12 новых историй о настоящей любви - Джон Сковрон

еще рано рассказывать начальнику, что это далеко не единственная его роль. – И прекрати грызть ногти.

– Что? – Брайс с виноватым видом отдернул руку от лица.

– Лина предупреждала, что когда я тебе все расскажу, ты можешь начать грызть ногти, чтобы успокоиться.

– Ерунда! – Брайс надменно задрал нос. – Как и вся эта ваша дурацкая затея. Какое нам дело, сойдутся Изабелла с Франклином или нет?

– Ну не надо так, Брайс, – увещевал Арло. – Представь, как будут светиться их лица, когда они наконец соединятся!

– А ты представь, как они будут ворковать, хихикать, держаться за ручки и вообще миловаться у всех на виду, – возразил Брайс.

– Обещаю, ты этого даже не заметишь, – сказал Арло, глубоко убежденный, что чужие поцелуи раздражают только тех, кому не с кем целоваться, а в случае с Брайсом он собирался это исправить. – Слушай, мне от тебя нужно только одно – чтобы ты увел уважаемую докторшу подальше, пока я буду обрабатывать Франклина.

Брайс сердито посмотрел на него.

– Ничем хорошим это не закончится.

– Все зависит от твоего личного отношения к судьбам истинной любви.

– Ладно, – уступил Брайс. – Но с вас причитается. Со всех троих.

Арло подмигнул:

– Договорились. А теперь давай догоним наших гостей.

Они поспешили вслед за Илорами, которые свернули за угол.

– История садовых лабиринтов весьма любопытна, – рассказывала доктор Франклину.

– М-м-м, – промычал тот, не проявляя никакого интереса.

– Правда, доктор? – спросил Брайс с несколько неправдоподобным энтузиазмом. – Я был бы так рад послушать об этом!

– Неужели?

– Мне нравится рассказывать гостям интересные факты, – улыбнулся Брайс. – Это позволяет им получить более полноценные впечатления от отдыха в «Отеле дель Арте».

Доктор Илор выглядела довольной.

– Такой основательный подход, безусловно, заслуживает восхищения. Что ж, тогда начнем. Если не ошибаюсь, первые садовые лабиринты появились в шестнадцатом веке, хотя известны и сады с элементами лабиринтов, относящиеся еще к пятнадцатому веку…

Пока доктор вещала, они с Брайсом неторопливо ушли вперед, а Арло и Франклин плелись сзади.

– Вы новенький, да? – спросил Франклин.

– Арло Кин к вашим услугам, мистер Илор.

– Второй день на работе, а вас уже приглашают на особые мероприятия. Должно быть, вы произвели очень хорошее впечатление.

– Рад признаться, мисс Коул считает меня незаменимым.

– Правда? – с уважением заметил Франклин. – Лина Коул – невероятно умная и способная девушка. Из ее уст это самая высокая рекомендация.

Они дошли до перекрестка четырех дорожек. Доктор Илор и Брайс свернули на запад. Франклин собрался было последовать за ними, но тут Арло сказал:

– Мистер Илор, посмотрите-ка! – он указал на свернутый в трубочку листок бумаги, втиснутый между ветками живой изгороди в северном коридоре, где Зик оставил его, получив от Лины, о чем сообщил Арло, отправив смс-сообщение.

Франклин остановился и уставился на листок.

– Это какая-то записка?

– Достать ее, сэр? – предложил Арло.

– Думаете, стоит? – нервно спросил Франклин.

– Фортуна любит смелых, – сказал Арло и без дальнейших колебаний достал листок. Развернув его, он изобразил легкое удивление, но постарался не переигрывать.

– Похоже, это адресовано вам, сэр.

– Мне?! – спросил Франклин с таким удивлением, которое у нормального человека вызвала бы разве что фраза «Вас приняли в школу чародейства и волшебства Хогвартс».

Арло протянул ему записку:

– Смотрите сами.

Франклин робко взял протянутый листок. Арло порадовался, что Брайс увел доктора по другой дорожке, откуда их было не слышно и не видно.

– Боже мой! – воскликнул Франклин. – Только послушайте!

– Думаете, стоит? – спросил Арло. – Я бы не хотел вмешиваться в ваши личные дела.

– Мне нужно, чтобы вы это услышали! И сказали, что мне это не снится! Чтобы я убедился, что правильно понимаю смысл этого послания, а не принимаю желаемое за действительное.

– Я постараюсь, сэр, – пообещал Арло. Франклин прокашлялся.

Моему милому Франклину:

Прости меня за дерзкий сей напев.

Тебе пишу я, все приличия презрев,

Ведь мой удел смущаться и краснеть,

Но о любви своей я не могу не спеть.

Пусть эти строки не предмет искусства,

Ты их прими как выраженье чувства.

Мне без тебя на свете жизни нет,

Прошу, скорее дай мне свой ответ.

С любовью и нежностью, твоя Изабелла

Франклин сжимал в руках листок, дрожавший в его трясущихся от волнения руках. Он умоляюще посмотрел на Арло:

– Это может быть правдой? Я никогда не думал, что жизнь будет столь жестока, что поманит меня исполнением мечты, а потом отнимет ее. Но я также никогда не думал, что она будет столь благосклонна, чтобы исполнить ее в точности!

Арло рассудительно кивнул.

– Осторожность – это мудро, сэр. Откуда нам знать, не написал ли кто-то другой эту записку.

Франклин уставился на листок:

– Вообще-то это похоже на ее почерк. Я еще раньше обратил внимание, какой он задорный.

Арло оглянулся через плечо.

– И правда, похож. Но вдруг это подделка?

– Все может быть, – признал Франклин. – Но зачем? К тому же тон письма так похож на ее речь.

Арло показалось, что в тексте слишком просматривалось вмешательство Лины, но, к счастью, Франклин был не особо объективен.

– Ну, тогда все указывает на то, что письмо написала Изабелла.

Франклин зачарованно покачал головой.

– Как это человек может быть таким везучим?

– Везучим? – переспросил Арло. – Да вы обречены.

– Обречен? В каком смысле?

– Очевидно, она хочет заполучить вас в свое личное пользование, – скорбно сказал Арло.

– Ну да, – с мечтательной улыбкой согласился Франклин.

– При столь глубокой страсти, – продолжал Арло, подражая поэтической манере своего собеседника, – она потребует не меньше, чем слияния ваших душ.

– Вы правда так думаете? – Франклин блаженно таращился на записку.

– Боюсь, вам пора поцеловать свою свободу на прощание, потому что отныне ваши губы принадлежат только мисс Фиколло.

– О боже, – из глаз Франклина брызнули слезы.

– Ну-ну, – Арло похлопал его по спине. Потом задумчиво прищурился. – Погодите. Может, если мы выйдем из этого лабиринта прямо сейчас, вам еще удастся спастись от любви мисс Фиколло.

Франклин посмотрел на него полными ужаса глазами.

– Да вы что, издеваетесь?

– Вы предпочтете любовь и мисс Фиколло свободе? – спросил Арло.

– Я предпочту любовь и мисс Фиколло всем сокровищам на свете! Всем знаниям, какие только можно получить. Вы говорите, мне следует остерегаться ее объятий, но ведь это все, о чем я мечтал с тех пор, как впервые увидел ее! Ее глаза возносят меня к небесам. Ее голос меня умиротворяет. Ее слова меня трогают. Нет в этом мире человека прекрасней, благородней, искренней.

– Вы правда так любите мисс Фиколло? – спросил Арло.

– В тысячу раз сильнее! – объявил Франклин.

– Так почему