты. Прошлое так просто не отпускает. В Нордвуде одно неверное решение – и пути назад нет. А они и так находились на грани. Последние, кто остался на кладбище давно забытых душ, которые сегодня наконец-то нашли свой покой.

Морок окутывал подземелье, расползался, заполнял каждую щель, не оставляя возможности спрятаться: источник защищал себя от проклятых, которые попали за барьер, но в то же время уничтожал все, что попадалось на его пути. Лишь мертвым не важен удушающий смог.

Кладбище пульсировало. Разнообразные сплетения отзывались на каждое слово, произнесенное Верховным магом. Это напоминало сердцебиение, словно погибшие стали взаправду чем-то живым, единым. Чем-то готовым сопротивляться и защитить себя, но в то же время без риска навредить себе. Впервые круговорот смертей был прерван. Бесконечная цепочка оборвалась. Участники предсказания с зеркальными знаками ступили на дорогу перемен. Осталось малое: сохранить жизнь одного из них. Чтобы выжили все. Эти подземелья больше не получат свою дозу траура. Не пополнятся новым надгробием, если того не пожелает погибший. Теперь это не обязательство, а выбор.

Тодор дочитал заклинание: он показал свою власть, силу, доказал, что имеет возможность владеть им полноценно, и отказался от этого. Два сильных сплетения магии, которыми обладал вампир, позволили ему сохранить одну жизнь.

Несмотря на слабость, он знал, видел, как Николас спас Джин-Рут, как Анри нашел в себе силы контролировать магию и переместился вместе с Эммой. Не знал только, что с Аннетт и Аланом. Все уже накрыла защита, и Рэндел с трудом довел дело до конца.

Дальше туман. Его мир вспыхнул огнем. Боль заиграла всеми оттенками оранжевого и красного, стала темными пятнами, расползлась по телу. Казалось, что его сердце начало биться, но нет, это всего лишь иллюзия. Тодор слышал голоса, шепот призраков, напоминающих о своем существовании: все еще здесь, все еще жаждут получить кого-то в свои холодные объятия.

Порезы по всему телу и кровавый след, – покрытый запекшейся коркой и засохший. Вдоль руки, как требовал ритуал. Он чувствовал ад, но видел куда больше. И теперь его плоть не выдерживала тот мрак, который вампир разбудил в и без того бушующем море.

Первое перемещение. Слишком далеко от дома. Над городом собиралась гроза, грохотала, вспыхивала молниями, давала предупреждение о своей силе. Память упрямо рисовала прошлые попытки, последствия, ужас и опустошение, которые за ними следовали. А сейчас все иначе: нет сил, нет возможности вдохнуть этот наэлектризованный воздух, но все живы. Он исполнил долг, довел свою игру до конца, чтобы сейчас с абсолютным безразличием к себе переместиться вновь. На этот раз в кабинет.

Рокот волн за окном, завывания ветра. Тодор больше не видел сквозь дождь силуэты лиц, не угадывал их судьбы, не искал в холодной воде, разбавленной кровью, подсказок. Его история завершена. На лице появилась привычная кривая ухмылка. Больше не нужно признавать поражение, вот только вкус победы оказался слишком горьким.

Теперь главная цель: уединение. С улицы небольшой особняк был обманчив: он находился в скале, и нижние, подвальные этажи выходили окнами в обрыв, открывая взору неконтролируемую и безграничную стихию. Здесь никто не мог нарушить его покой, попытаться усилить или завершить страдания. Будет так, как предначертано. Никакого скорбного безмолвия, согласия, скрытых надежд. Просто принятие и свобода.