Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин
Шрифт:
Интервал:
Фандорин прервал мои горестные мысли:
– Чье это окно – на первом этаже т-третьеслева? Не туда смотрите – вон то, открытое, но без света.
– Это комната мистера Фрейби.
– Сумеете залезть? Ладно, вперед!
Мы перебежали по лужайке, вжались в стену иподобрались к темному открытому окну. Эраст Петрович сложил руки ковшом и такловко подсадил меня, что я безо всякого труда смог перелезть через подоконник.Фандорин последовал за мной.
– Побудьте здесь. Я с-скоро.
– А если войдет мистер Фрейби? – впанике спросил я. – Как я ему объясню свое присутствие?
Фандорин огляделся, взял со стола бутылку, вкоторой плескалась бурая жидкость – кажется, пресловутое виски, которым некогдапотчевал меня батлер.
– Вот, возьмите. Стукнете его пог-голове, свяжете и сунете в рот кляп – вон ту салфетку. Ничего не поделаешь,Зюкин, у нас чрезвычайные обстоятельства. После принесете свои извинения. Ещене хватало, чтобы англичанин поднял крик. Да не тряситесь вы так, я скоро.
Он и в самом деле вернулся не более чем черезпять минут. В руке держал саквояж.
– Здесь все самое н-необходимое. У меня вкомнате был обыск, однако ничего не тронули. Масы на месте нет. Пойду п-поищу.
Я снова остался один, и опять ненадолго –вскоре дверь отворилась вновь.
Однако на сей раз это был не Эраст Петрович, амистер Фрейби. Он протянул руку, повернул рычажок масляной лампы, и в комнатестало светло. Я растерянно замигал.
Вцепился в бутылку, неуверенно шагнул вперед.Бедный батлер, он был ни в чем не виноват.
– Добри вечер, – любезно сказалФрейби, с интересом глядя на бутылку. – I didn't realize that you liked mywhisky that much.
Достал из кармана словарь и с впечатляющейсноровкой – видно, наловчился – зашуршал страницами:
– Я… не был… сознават… что ви… любить…мой виски… так… много.
Тут я и вовсе пришел в замешательство. Стукнутьпо голове человека, который вступил с тобой в беседу – это уж было совершеннонемыслимо.
Посмотрев на мое сконфуженное лицо, англичаниндобродушно хмыкнул, похлопал меня по плечу и показал на бутылку:
– A present. Подарок.
Батлер заметил, что в другой руке я держусаквояж.
– Going on travel? Ту-ту-уу? – Онизобразил гудок паровоза, и до меня дошло: Фрейби подумал, что я отправляюсь впутешествие и решил прихватить с собой бутылочку полюбившегося мне напитка.
– Да-да, – пробормотал я. –Вояж. Тэнк ю.
И поскорей выскочил за дверь. Сердце чуть невыскакивало из грудной клетки. Бог весть, что Фрейби подумал о русскихдворецких. Но сейчас было не до национального престижа.
В соседней комнате, у мистера Карра, тренькнулзвонок вызова прислуги.
Я едва успел спрятаться за портьеру – покоридору бежал рысцой младший лакей Липпс. Что ж, молодец. Вот что значит –твердый порядок в доме. Меня на месте нет, а всё работает, как часы.
– Что угодно-с? – спросил Липпс,открывая дверь.
Мистер Карр проговорил что-то ленивым голосом– я разобрал слово «чернила», произнесенное с немыслимым акцентом, и лакейудалился всё той же похвальной рысцой, а я попятился в смежный коридор, ведшийк моей комнате – решил пока отсидеться там. Сделал несколько коротких шажков,прижимая к груди саквояж и бутылку, и вдруг налетел спиной на что-то мягкое.Обернулся – о господи, Сомов!
– Здравствуйте, АфанасийСтепанович, – пролепетал мой помощник. – Доброго вечера. А меня вотпереселили в вашу комнату…
Я сглотнул слюну и ничего не сказал.
– Сказали, что вы будто бы сбежали… Чтовас и господина Фандорина скоро отыщут и заарестуют. А ихнего японца ужезабрали. Говорят, вы преступники, – шепотом закончил он.
– Знаю, – быстро сказал я. –Только это неправда. Корней Селифанович, у вас было мало времени меня узнать,но, клянусь вам, то, что я делаю, делается исключительно для блага МихаилаГеоргиевича.
Сомов молча смотрел на меня, и по выражениюего лица я не мог понять, о чем он сейчас думает. Закричит или нет – вотединственное, что занимало меня в эту минуту. На всякий случай я вцепилсяпальцами в горлышко бутылки.
– Да, у меня действительно было слишкоммало времени, чтобы познакомиться с вами близко, но великого дворецкого видносразу, – тихо сказал Сомов. – Позволю себе смелость сказать, что я вами,Афанасий Степанович, восхищаюсь и мечтал бы быть таким, как вы. И… и если вампонадобится моя помощь, только дайте знать. Всё сделаю.
У меня перехватило горло, и я побоялся, что несмогу говорить – расплачусь.
– Благодарю, – вымолвил янаконец. – Благодарю, что вы решили меня не выдавать.
– Как я могу вас выдать, если я вас невидел, – пожал он плечами, поклонился и пошел прочь.
От этой во всех отношениях примечательнойбеседы я несколько утратил бдительность и повернул за угол, не позаботившисьпредварительно посмотреть, нет ли кого в коридоре. А там оказывается, вертеласьперед зеркалом горничная ее высочества Лиза Петрищева.
– Ах! – пискнула Лиза, девицаглупая, легкомысленная, да к тому же еще уличенная в шашнях с фандоринскимкамердинером.
– Тс-с-с! – сказал я ей. –Тихо, Петрищева. Только не кричи.
Она испуганно закивала, и вдруг,развернувшись, бросилась наутек с истошным воплем:
– Караул! Убивают! Он ту-у-у-ут!!!
Я метнулся в противоположную сторону, квыходу, но оттуда донеслись взбудораженные мужские голоса. Куда податься?
В бельэтаж, больше некуда.
В два счета взбежал по лестнице, увидел вполутемном проходе белую фигуру. Ксения Георгиевна!
Я застыл на месте.
– Где он? – быстро спросила еевысочество. – Где Эраст Петрович?
Внизу грохотало множество ног.
– Здесь Зюкин! Отыскать! – услышал ячей-то начальственный бас.
Великая княжна схватила меня за руку.
– Ко мне!
Мы захлопнули дверь, и через полминуты покоридору пробежали несколько человек.
– Осмотреть комнаты! – скомандовалвсё тот же бас.
Вдруг снизу раздались крики, кто-то завопил:
– Стой! Стой, паскуда!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!