Вор и Книга Демона - Дэвид Эддингс

— Это какие-то новые определения, Божественная, —заметила Лейта. — Ты уже представила их своим братьям?

— Это было бы пустой тратой времени, Лейта. Оба моихбрата слишком заняты собой, чтобы посмотреть на вещи с реальной точки зрения.Иногда с ними так скучно.

Она посмотрела на остальных, немного прищурив глаза.

— Вижу, вы все уже несколько адаптировались к ситуации,так что нам, наверное, пора приступить к работе. Сделай какую-нибудь мебель,Альтал. Нам должно быть удобно.

— Как скажешь, Двейя.

— Не могла бы ты, Божественная, сделать себе немноговеснушек или что-нибудь такое? — спросила Лейта. — Ты же знаешь, чтодля нас с Андиной ты делаешь жизнь совершенно невыносимой.

— Нам не в чем соревноваться, Лейта, — мягкозаметила Двейя.

— Какое неземное отношение, — прошептала Андина.

— Как нам обращаться к тебе? — спросил Бхейд,когда все они уселись в удобные кресла, сделанные Альталом.

— Ты что, не можешь произнести «Двейя», Бхейд? — спритворным любопытством спросила его Лейта.

— Некоторые церковные ордена запрещают произносить имяБога, — пояснил Бхейд.

— Они неправы, — сказала Двейя. — Скудоумиепытается скрыть свое непонимание вещей под бессмысленными формальностями ибесконечными рассуждениями о незначительных пустяках. Ты выше этого, Бхейд,иначе ты не был бы здесь. У меня есть имя. Пожалуйста, называй меня этимименем. Возникает ужасная путаница, когда кто-то возводит очи к небу и говорит:«О Боже!» Я и мои братья никогда не можем понять, к кому из насобращаются. — Она улыбнулась. — Однажды в Плаканде из-за этоговозникла целая новая религия, — вспомнила она. — Когда мы все троеодновременно ответили одному жрецу, он принял это за откровение, и по всемуПлаканду распространились трехголовые идолы.

— Некоторые церковные ордена не одобряют статуиБога, — сказал Бхейд озадаченно. — Они учат нас, что никто не можетвидеть Бога по-настоящему.

— Но ты же меня видишь? — спросила Двейя. —Вообще-то нам нет никакого дела до статуй — за исключением этого чудовища вМагу. — Она помолчала, положив руку на Книгу, потом заметила: — Но мынесколько отвлеклись от темы. Думаю, лучше всего с самого начала назвать вещипростыми именами, чтобы отталкиваться от чего-то одного. Мы трое — Дейвос, Дэваи я — существовали всегда, и мы редко достигали между собой согласия вчем-либо.

— Ты имеешь в виду войну Богов? — спросил Элиар.

— Нас всего трое, Элиар, — сказала она. —Вряд ли это можно назвать войной. Пока в этом участвовали только мы трое, изнашего несогласия рождались лишь интересные споры и ничего больше. Когда мывстречались — а это бывало редко, — мы вели себя учтиво по отношению другк другу, и мы как-то не обращали на это внимания. Но потом появился человек, ивсе переменилось. Другие существа принимают мир таким, каков он есть, и то же самоеделают большинство людей. Однако среди них есть немногие, которые стремятсякак-то воздействовать — что-то изменить. Какие-то изменения хороши, а какие-тонет, но человек по своей натуре стремится просто попробовать изменить что-то,чтобы посмотреть, что получится.

— Когда все это происходило? — спросил Бхейд.

— Споры наши длились вечно, но человек появился в этойчасти вселенной примерно десять тысяч лет назад, придя сюда в поисках открытогопространства, чтобы выращивать хлеб. Наверное, ничто так не изменило мир, какпшеница. Она обеспечила человеку выживание, благодаря ей он стал жить на одномместе достаточно долго, чтобы строить деревни и города, так началасьцивилизация. В общем, первобытные люди пришли сюда с юга — из-за Мьюзы иПлаканда. В краю, откуда они родом, были огромные тропические леса, и их неслишком привлекала идея вырубать своими каменными топорами все эти деревья,чтобы очистить место для фермы, поэтому они отправились на север в поискахоткрытой земли.

— Это было десять тысяч лет назад? — спросилБхейд.

— Примерно десять тысяч, — ответила она. — Вте времена у людей еще не было точных календарей, а я и мои братья не слишкомбеспокоимся о времени. Когда это произошло, Генд был одним из тех раннихпоселенцев в Медайо. Он всегда был очень высокого мнения о себе, и этораздражало его вождя. Когда намечалась какая-нибудь особо грязная работа,вождь, похоже, первым делом вспоминал о Генде; и как бы Генд ни старался,исполняя приказания, его усилия никогда не удовлетворяли правителя. Негодованиеего росло, как обильно поливаемый сорняк, и вскоре он возненавидел своеговождя. Эта печальная история повторялась из уст в уста на протяжении многихвеков. Раздутое сознание собственной значимости мешало Генду увидеть, насколькоон порой бывает неразумен. Думаю, если бы он был способен посмеяться над самимсобой, все обернулось бы совсем иначе, но он не умел смеяться, и это открылодверь для Дэвы. Все произошло быстро. Дэва предложил ему славу, власть ибессмертие, и Генд принял их с радостью. Затем, чтобы укрепить свою власть наддушой Генда, Дэва взял его с собой в Нагараш, чтобы развратить еще больше.

Лейта в ужасе отпрянула.

— Только не туда! — вскрикнула она.

— А куда же? — сказала Двейя. — В конечномсчете, Нагараш — оплот власти Дэвы.

— Мне кажется, я никогда не слышал о нем, — сказалЭлиар.

— Это в Неквере, — объяснила ему Лейта. — Оннаходится глубоко под землей, и это невыразимо ужасное место.

— Только если Дэва желает, чтобы оно было таким,Лейта, — поправила ее Двейя. — Дэва стремился поработить Генда,поэтому он обеспечивал его всем, что тот пожелает. Покуда дело касалось Генда,Нагараш был местом неизъяснимого блаженства. Сперва Дэва вел себя почти какслуга по отношению к Генду, но когда его власть над Гендом окрепла, всеизменилось. В Нагараше время не имеет значения, а Дэва бесконечно терпелив, такчто к тому времени, когда Генд оттуда вышел, Дэва стал хозяином, а Генд —слугой.

— А его глаза действительно горят так, как они горели втом сне, который мы все видели в Осе? — спросил Элиар.

— О да, — ответил ему Альтал. — Однимиглазами Генд может освещать себе путь в самом темном лесу.

— Это печать Дэвы, — уверенно пояснил Бхейд.

— Не совсем, — возразила Двейя. — Огонь,горящий в глазах Генда, принадлежит ему, а не Дэве. В общем, когда Генд оказалсяв его полном подчинении, Дэва послал его обратно в Медайо с тем же приказом,какой получил Альтал от Кинжала.