Приятный кошмар - Трейси Вульф

наверное, надоедливой, приставучей, что ли. Ведь сегодня он опять меня поцеловал, а затем опять отверг. О чем это говорит: – «Я поддержу тебя, если я буду тебе нужен»?

– Ну не знаю. А как же насчет того, что он спас тебя от смерти, когда тебя постигло расцепление? – лукаво спрашивает она. – Или насчет того, что он опять же спас тебя от самого мерзкого чудовища на свете? Этот парень определенно ничуть не против того, чтобы поддерживать тебя, когда он бывает тебе нужен. – Она протягивает мне мой телефон. – К тому же никак нельзя назвать приставучей ту, кто просто пытается получить информацию от единственного парня, который, кажется, знает, что происходит. Давай, отправь ему сообщение. Задай ему свой вопрос.

Она права. Я совершенно точно не из тех девушек, которые стоят в нерешительности, гадая, что подумает парень о том, что они делают. И неловкость между мной и Джудом определенно тоже не сделает меня такой. Поэтому я быстро отправляю ему несколько сообщений, отказываясь позволить себе думать о том, ответит он мне или нет.

Я: Ты закончил дела в зверинце?

Я: Тут происходит что-то странное, и я рассчитывала, что смогу с тобой об этом поговорить.

Я: Я имею в виду – что-то еще более странное, чем то, что уже произошло.

Когда он не отвечает, я сую свой телефон обратно в карман и снова трогаюсь с места.

– Вероятно, он до сих пор отсыпает корм для тамошних чудовищ, – говорит Ева.

Теперь уже я сама закатываю глаза, когда мы выходим из относительно безопасного крытого патио и, сделав поворот, идем по дорожке, ведущей к нашему бунгало.

– Знаю. Все в порядке.

– Я знаю, что все в порядке. Я просто хотела сказать, что…

Она замолкает, когда дверь первого бунгало, стоящего у дорожки, вдруг распахивается и чья-то худая мускулистая рука втаскивает ее внутрь.

Глава 43

Привет, Джуд

Она вопит, затем замолкает. Я бегу за ней с колотящимся сердцем, и свернутый гобелен бьет меня по плечу. И оказываюсь лицом к лицу с ухмыляющейся Моцарт.

– Добро пожаловать в наше скромное пристанище, мое и Эмбер, – объявляет она, картинно взмахнув рукой.

– Мы высматривали вас, – добавляет Саймон, закрывая за нами дверь.

– Вы это серьезно? – визжит Ева. – А вы не могли просто написать нам в личку?

– А где бы тут был кайф? К тому же как я могу сохранять свои прежние навыки, если не применять их на практике?

– Если учесть, что твои прежние навыки заключались в том, чтобы с помощью твоего обаяния соблазнять жертв и отбирать у них все ценное, что при них имелось, то меня не очень-то заботит, можешь ты применить их на практике или нет, – парирую я. – Хотя, по-моему, соблазнение отлично удается тебе и здесь.

– Я знал, что ты нравилась мне не зря – для этого была причина, – говорит он мне и заводит нас внутрь бунгало, где Реми, Иззи и Эмбер сидят и болтают между собой, пока из колонки несется песня Люка Коумза «Fast Car»[24]. – Ты всегда знаешь, что делаешь и говоришь, не принимаешь нытья и выражаешься прямо – и перед таким отношением к жизни трудно устоять.

– Я не очень-то понимаю, о чем ты. Есть люди, которым не составляет труда передо мной устоять.

– Ты будешь удивлен, – отвечает он, затем показывает на журнальный столик, на котором выставлены пакеты чипсов, а также несколько видов сладкой газировки и газированной минеральной воды.

– Ага, у вас штормовая вечеринка! – отзывается Ева, подходя к журнальному столику. – Я обожаю эту песню.

– Это ремикс одной старой песни Трейси Чепмен, – говорит Реми. – Если он тебе нравится, то тебе стоит послушать оригинал.

– В самом деле? – У нее делается заинтригованный вид, и она тянется к чипсам. – Тогда вруби его сразу после!

– Мы что действительно занимаемся вот этим? Устраиваем вечеринку в то время, когда нам нужно собирать вещи?

– Собирать вещи? Тоже мне задачка! – Саймон машет рукой, и его глаза цвета освещаемого луной океана опять вспыхивают тем самым блеском, от которого мне становится чертовски неуютно. – Достаточно кинуть в спортивную сумку школьную форму и пару джинсов, и дело в шляпе. Мы же не собираемся отсутствовать долго.

– Это если ураган не сдует всю эту школу к чертям, – сухо замечает Иззи.

Саймон пожимает плечами.

– Тогда положи в сумку побольше нижнего белья и носков. И все будет путем.

Части меня ужасно хочется остаться, хотя я и понимаю, что мне не стоит этого делать. Шторм может усугубиться в любую минуту, и мне совсем не хочется застрять в это время в чужом бунгало. Хотя, с другой стороны, это, кажется, было бы куда приятнее, чем тоскливо слоняться по моей комнате на протяжении следующих нескольких часов. К тому же, пока я буду находиться здесь, Джуд, скорее всего, напишет кому-то из них на телефон, и я хотя бы смогу убедиться, что с ним все в порядке…

– Джуд закончил работу в зверинце и идет сюда, – сообщает Моцарт, протянув мне полотенце. – Так почему бы тебе не бросить эту тряпку, что бы она собой ни представляла, в угол – и не вытереться? Я выложила на кровать спортивные брюки и футболки и для тебя, и для Евы. И попей чего-нибудь, пока ты будешь ждать его.

– Я пришла сюда не в поисках Джуда! – огрызаюсь я, и мне не нужно зеркало, чтобы понять, что мои щеки залил румянец.

– Ты вообще не приходила сюда, – успокаивает меня Реми. – Мы затащили тебя внутрь силой.

А, ну да.

– Мне надо…

Моцарт поворачивает меня в сторону спальни.

– Иди, переоденься, Кумкват.

– Как ты меня назвала? – резко спрашиваю я, подозрительно сощурив глаза.

– О, извини. – Она всплескивает руками. – Я не знала, что старина Сержант Пеппер – это единственный человек, который может называть тебя так. Ошиблась, такое бывает.

Мои щеки тут же из розовых становятся ярко-красными, и я быстро опускаю голову, чтобы скрыть свое смущение. Теперь мне хочется одного – смыться, но если я сбегу, то буду выглядеть еще хуже – еще слабее. Так что пошли они все в жопу.

Я закрываю за собой дверь спальни, затем вытираюсь и торопливо переодеваюсь. Моцарт еще выше, чем я, и округлостей у нее немного больше – так что мне приходится немного подвернуть ее спортивные штаны, чтобы не спотыкаться. Но они сухие и теплые и кажутся просто роскошными после той мокрой дряни, в которой я проходила так чертовски долго. Меня даже не напрягает тот