История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

ранних браков, которые часто заключались между близкими родственниками с целью препятствовать дроблению фамильных богатств, что вело к физическому вырождению. Так за эпохой динамики следует эпоха стагнации.

По мере упадка сефардской общины вырастала колония ашкеназов в Амстердаме и других голландских городах. Роковое девятилетие в Польше (1648 — 1656) и постоянные бедствия в Германии загнали в Нидерланды большие массы эмигрантов. На первых порах сефардская община Амстердама приняла участие в судьбе несчастных, спасшихся от польско-украинских погромов, но дальше этих отношений благотворителей к бедным дальним родственникам сближение не шло. Ашкеназы образовали свои самостоятельные общины, имели свои особые синагоги, своих раввинов, свои школы и благотворительные учреждения. С течением времени многие из германских выходцев достигли благосостояния, занимаясь обработкой и продажей алмазов и драгоценных камней, — промысел доныне распространенный среди голландских евреев. В ашкеназских общинах находила приют многочисленная армия странствующих ученых из Германии и Польши, которые распространяли талмудическую науку в Голландии и Англии. В отличие от замкнутых сефардских общин, ашкеназские колонии были открыты для приема новых эмигрантов из центров еврейской культуры и таким образом составляли более динамический элемент в голландском еврействе.

§ 35. Рост еврейской колонии в Англии

Мы видели, с какими предрассудками английского общества пришлось бороться Кромвелю, чтобы добиться терпимости к еврейской колонии, образовавшейся в Англии к середине XVII века из групп сефардских эмигрантов, желавших сбросить христианскую маску. Не добившись от парламента закона о допущении евреев в Англию, Кромвель принужден был разрешить этот вопрос частично в порядке управления: власти мирились с существованием в Лондоне группы иностранцев, составлявших отдельную религиозную общину, вопреки монополии государственной церкви. После смерти Кромвеля (1658) можно было опасаться, что монархическая реставрация отменит эти льготы и восстановит средневековый закон о запрещении евреям жить в Англии. Но опасения не сбылись. Вернувшийся из изгнания король Карл II (1660), еще будучи в Нидерландах, обещал представителям амстердамских евреев покровительствовать их соплеменникам в Англии и «смягчить строгость законов против них», когда он вернется к власти. Обещание было дано под условием финансовой поддержки, которую Карл получил от еврейских банкиров. И король сдержал слово. В первые годы реставрации число евреев в Лондоне увеличилось притоком новых Переселенцев. Община могла построить «в укромном углу города» небольшую синагогу, в которой богослужение мало-помалу сделалось публичным, и избрала своим хахамом Якова Саспортаса, прославившегося своей борьбой с приверженцами Саббатая Цеви в Гамбурге и Амстердаме.

Корпорация лондонских христианских купцов, вообще не терпевшая конкуренции иностранцев, не могла спокойно смотреть на допущение крупных еврейских негоциантов. Ольдермены Лондонского Сити неоднократно обращались к Карлу II с петициями о необходимости «запереть перед евреями двери страны ради безопасности религии и блага всех подданных». Евреи со своей стороны просили короля оказывать им покровительство, как «верным и послушным подданным». Король ответил, что «они могут пользоваться его покровительством, пока будут вести себя мирно и спокойно, подчиняясь законам его величества и не смущая его правительства» (1664). Но агитация против евреев не унималась. Она объяснялась крайней строгостью английских законов, запрещавших публичное богослужение даже христианским диссидентам, отступавшим от правил англиканской церкви, как, например, пуританам. На основании таких законов государственный прокурор возбудил в 1673 г. жалобу против представителей еврейской общины за самовольное присвоение себе прав публичного богослужения. Евреи заявили, что, если их лишат свободы отправления религиозного культа, им придется уехать из страны и увезти свои капиталы. Это подействовало на короля. Он велел прокурору прекратить дело и «не причинять евреям дальнейшего беспокойства». Он даже расширил их торговые права. Так как «навигационный акт» допускал к участию в морской торговле только британских подданных, то Карл II признал возможным выдать крупнейшим еврейским купцам удостоверения о частичной натурализации, или «денизации».

Такой же политики держался и король Яков II, отстаивавший свободу католиков против притязаний господствующей англиканской церкви. В 1685 г. были арестованы на королевской бирже в Лондоне 37 еврейских купцов, подлежавших штрафу как бывшие новохристиане, за непосещение христианской церкви, но король велел прекратить архаический процесс. По примеру своего предшественника он давал выдающимся членам лондонской общины свидетельства о «денизации».

Царствование Вильгельма III, бывшего голландского штатгальтера (1688 — 1702), установило такую тесную промышленную связь между Лондоном и Амстердамом, что еврейские общины в этих двух городах составляли как будто две группы одной общины. Крупные банкирские и экспортные дома Лопесов, Медина, Фонсеков, Сальвадоров охватывали одним финансовым кольцом Англию, Голландию и их американские колонии. Биржи Амстердама и Лондона решали судьбу всех акций, векселей, кредитных билетов и прочих ценных бумаг, находившихся в международном обороте. С 1697 года евреи имели на лондонской бирже свою группу «брокеров», или маклеров (12 человек на 100 христиан). Развившаяся в то время биржевая спекуляция, несомненно, вносила немалую деморализацию в торговую среду, но вместе с тем биржа регулировала товарообмен между всеми странами света как «расчетная палата» мировой торговли.

Сефардская община значительно увеличилась к началу XVIII века. Кроме двух-трех синагог, она уже имела несколько благотворительных учреждений и школ. Рядом с ней постепенно росла община ашкеназов. Эмигранты из Германии и Польши, гонимые нуждой, стали проникать в Лондон через Гамбург и Амстердам еще в последние десятилетия XVII века. Городские власти всячески мешали поселению бедных евреев. В 1677 г. олдермены Сити обратили внимание на прибывающих в город «бедных иностранцев, называющих себя евреями». Было решено, чтобы «евреев без хорошего состояния» («Jews without good estate») не пускать в Лондон. Этому решению содействовала коренная колония сефардов, которые боялись, что пришлые бедные родственники будут нуждаться в их помощи и вдобавок своим слишком ярким национальным типом набросят тень на них, старавшихся не бросаться в глаза. Здесь повторилась та же история, что в Бордо. Антагонизм между сефардами и ашкеназами проявлялся и в начале XVIII века, когда вопреки всем препятствиям ашкеназская колония утвердилась в Лондоне. Не столько мелкие различия в чине богослужения, сколько социальные различия привели к тому, что и в Лондоне ашкеназы организовались в отдельную общину с отдельными синагогами и прочими учреждениями, с своими раввинами и даже своим особым кладбищем. Основателями ашкеназской общины были преимущественно выходцы из Гамбурга; между ними были и люди состоятельные, которые могли состязаться в искусстве биржевых операций с опытными сефардами. Но преобладающая масса ашкеназов состояла из мелких торговцев. Вследствие недопущения бедных эмигрантов в Лондон многие селились в провинциальных городах Англии: в Портсмуте, Ливерпуле, Бристоле, Плимуте. Пришельцы занимались сначала «педлерством», разносным торгом, ходя по домам с коробами мелких товаров, а потом, нажив достаточный капитал, открывали лавки и магазины.

В общественной жизни задавала тон