Свидетель Мертвых - Сара Монетт

Тишина длилась довольно долго, и я невольно вонзил ногти в ладони. Кто-то начал хлопать, другие зрители подхватили аплодисменты, я услышал крик: «Гениально!» и подумал, что гроза обошла нас стороной. Но внезапно раздался оглушительный вопль:

–Отвратительно!

А потом все принялись топать и свистеть.

Пел-Тенхиор от души выругался на языке бариджин, схватил меня за руку и заорал, пытаясь перекричать возмущенных зрителей:

–Идите за мной! Сейчас же!

Он держал меня железной хваткой, и мне оставалось лишь последовать за ним. Режиссер протащил меня через служебную дверь на сцену, запер ее за собой на засов и заорал на рабочих:

–Не поднимать занавес!

Певцы столпились на сцене. Из зала доносились вопли и свист, слегка приглушенные занавесом. Мин Вакреджарад, чей костюм и прическа были в беспорядке после падения, крикнула Пел-Тенхиору:

–Что нам теперь делать?

–Переодевайтесь,– решил он.– Но мне кажется, не стоит выходить на улицу; сейчас безопаснее внутри. Впрочем, я могу ошибаться.

–Спасибо, что утешили,– проворчал мер Олора.

Пел-Тенхиор пожал плечами, но я заметил, что его уши прижаты к голове, и понял, что он относится к происходящему далеко не так спокойно, как хочет показать.

–Сейчас начнется погром, Тура. Поведение толпы непредсказуемо.

Со стороны хора раздались протестующие возгласы, и мин Расабин воскликнула:

–Они действительно собираются устроить погром?

–О да,– ответил Пел-Тенхиор.– Мне предстоит весьма неприятная беседа с маркизом о стоимости ремонта. Разумеется, в том случае, если я доживу до утра.

–И’ана!– возмутилась мин Вакреджарад.

–По крайней мере половина зрителей требует моей головы, Оторо. Я не собираюсь преподносить ее им на блюдечке, но если они меня найдут…– Он замолчал и на миг сгорбился.

–Ну что ж, лично я хочу избавиться от этого кошмарного костюма,– благоразумно заметила мин Расабин.

–Мне нужно предупредить костюмеров,– сказал Пел-Тенхиор.– Отала Келехар, хотите пойти со мной? Или вы рискнете выйти из театра?

Мне необходимо было поговорить с Турой Олорой, который уже скрылся в одном из темных коридоров. Но сначала я должен был обсудить этот вопрос с Пел-Тенхиором.

–Я иду с вами,– сказал я.

Он быстро зашагал по лабиринту театральных коридоров. Я попытался представить себе план здания, но вскоре безнадежно запутался.

Костюмерши, узнавшие о провале спектакля от рабочих сцены, были встревожены.

–Мне кажется, здесь вы в безопасности, Улше’ан,– обратился он к начальнице, которая была близка к панике.– Но не уходите, пока кто-нибудь не придет и не скажет вам, что вокруг театра спокойно.– Он улыбнулся ей и добавил: – Уверен, вы найдете, чем себя занять.

Она сдавленно рассмеялась.

–Найдем, конечно,– ответила она.

Мы вышли из костюмерной, и я остановил Пел-Тенхиора, сказав:

–Мне нужно с вами поговорить.

–Конечно,– удивленно, но с готовностью ответил он.– О чем?

–Вы знали, что Дуалада – родственники мера Олоры по материнской линии?

–Да, конечно,– все еще озадаченно ответил режиссер.– Тура не делает из этого тайны.

–А вы знали, что дед собирался оставить ему пять тысяч муранай?

–…Нет,– пробормотал он.– И что с того?

–Дед мера Олоры скончался за две недели до убийства мин Шелсин.

Пел-Тенхиор был вовсе не глуп. Он быстро сопоставил факты.

–Но вы же не думаете, что Тура…

–Я должен это выяснить.

Мы нашли мера Олору в тесной гримерке, которую делили певцы, исполнявшие ведущие партии. Он был один и уже смыл похожий на маску сценический грим, и теперь переодевался.

–И’ана,– удивился он.

–Тура,– начал Пел-Тенхиор,– отале Келехару нужно с вами поговорить.

–Да, отала,– кивнул мер Олора достаточно спокойно, но слегка нахмурившись.– Чем я могу вам помочь?

–Сегодня я присутствовал на оглашении завещания мера Непены Дуалара,– сказал я и с неприятным чувством заметил, что певец изменился в лице и прижал уши к голове.– Вы знали, что он собирался оставить вам деньги?

–Да, но я не понимаю…

–А кто-нибудь еще знал об этом?

–Нет!

Но я видел, что он лжет.

–Мин Шелсин знала?

–Могу вас заверить, что я ей об этом не говорил,– ответил он.

–Это не одно и то же. Она знала?

Он тяжело вздохнул и вдруг выпалил:

–Вы ничего не докажете. Ни один судья в этом городе не станет вас слушать.

–Возможно,– сказал я,– но Амал’отала нас выслушает.

Я блефовал, понимая, что Амал’отала отнесется к моей истории, в которой было полно дыр, не лучше, чем судьи. Но мер Олора только что подтвердил мою правоту. Невиновный не стал бы говорить: «Вы ничего не докажете». Он сказал бы: «Я ее не убивал».

Пока мы разговаривали, мер Олора закончил переодеваться и стоял в брюках и рубашке, застегивая жилет. Он не стал обуваться, и мы с Пел-Тенхиором были застигнуты врасплох, когда он пробормотал:

–Прошу меня извинить.

И бросился к задней двери.

Оправившись от изумления, мы помчались за ним. Пел-Тенхиор крикнул:

–Я не знаю, куда он бежит. Выхода на улицу там нет, да ему и не захочется пробираться через толпу разъяренных зрителей.

Однако у мера Олоры, очевидно, были другие планы, и мы не смогли его поймать. Он ни разу не остановился, не угодил в тупик. Через несколько минут мы заметили открытую дверь и услышали топот, доносившийся с винтовой лестницы. Пел-Тенхиор ахнул:

–Крыша!

Мы бежали со всех ног, но у мера Олоры было преимущество. Когда мы его догнали, он стоял на парапете.

–Тура, нет!– взмолился Пел-Тенхиор.

–Я не знаю, как она об этом пронюхала,– крикнул Олора.– Я рассказал о завещании деда только Вералису и Шулетису, однажды вечером, когда мы выпили лишнего. Я заставил их поклясться, что они будут молчать. Но она узнала. Я знаю, Арвене’ан украла письмо, потому что она сама рассказала мне об этом, наглая сука. Я совершил ошибку, переспав с ней один-единственный раз, но она успела пошарить в моих вещах.

–Мер Олора,– сказал я,– пожалуйста, спуститесь к нам.

Но он продолжал говорить, не обратив на меня внимания: