История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

в пользу натурализации евреев» (Confutation of the Reasons). Но в обществе уже началось брожение освободительных идей, которые проникали в правительственные сферы. В 1740 г. было предоставлено право натурализации евреям в британских колониях Америки, прожившим там не менее семи лет. Предстояло совершить такой же акт и в метрополии. Благоприятный для этого момент, казалось, наступил при короле Георге II, когда у власти стала партия вигов в лице либерального министерства Пельгама, которому еврейские финансисты оказали важные услуги при подавлении попытки государственного переворота со стороны Стюартов (1745 — 1746). Правительство тогда пыталось провести через парламент билль о натурализации переселившихся в Англию гугенотов, но потом вынуждено было взять его назад вследствие протестов лондонского купечества и представителей англиканской церкви (1751). Это было дурным предзнаменованием для евреев, но правительство все-таки решило поставить вопрос об их натурализации. В начале 1753 года министерство Пельгама внесло в парламент билль «о дозволении лицам, исповедующим иудейскую религию, натурализоваться с согласия парламента». Обсужденный сначала в палате лордов, билль не встретил серьезных возражений и был принят, причем за него высказалась даже «скамья духовенства», епископы официальной церкви. Но при обсуждении билля в палате общин разгорелись страстные прения. Противники билля, вдохновляемые купечеством из Лондонского Сити, доказывали, что натурализация евреев привлечет в Англию огромные массы их, которые вытеснят коренное население из прибыльных отраслей хозяйства; евреев можно, пожалуй, пускать в страны с неразвитой торговлей, где они могут оживить торговый оборот, но не в промышленную Англию, где они только будут отнимать заработок у христиан; они расплодятся и наполнят всю страну: ведь из Египта, куда первоначально вошло только 12 сыновей Якова, вышло через 430 лет 600 000 израильтян. Другой оратор оппозиции воскликнул: «Как в древности Исав продал свое первородство Якову за блюдо чечевицы, так и теперь англичане готовы даром отдать свое первородство потомкам Якова».

Сторонники билля защищали его в ряде убедительных речей. Они говорили, что право натурализации, сопряженное с большими расходами и обусловленное в каждом случае согласием парламента, привлечет в Англию только состоятельных евреев, которые своими капиталами и промышленной энергией обогатят страну. Даже для интересов христианской церкви допущение богатых евреев выгодно: такие люди будут стремиться к почестям, к высоким постам на государственной службе, ко вступлению в ряды лордов, и ради этого будут постепенно переходить в христианство. Один из защитников билля, депутат Гардинг, вскрыл настоящие мотивы его противников: «Естественно, что купцы и промышленники заинтересованы в том, чтобы число их конкурентов было как можно более ограничено, но наша задача, как членов палаты, в том, чтобы защищать интересы всего общества, невзирая на неудовольствие отдельных групп. Евреи очень много сделали не только для расширения нашей торговли, но и для поддержания нашего государственного кредита. В 1745 году, когда наше правительство находилось в наибольшей опасности, все евреи ревностно поддержали его, в особенности один из них. Этот джентльмен, узнав, что правительство находится в затруднении за неимением достаточного количества мелких военных судов для защиты наших берегов от французских пиратов, явился к лорду адмиралтейства и сообщил, что у него имеется пять хорошо оборудованных кораблей, которые он предоставляет в распоряжение правительства, причем не только не требует вознаграждения за это, но готов содержать все эти суда на свой счет все время, пока правительство будет нуждаться в них»[25]. В заключение выступил с речью сам автор билля, премьер-министр Пельгам. Он выразил опасение, что в случае отклонения билля не только прекратится приток еврейских капиталов в Англию из других стран, но и живущие в стране богатые евреи будут покидать ее. После речи министра билль был принят 95 голосами против 16 (май 1753). По этому закону евреи, прожившие в Англии более трех лет, могли быть натурализованы актами парламента.

Но и правительство и парламент оказались далеко впереди английского общества. Как только билль стал законом, в Лондоне и других больших городах начались волнения. «Проклятия против правительства стали раздаваться с церковной кафедры, со стороны разных цехов, в кабаках и трактирах». Защитники билля в парламенте, не исключая и духовных особ, подвергались уличным оскорблениям. За одним епископом гналась толпа, которую он должен был причащать, и кричала: «обрезание!» Появились памфлеты в прозе и в стихах, наполненные ругательствами против правительства и евреев. Подстрекаемая юдофобскими агитаторами, толпа носила по улицам Лондона смешные изображения евреев и наклеивала плакаты с надписью: «Не желаем ни жидов, ни деревянных башмаков!» («No jews, по wooden shoes!») — последний эпитет относился к гугенотам. Многочисленные петиции к парламенту требовали отмены билля. Правительство смутилось. Поддерживавшая его партия вигов боялась потерять свою популярность и лишиться многих голосов на предстоящих парламентских выборах. И правительство решило уступить.

В ноябре 1753 г. представитель министерства заявил в палате лордов, что так как новый закон вызвал такие волнения, которые могут затруднять его применение, то правительство предлагает отменить его. Лорды сочувственно отнеслись к предложению, и только один из них, граф Тэмпль, счел нужным выразить свое возмущение по поводу такого непринципиального отношения к делу. Нельзя, говорил он, поддаваться влиянию одураченной агитаторами толпы, которая перестала бы кричать, если бы увидела на деле, что применение нового закона приносит только пользу стране. Чтобы удовлетворить «клику, устраивающую этот протест», парламенту придется идти дальше и совершенно уничтожить веротерпимость в угоду крикунам, выкидывающим лозунги: «Долой католический костел, частные молельни, синагогу, и да здравствует одна высокая церковь!» Такой же одинокий голос раздался в нижней палате. «Я не сомневаюсь, — говорил депутат Поттер, — что в погоне парламента за популярностью отмена закона пройдет сильным большинством, но я все-таки огорчился бы, если бы оказался в палате единственным противником отмены, ибо здесь затронуты не только мудрость и беспристрастие, но и честность и бескорыстие парламента, который обвиняется уличными крикунами в измене интересам родины. Неужели вы этой внезапной отменой покажете Европе невиданное зрелище столь постыдно неустойчивого парламента, столь слабого правительства?»... Призыв к высшим принципам не подействовал в атмосфере горячих страстей и холодного политического расчета. Нижняя палата также согласилась на отмену билля, и парламенту удалось отстоять только мотивировку этой отмены, выраженной в предложенной министерством резолюции: «Так как этим законом воспользовались для возбуждения недовольства и тревоги в умах многих подданных его величества». Против этой формулы, ясно указывающей на агитацию противников билля вне парламента, их единомышленники в палате сильно возражали, но остались в меньшинстве. Отмена билля была одобрена с этой оговоркой, заклеймившей низких агитаторов (1754).

Отмена билля о натурализации произвела тяжелое впечатление на евреев, особенно из сефардской аристократии, мечтавшей о вступлении в высшее