Нордвуд. Призрачные нити - Хелен Тодд

Остался один, но тот был осторожнее других, не атаковал в лоб. Тэй занял выжидающую позицию и дождался момента, чтобы сделать резкий шаг вперед, нанося удар вместе с заклинанием. Вроде все… Ник шумно дышал из-за боли в груди, упал на колени, но не позволил себе расслабиться.

– Подожди немного, Джин, верь мне.

Его слова превращались в металлический привкус крови во рту. Он ощущал себя переполненным до краев. Словно в нем слишком много чувств и слишком мало места для жизни. Это было хуже, чем пустота: ее хотя бы можно было заполнить.

Николас собрал последние силы, чтобы подойти к ведьме. Бережно обнял ее за плечи.

– Тише, глупая, ты не понимаешь? Твои эмоции, твое сопротивление делают только больнее. Смирись. Станет легче.

Но Джин лишь закрывала заплаканное лицо руками. Ей не хватало смелости окунуться в темноту, принять происходящее, а тем более довериться.

– Тебе стоит, ради Алана, ты же понимаешь: ты погибнешь ради него. Разве нет?

– Не могу… – она не говорила – шептала.

– Думаешь, он позволит кому-то причинить тебе боль? Думаешь, он оставит тебя? Нет. Но позволь, я помогу. Хоть раз доверься предсказанию, а не слепо выполняй, надеясь, что пройдет.

Он злился. Джин-Рут слабая, инфантильная, слишком хрупкая для Нордвуда, привыкшая к теплу и чистой бумаге, на которой записывала рецепты зелий, ни разу не принимала участия в решении их проблем. Сейчас от нее нужно было согласие. Любое формальное согласие, иначе все напрасно, иначе он не сможет ее спасти, выполнить обещание, рискнуть. Просто слово, одно…

– Прими мою помощь, слишком поздно для сомнений.

Ведьма замерла, затихла. Вокруг воцарилась напряженная атмосфера, по полу начал стелиться морок. Он захватывал кладбище, отбирал то, что ему принадлежало.

– Помоги… – бледные губы сомкнулись, и Джин болезненно посмотрела в его глаза. – Я хочу жить, хочу.

Времени не хватало. Николас закрыл глаза, сосредоточил магию только на одном заклинании, надеясь, что зеркальный знак позволит ему открыть проход в мир душ. Они должны войти туда добровольно, по своему согласию. Так, со временем, будет шанс вернуться. Не важен холод, не важны призраки: это станет небольшим убежищем, паузой, пока Тодор не доведет запланированное до конца. Если Верховный маг выживет. Что бы о нем ни говорили, Ник знал: даже сильные исчерпывают себя.

Заклинание… слова, которые раз за разом слетали с его уст – единственное, что нарушало гробовую тишину. Они тихим эхом отражались от стен. Напряжение росло, но именно это помогало расслабиться. Все будет так, как предначертано.

Легкая, прозрачная вспышка – и возле ведьмаков показалась неровная, призрачная гладь. Она мерцала, исчезала, но под напором Николаса, восстанавливалась. Тонкий темно-синий край отчетливо зафиксировался. Поверхность разгладилась. Теперь это напоминало зеркало, сотканное из тысячи тонких и мягких нитей – невесомое, призрачное.

В двух силуэтах отчетливо читались эмоции. На покрасневшем от слез лице Крейг читалось отчаяние и несвойственное смирение. Испачканное платье, расстегнутое пальто, неизменный белый шарф, стрелка на тонких колготках. Ее чувство – отчаяние. Николас с растрепанными волосами, испачканной одеждой… нет, в нем не осталось сожалений и страха, только осознание своих действий. Упрямство, чувство долга, но в первую очередь надежда на жизнь. Он верил.

Последнее усилие, последний вдох. Тэй взял Джин-Рут на руки, видел в ее глазах ужас и испуг, но она согласилась, значит, осталось немного: преодолеть боль, разъедающую изнутри. Один шаг – и тонкая грань миров пересечена. Ни физических страданий, ни тепла, ничего, что напоминало бы о жизни. Их мир призрачный, зазеркальный – по ту сторону отражающей поверхности.

A – Алан, W – Аннетт

Сплетение магии погасло. Теперь Алан владеет своей частью источника, теперь он часть города. Единственное, что отличает его от предшественников, – ведьмак жив.

Крейг хрипло простонал и попытался открыть глаза. Голова раскалывалась, темнота вокруг вспыхивала магическими нитями, а измотанное тело болело и ныло. Но хуже всего – его одолевали переживания, эмоции словно обжигали его сознание, будоражили, приводили в чувства и тут же возвращали свой груз, утяжеляя его состояние.

Тишина, царившая вокруг, прерывалась частым, прерывистым дыханием. Он не один. С трудом поднял непослушную руку, которая словно не принадлежала ему, уперся в каменное надгробие. Внезапный холод заставил сделать судорожный вдох. Жив, значит, справится. Тело должно привыкнуть к магии, которая теперь ему принадлежит.

Тяжелой поступью Алан шел за крохотным магическим свечением. Простое заклинание поиска… маленький маяк, который вел его в нужном направлении.

Он увидел Ани, сидящую возле каменной плиты. Все было точь-в-точь, как в видении. Бледная, хрупкая, в привычной белой рубашке – она единственная показывала следы сражений. Черный плащ и брюки впитали кровь. Раны были заметны из-за порезов, исполосовавших ткань.

Ведьмак сел рядом, убрал прядь волос с ее лица и заправил за ухо. Веки Аннетт дрогнули, и теперь он видел, как в темно-зеленых глазах отражался мягкий свет крохотного шара, который привел его.

– Просто дыши, хорошо?

Алан не узнал свой голос, он звучал, словно через пелену, хрипло, слабо. Но он не имел права на слабость, не имел права оставлять ее одну. Иначе зачем все это?

Его рука коснулась разгоряченного лба. Аннетт вздрогнула от прохлады, но закрыла глаза, успокаиваясь, – не одна. Легкая, измученная улыбка. Ведьма была открыта перед ним, показывала свое доверие, принятие его силы, помощи, что не мешало ей держаться самой и полагаться на свои силы, – иначе не оказалась бы здесь, иначе не выжила бы.

Рэндел послушно сделала медленный глубокий вдох, стараясь не показать болезненных ощущений: ныла рука, порезы на ноге, горло обжигал ледяной воздух. Она вновь невольно затаила дыхание, сжалась. Дальше все смешалось: тепло от пальто, накинутого на ее плечи, боль от движений и прикосновений, облегчение и жжение. Все плыло, но Ани упрямо сопротивлялась забвению.

Алан переместил исцеляющие зелья. Именно они невыносимо опаляли кожу, но в то же время затягивали раны: это всего лишь порезы, никакой магии, ядов, поэтому работало. Мари явно не обидится из-за исчезновения пары пузырьков. Ведь их делали для этого?

Темнота рассеивалась, оставляя время для восстановления. Пусть временного, но слишком необходимого в эти минуты. Алан знал: это предвестник неминуемого, Тодор начал действовать, значит, мгновение затишья будет коротким.

Ведьмак бережно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, невесомо коснулся пересохшими губами лба и хотел взять на руки, но Аннетт покачала головой.

– Спасибо.

Он уступил, помогая ей встать, придерживая за локоть. Бережно прижал к груди, разрешая себе насладиться ее доверием.