Запретная любовь - Халит Зия Ушаклыгиль

непокорностью разгневанного животного, разорвавшего цепь рабства, и вздрогнула, не желая больше подчиняться. Она не хотела больше думать о Бехлюле. Сейчас она ляжет спать как ни в чём не бывало. Она легла в постель, отшвырнув сорванное с себя платье. Ей хотелось закрыть глаза и сразу уснуть, ни о чём не думая. Затем она невольно открыла глаза и устремила взгляд вдаль, на оставленную непогашенной свечу. Свеча стекала с одного края и медленно, как будто каплями печали её жизни, капала на черепаховый гребень. Она долго смотрела на плачущую свечу пустым взглядом, каждую минуту желая встать и погасить её, но всё время откладывая это дело на следующую минуту из-за большой слабости в теле.

17

Бехлюль вернулся только через три дня. Он боялся встретить Бихтер, когда входил в свою комнату, и едва сдерживал небольшое сердцебиение. Он был уверен, что она по глазам узнает о предательстве. У него не хватило фантазии придумать ложь, которая послужит хорошим объяснением его трёхдневного отсутствия. Кроме того, он чувствовал, что его тело наполнено ароматом молодости и задора сумасшедшей голландки. Женский нос Бихтер обязательно почувствует этот ароматный запах.

Три ночи прошли в безумной лихорадке удовольствия. В первую ночь на выходе из «Конкордии» он посадил Кетте (на сей раз без матери) в фаэтон и отвёз в дом в Шишли.

Прогулка с ней по безлюдным переулкам в темноте была в новинку, словно он похитил девушку. Кетте всё ещё казалась ему невинной девушкой, никогда не покидавшей матери. Расставшись с ней на следующий день, он намеревался вернуться на Босфор. Но он задержался с другом, которого встретил в кондитерской в Бейоглу и сказал себе: «Пароход уже ушёл…» Бехлюль отправил пару слов Кетте и повёл её ужинать. Он так напоил девушку, что вечером на сцене она потеряла голову, сорвала букет со своего платья и бросила ему. В третью ночь Бехлюль захотел лишить посетителей «Конкордии» Кетте. Когда народ толкается из-за неё, он спрячет эту милую девушку в маленькой комнате тихого дома в Шишли только для себя.

После того, как прошло и это желание, он подумал о Бихтер. Кто знает в каких мучениях она провела эти три ночи! Позволит ли он ей узнать об этом предательстве? Какую ложь он придумает, чтобы обмануть её?

Он желал Бихтер, когда думал об этом, Кетте ему надоела за три ночи и он хотел снова увидеть свою комнату, которая была приютом любви, украденной под покровом ночи, и провести там сладостные часы.

Он почувствовал глубокое удовольствие, когда оказался в своей комнате. Словно сложность была только в том, чтобы туда попасть. Окно комнаты оставалось открытым с того самого дня. Край кресла, ковёр и набор для курения намокли из-за дождя, задувавшего в окно. Он чувствовал потребность беззвучно, мягко ступая гулять по комнате; как будто здесь был больной, которого старались не разбудить. Ему было нечего сказать Бихтер, если бы она вошла в ту минуту.

Когда он медленно шёл, чтобы закрыть окно, его взгляд упал на что-то мокрое, белевшее на кресле. Взяв предмет в руки, он понял, что это носовой платок Бихтер… Он непроизвольно поднёс его к губам и из-за запаха мокрого букета фиалок подумал, что Бихтер у него в объятиях. Этот платок прочитал ему целую грустную поэму, рассказал о часах, проведённых у окна в его комнате в муках ожидания, чтобы даже в его отсутствие быть рядом с его воздухом.

— Бедная Бихтер! — сказал он про себя, посмотрел на платок и попросил прощения у страданий, которые будто беззвучно лились с него.

Вдруг дверь толкнули, как будто налетел торнадо, Нихаль ворвалась в комнату и сказала:

— Наконец-то Вы пришли! Где же это Вы были?

Нихаль шла, грозя пальцем, и вдруг увидела мокрый платок в руке Бехлюля:

— Что это за мокрый платок у Вас в руке? О, да здесь образовалось целое озеро! Это Ваши художества?

Она присела, приподнялп край шторы, посмотрела на мокрые места, потом протянула руку и захотела взять платок:

— Будете вытирать это своим платком? А, платок не Ваш, дайте посмотреть, это платок Бихтер…

Бехлюль боялся, что из-за этой мелочи Нихаль узнает всю историю. Он отдал платок Нихаль, та посмотрела на его край и бросила на мокрый ковёр:

— Да, её платок! — сказала она. Затем поглядела на Бехлюля с шаловливой улыбкой и добавила:

— Слышали бы Вы моего отца. Чего он только не говорил о Вас.

Бехлюль внезапно покраснел:

— Что же?

Нихаль скривила губы:

— Пусть Вам Фирдевс Ханым расскажет. Знаете, молодые девушки иногда могут услышать то, о чём говорят рядом с ними, но им не разрешают это повторять. Фирдевс Ханым сейчас у нас! Вы знаете? Вчера мадемуазель Де Куртон уехала, а она приехала. Мне позвать Несрин? Пусть она вытрет это озеро.

Её взгляд снова упал на платок:

— Как он сюда попал? Пусть его отдадут ей.

Не обращая внимания на вопрос о платке, Бехлюль спросил:

— Нихаль, что говорил твой отец? Расскажи. У тебя же есть выражение, которое ни о чём не говорит, но всё объясняет.

Нихаль с улыбкой продолжила:

— Откуда мне знать! Он рассказывал Фирдевс Ханым. Я не очень хорошо расслышала… Потом он сказал, наверное, чтобы подшутить над Бихтер: «Может быть, я тоже иногда останусь в качестве гостя в комнате Бехлюля…» Скажите, у Вас что, есть другая комната? Вы тоже уезжаете?

Бехлюль всё понял. Его трёхдневное отсутствие послужило поводом для шуток дяди. Он снова сказал про себя: «Бедная Бихтер!» Кто знает, как эти шутки её мучили. Чтобы ответить на последний вопрос Нихаль, он сказал:

— Ты в своём уме? Куда уедет Бехлюль? Кроме того, разве он сможет бросить Нихаль, своего маленького друга? Фирдевс Ханым, наконец-то, приехала, верно? Мы с ней хорошо поладим, Нихаль! Она тоже в нами подружится.

Затем он наклонился, словно выдавая великую тайну, и с улыбкой добавил тихим голосом:

— Знаешь, что она — самый больший враг Бихтер?

Когда Бехлюль, наклонившись, говорил, его горячее дыхание всего на секунду коснулось лица Нихаль. В эту минуту Нихаль впервые с неудержимой робостью отодвинулась. Её испугало чувство, характерное для молодых девушек, которые вдруг осознают, что стали женщинами. Немного покраснев, она с улыбкой ответила Бехлюлю:

— Ещё одна Ваша идея…

— Ты недостаточно взрослая, чтобы понять! — сказал Бехлюль. — А теперь можешь оставить меня одного, Нихаль? Мы с тобой потом подробно поговорим на эту тему.

Затем он равнодушно спросил:

— Где твой отец, Нихаль?

Он не смог спросить напрямую про Бихтер.