Психология стресса - Леонид Александрович Китаев-Смык

или приобретенным является чувство ужаса, признавая его за базисное и в том и в другом случае. При этом оба "враждующих" направления предполагают источником всех разновидностей чувства страха страх смерти. Имея такое общее основание, участники дискуссий, устремив свое внимание на частные противоречия, оставили почти без обсуждения феномен, положенный ими в это основание, а именно: что же такое "страх смерти" ("страх перед смертью"), из-за чего и для чего он существует, какова его структура. Все это критически не рассмотрено за период почти столетнего изучения указанной проблемы, если не считать блестящие литературные размышления Фрейда над проблемой кончины жизни. Отбросив как непригодный для себя "культ звериной храбрости", приписываемый нашим древним предкам, современная западная философия создала своего рода "культ интеллигентного ужаса".

"Смерть стала настоящей "музой философии", начиная с Греции и кончая Хайдегером и современным экзистенциализмом" |308, с. 311].

Рассмотрим, как строится дискуссия о генезисе страха смерти. Когорта "здравомыслящих" ученых утверждает, что страх смерти не естествен для человека, что мы не рождены с ним [475, 507]. Ребенок, полагают они, как правило, не знает о смерти до 3–5 лет, она отделена от его опыта, если он живет в мире живых, действующих объектов его наблюдений. Постепенное осознание неизбежности смерти в благополучных семьях может продолжаться до 9–10 лет. "Здравомыслящие" расценивают тревожность, страхи в младенческом возрасте в связи со временным уходом матери, с ее неодобрением, с голодом и т. п., а не с врожденным страхом уничтожения индивида. Более того, они полагают, что материнская теплота чувств, ее разумный уход за ребенком способствуют тому, что возможные чувства тревожности и виновности у ребенка будут развиваться умеренным образом [322, с. 11]. Ребенок, который имеет хороший материнский уход, разовьет в себе чувство общей безопасности и не будет подвержен болезненным страхам потери поддержки и уничтожения [552]. Психиатр Рейнгольд [505] категорически заявляет, что тревожность уничтожения не является частью естественного опыта ребенка, но порождается в нем плохим уходом при лишении матери. Страх смерти, по его мнению, может быть более выраженным у человека, столкнувшегося, будучи ребенком, с враждебным отрицанием со стороны родителей его жизненных импульсов или, если рассматривать более широко, с противодействием капиталистического общества свободе человеческих само – проявлений. Популярность подобных взглядов способствовала тому, что указанные концепции распространялись далеко за пределы научных аудиторий, будучи подхваченными в западных странах движением за "неподавляемое существование", за свободу естественных проявлений биологических потребностей, за "новую гордость и радость за свое тело", за отбрасывание чувства стыда, вины и неприязни к себе [308, с. 312].

Излишне говорить, что такие тенденции в условиях капиталистической действительности привели к движению хиппи, так называемому сексбуму, к резкому росту наркомании и преступности т. е. к логическому извращению первоначальных принципов утопической "свободы тела и духа". Увы, идеологи этих "принципов"" Маркузе [468], Норман, О. Браун, автор нашумевшей книги "Жизнь против смерти", потерпели провал в своих утверждениях якобы возможности в капиталистическом обществе "невинной, безвредной и простой" жизни, лишающей человека страха смерти [330].

Противники изложенной выше концепции "здравомыслящих" соглашаются с их утверждением того, что столкновение в раннем детстве с указанными выше неблагоприятными факторами способствует формированию тревожной личности. Вместе с тем эти ученые полагают, что в данном случае имеет место не формирование тревожности, в основе которой лежит страх перед уничтожением собственного существа. По их мнению, при неблагоприятном детстве возрастают тенденции к проявлению врожденного страха такого уничтожения во всем диапазоне субъективно неприятных чувств: от тревожности до непосредственного страха перед возможностью личной смерти. По мнению ученых, принадлежащих к этому второму направлению, страх перед смертью естествен и присутствует в каждом человеке. Это "основной" страх, который влияет на все проявления этого чувства, страх, от которого никто не огражден, независимо от того, как бы ни был этот страх замаскирован [308, 313]. В. Деймз [428], также придерживавшийся данной точки зрения, называл смерть "червем в сердцевине" всех человеческих претензий на счастье. Макс Шелер полагал, что все люди должны иметь определенную интуицию относительно этого "червя в сердцевине" независимо от того, признают они это или нет [337, с. 171. Этой же точки зрения придерживались и придерживаются многочисленные последователи З. Фрейда, как психоаналитики, так и не принадлежащие к школе психоанализа. Известный психоаналитик Г. Зильбург говорит, что большинство людей полагают, что страх перед смертью отсутствует потому, что он редко показывает свое истинное лицо. Вместе с тем "никто не свободен от страха смерти. Неврозы тревожности, разные фобические состояния, даже значительное число депрессивных состояний, самоубийств и многочисленные формы шизофрении убедительно демонстрируют вечно присутствующий страх смерти, который вплетается в главные конфликты указанных психопатологических состояний. Можно ручаться за то, что страх смерти всегда присутствует в нашем умственном функционировании" 1576, с. 465–467]. По млению цитируемого автора, "постоянная трата психологической энергии на дело сохранения жизни была бы невозможной, если бы столь же постоянно не присутствовал страх смерти. Сам термин "самосохранение" предполагает усилие против какой-то силы дезинтеграции; эмоциональный аспект этого усилия – страх, страх смерти" (Там же). Пытаясь примирить это предположение с реальной действительностью отсутствия в нашем сознании, как правило, не только страха смерти, но и вообще какого-либо страха и даже тревожности, Г. Зильбург надстраивает еще одно предположение: "Если бы этот страх смерти постоянно осознавался, мы не смогли бы функционировать нормально. Он должен постоянно подавляться, чтобы поддерживалось существование с какой-то степенью комфорта" (Там же).

Однако почему не представить, что когда страх перед чем-либо есть, то он действительно есть, когда же нет осознавания этого чувства, то страха просто нет. Разве не экономнее (а закон экономии – один из основных законов существования биологической жизни) "включать" переживания страха, причем дифференцированно по виду (об этом подробнее ниже), тогда, когда ситуация указывает на необходимость этого, и "выключать" его, экономя биологическую энергию, препятствуя ее "скрытой утечке" по якобы постоянно замкнутой "цепи" страха в неосознаваемой сфере мышления (в бессознательном).

Пытаясь ответить на этот вопрос, психоаналитики говорят про эволюцию человека, "что ему тем больше был присущ страх, чем больше он отличался от других животных. Мы могли бы сказать, что страх запрограммирован в низших животных готовыми инстинктами. Но животное, которое не имеет инстинктов, не имеет также запрограммированных страхов. Страхи человека вырабатываются из тех способов, которыми он воспринимает мир" [308, с. 316]. Изящное рассуждение, но бездоказательное. Можно посмотреть на это по-другому. Исходя из гипотезы существования систем положительной и отрицательной мотивации, В.А. Файвишевский высказывает следующее: "Потребность в биологически и психологически отрицательных ситуациях проявляется столь широко, что эта тенденция, будучи абсолютизированной без учета ее подчиненной роли по