Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

class="v">Он и за реки быстрыя,

Да он за морё синёё,

Що за полё чистоё.

Да ешше́ здраво стал царь

40. Государь Иван Васильевиць

Во своей каменной Москвы,

Да он во церквы собо́рные,

Да ко мана́стырям церковныем.

Они венцями повенцялисе,

45. Оне персня́ми поменя́лисе.

Еще здраво стал государь

За столы за дубовые,

Он за есвы сахарные,

За напитоцки стоялые.

50. Пировал-жыровал государь,

Царь Иван Васильевиць.

Кострюк поскакиваё,

Кострюк поплясываё —

Кострюк церес стол скоцил,

55. Кострюк питьё сплеска́л,

Кострюк борьця наживат:

«У вас есь ли в каменной Москвы,

У вас есь ли таковы борьци

Со мной поборотисе,

60. С Кострюком поводитисе

Да ис дани, ис пошлины,

Ис накладу великого?»

Испроговорил царь государь,

Царь Иван Василь[е]виць:

65. «Уж ты ой еси дядюшка

Да Микита Родомановиц!

Уж ты выйди-тко на улоньку

Да на крылецушко красноё;

Заиграй в золотую трубу,

70. Щобы цюли за Москвой за рекой,

Там уцюли три братёлка,

Первой-от как брат Мишенька,

Другой-от брат Гришенька,

Ешше́ третей-от брат Васенька,

75. Да ише́ Вася-то был хроменькой!»

Да как пошёл, пошёл тут дядя его

Да Микита Родомановиц;

Да он вышел на улоньку

да на крылецушко красноё;

80. Да заиграл он в золотую трубу.

Да там уцюли за Москвой за рекой,

Там уцюли три братёлка:

Да первой-от брат Мишенька,

Да второй-от брат Гришенька,

85. Да третий брат Васенька.

Воспроговорил Мишенька:

«Да мне не с кем боротисе!»

Воспроговорил Гришенька:

«Да мне не с кем рук помарать!»

90. Вася-то был хроминькой, —

Да он стал с им боротисе,

Да он стал с им водитисе.

Да Кострюк потряхиваё,

Кострюк побрасываё —

95. До земли не допускиваё.

Ишше Вася-то был хроминькой:

Он на ношку справилсе,

Он за лапо́тьё*[197] зграбилсе,

Он прирвал лапо́тьё всё —

100. На руках он потрехиваёт,

До земли он не допускиваё.

Тут удумали: Кострюк-Демрюк, —

И[но] Марфа Демрюковна[198]...

Она тут заклиналасе,

105. Она тут проклиналасе:

«Не дай, Бог, бывати здесь

Да у вас в каменной Москвы

Да не де́тям да не вну́цятам,

109. Да не вну́цятам да не па́внуцятам!»

60. Козарин

(См. напев № 20)

Во городи да во Цернигови

У того купця Петра богатого

Уродилось чадышко малешенько,

Малешенько цадо глупешенько.

5. Именём дали его Козарином,

По отецесьви его Петровичем.

На роду Козарина испортили,

На роду Петровиця попортили:

Его род-племя́ да не в любви́ дёржа́т,

10. Отець-матушка да ненавидели.

Они спущали его да во цисто полё,

Во то роздольицё широкоё.

Не видал Козарин он не старого,

Он не старого да всё не малого;

15. Увидал Козарин церна ворона,

Церна ворона да вороновицна.

Он хочёт ворона конём стоптать,

Конём стоптать, его коп[ь]ём сколоть.

Как спровешцился церной-от ворон руським голосом:

20. «Уж ты ой еси, Козарин! Да не коли меня;

Я скажу тобе да таку вестоцку:

Поежжай, Козарин, по цисту полю,

По тому роздольицу широкому;

Там есь стоит три шатра белополотняны;

25. Там есь-живёт да три тотарина,

Три тотарина да три проклятыя;

Они муцат девицу да душу красную!»

Да тому Козарин не ослушён был,

Поежжал Козарин по цисту полю,

30. Доежжал Козарин до шатров белополотняных.

Он стал Козарин он стал выслушивать,

Он стал выслушивать да выведывать.

Цёшот девиця да буйну голову,

Да уплетат девиця трубцяту косу,

35. Она сама косы да приговариват:

«Ты приро́дна моя трубцята коса!

Да ты досталасе, моя ко́сонька,

Ты не за князья, не за боярина,

Ты не за купця-гостя торгового;

40. Да ты досталасе, да моя косонька,

Трём тотаринам да трём проклятыем!»

Как первой тотарин утеша́л девку:

«Ты не плаць, девиця-душа красная,

Не рыдай, моя да полоненная:

45. Я возьму тобя да за больша сына, —

Уж ты будёш у меня больша невестушка,

Да я насыплю тобе куцу золота,

Да я другу-ту куцу циста серебра!»

Как другой тотарин утешал девку:

50. «Ты не плаць, девиця-душа красная,

Да не рыдай, да моя полоне́нная:

Я возьму тобя да за меньша́ сына —

Я насыплю тобе две куци золота,

Я друга́ две куци циста серебра,

55. Я третья́ две куци скатного же́мцугу!»

Да тут плацё девиця пуще старого,

И рыдат девиця пуще прежного.

И как третей тотарин утешал девку:

«Ты не плаць, девиця-душа красная,

60. И не рыдай, моя да полоне́нная:

Я возьму тобя да за собя замуж —

Я по плец ссеку да буйну голову,

Розмецю косьё да по цисту полю!»

Тут плацё девиця пуще старого,

65. Да рыдать девиця пуще прежного.

И тому Козарин не ослушён был,

Роздергал шатры белополо́тняны,

Заходил Козарин во тот бел шатёр:

Он перва татарина конём стоптал,

70. Он друга тотарина копьём сколол,

Он третья́ тотарина под мець склонил.

«Ты садись, девиця, на добра коня!»

И тут садилась девиця на добра коня.

Поежжал Козарин по цисту полю;

75. Он стал у ей да всё выспрашивать,

Стал выспрашивать да стал выведывать:

«Ты кое́й земли да кое́й отцины?

Коего го́рода, отця-матери?» —

«Я из города да ис Цернигова:

80. От того купця Петра богатого

Уродилось цадышко малешенько

Да малешенько цадо глупешенько;

Именём дали его Козарином,

По отечесьви да всё Петровицёмь[199];

85. Его род-племя да не в любви дёржа,

Отець-матушка да ненавидели:

Спущали его да в цисто полё,

Що во то роздольицё широкоё;

Ишше я о