Вор и Книга Демона - Дэвид Эддингс

Альтал остановился у северного окна, глядя на ледяныевершины, и мрачное недовольство терзало его.

Вдруг за спиной он услышал тихий звук, и ему опять сталохорошо на душе. Он вновь почувствовал себя дома, заслышав мурлыканье Эмми.

— Иди сюда, — сказала она, — иди ко мне,милый, и я позабочусь о тебе.

Он обернулся и застыл в изумлении.

Девушка из его давнишнего сна сидела на кровати, укрытойшкурами бизона, позади стола, на котором лежала Книга Дейвоса, и лицо ее и телобыли прекраснее всего, что он когда-либо видел.

— Иди ко мне, мой возлюбленный Альтал, —промурлыкала она. — Я позабочусь о тебе.

Лицо ее было таким, каким оно вот уже более двух тысяч летявлялось ему во сне, — лицо, озаренное древним спокойным совершенством.Она встала, и ее зеленые глаза пронзили его душу, нежные руки обвили его шею, иона сжала его в своих страстных объятьях. Все его чувства закружились в вихреэтих объятий, и он утонул в ее поцелуе.

Сколько времени они провели обнявшись, он не мог бы сказать,но, держа ее так близко к себе, он услышал знакомое мурлыканье и замер от удивления.Богиня, которая заполонила все его сны, здесь, в Доме, всегда была рядом с ним,и их судьбы были неразрывно переплетены. То, что раньше казалось ему такимстранным, теперь стало совершенно ясным.

— Ты это делаешь, чтобы дать мне понять, что мы всегдабыли здесь вместе? — спросил он.

— О чем ты, Альтал?

— Ты мурлыкаешь, Эмми.

— Конечно же нет! — воскликнула она, и мурлыканьепрекратилось.

Альтал улыбнулся про себя и оставил эту тему. Очевидно, ихигра еще не закончилась.

— Может, мне только показалось, — сказал он. Затемон снова поцеловал ее мягкие, совершенные губы, и она опять замурлыкала.

— Давай поговорим, Альтал, — сказала она ему,отстраняясь.

— Что?

— Все это происходит слишком быстро.

— Я думал, это была твоя идея.

— Не сейчас, любимый. Потом у нас будет для этогосколько угодно времени, но сейчас нам надо сохранять трезвую голову.

Горячая волна разочарования захлестнула его. Но он поборолее.

— Думаю, нам действительно надо поговорить, —сказал он.

Она отошла на шаг назад и провела ладонями по вискам,пропуская сквозь пальцы свои золотистые волосы.

— Ах, — сказала она, — как тепло для этоговремени года. Так о чем ты?

— Ты действительно Двейя? По крайней мере, ты сказаламне это, когда мы шли через Магу.

— А ты запомнил. Забавно.

— Не надо так, — сказал он почти попривычке. — Я хотел бы знать, смогут ли остальные видеть тебя так, каквижу тебя я, или для меня ты будешь Двейя, а для других — Эмми?

— Это было бы немного трудновато, Альтал. Наверное, ямогла бы это устроить, но зачем?

— Ты знаешь, твой истинный облик производитошеломляющее впечатление. У каждого из них здесь есть какие-то обязанности,которые им надо выполнять, а для этого им, наверное, надо сконцентрироваться.Не будет ли им мешать твоя божественная красота?

Она заливисто рассмеялась и порывисто обняла его.

— О милый! — сказала она, снова целуя его. —Ты хочешь, чтобы я была только твоей?

— Ну… — застенчиво произнес он, — думаю, отчастиэто так, но мне кажется, нам все-таки надо это обсудить. Когда ты рядом,действительно очень трудно собраться с мыслями, Двейя.

— Благодарю вас, сэр, — ответила она, склоняясь вшутливом реверансе.

— Ты не могла бы посерьезнее? Мне кажется, здесь естьнад чем подумать. Увидев тебя, Андина и Лейта просто позеленеют от зависти, аразговаривать с Элиаром или Бхейдом в твоем присутствии — все равно что кричатьв колодец. От одного твоего вида можно потерять разум.

— Я же не нарочно, любимый. Я и мои братья существуемна другом уровне реальности, и это всегда будет проглядывать, даже если мы попытаемсяэто скрыть. Если ты хорошенько вспомнишь, даже когда я была кошкой Эмми, этоиногда проскальзывало. У меня от природы любящая натура, и это, похоже, всегдазаметно.

— И все-таки я думаю, что тебе лучше снова надеть своюпушистую шкурку, Эм. Пока мы здесь, деткам нужно сохранять способность думать,но они не смогут думать в присутствии непрерывно восходящего солнца.

— Это часть того, что нам предстоит здесь делать,Альтал. Остальным нужно привыкнуть к тому, что я рядом. Гораздо лучше, если онипотеряют голову здесь, нежели сбить их с толку там, в реальном мире, посредикатаклизмов.

— Может быть.

Но Альтала все еще обуревали сомнения относительно этойидеи.

— Тогда вот еще что, — сказал он. — Не будешьли ты чересчур заметна, когда мы снова выйдем из Дома? Думаю, снаружи ты будешьочень привлекать внимание.

Она пожала плечами.

— Значит, снова стану кошкой Эмми.

— Это твоя собственная идея или твой брат запретил тебевыходить отсюда в твоем истинном обличье?

— Запретил? — В голосе ее звучал холодок, даже враждебность.

— Ну, в конце концов, он же Бог.

— Я тоже, Альтал, и никто не указывает мне, что я могуделать, а что — нет. Эмми придумала я, а не мой брат. Я использую ее, когда мненужно стать незаметной. Ты должен все знать о том, как быть незаметным. Эточасть твоей задачи, и моей тоже. Никто из моих братьев не должен знать, что яделаю, и перевоплощение помогает мне скрываться от них. — Она залиласьнегромким смехом. — Иногда я тайком пробираюсь к Дейвосу, а он даже незнает, что я у него побывала.

— Вы с Дейвосом очень близки?

— Вообще-то нет. У нас разные интересы, так что намособо не о чем говорить. При встрече здороваемся, вот практически и все.

— Быть Богом, наверное, значит чувствовать себя оченьодиноким.

— Вовсе нет. У нас есть мысли. — Она тайкомвзглянула на него. — А теперь, кроме мыслей, у меня есть ты.

— Ах да. И ты никогда от меня не отделаешься.

Тут ему в голову пришла мысль.