Приятный кошмар - Трейси Вульф

Жан-Люк. И, когда он размахивается кулаком на этот раз, на обеих его руках надеты латунные кастеты.

Джуд уворачивается от удара, но оказывается, настоящей целью Жан-Люка был не он. В последнюю секунду Жан-Люк успевает развернуться и нацеливает свой удар прямо в меня.

Я, спотыкаясь, пячусь, пытаясь избежать его, но понимаю, что для этого я недостаточно проворна. Мне никак не удастся увернуться от его кулака.

Но тут Джуд бросается ему наперерез быстрее, чем я когда-либо считала возможным, и в последнюю секунду заслоняет меня своим телом. И кулак Жан-Люка с силой врезается в его ребра.

И честное слова, я слышу, как хрустит кость.

Глава 46

Вечеринка – это такая сладкая печаль

Джуд не шевелится. Собственно говоря, я даже не уверена, что он дышит. Хотя, честно говоря, мне кажется, что сейчас все затаили дыхание. Даже Жан-Люк, который, похоже, так же потрясен, как и все остальные, что ему вообще удалось ударить Джуда.

– Какого чер… – начинает Моцарт, но тут же замирает, когда комнату вдруг наполняет знакомое щебетание миз Агилар.

– Эмбер, Моцарт! Вам не следует держать вашу входную дверь открытой посреди шторма. – В открытую парадную дверь просовывается салатовый зонтик, за которым следует моя учительница английского языка и литературы, одетая в такой же салатовый плащ.

– Дождь может испор… – Она осекается на полуслове, и ее ярко-голубые глаза широко раскрываются, когда смотрит сначала на Джуда, затем на Жан-Люка, затем на меня, затем на Эмбер. – О боже! Что тут происходит?

– Они как раз собирались уходить, миз Агилар, – начинает Моцарт.

Жан-Клод смотрит на своих дружков с самоуверенной улыбкой, как бы говорящей: «я с этим справлюсь», и поворачивается, чтобы – у меня нет в этом никаких сомнений – опять начать терроризировать миз Агилар. Однако на этот раз она не одна, как бывает на уроке. Прямо за ней в открытую дверь входит мистер Дэнсон, наставник по управлению гневом и человек на редкость крутой и бескомпромиссный. И если на ее лице написана растерянность, то он явно раздражен.

– Вы наконец скажете мне, что тут происходит, черт возьми? – рявкает он, оглядев нас всех одного за другим.

– Мы просто… – начинает Моцарт, но он обрывает ее.

– Вы просто устроили штормовую вечеринку, – доканчивает он своим низким грубым басом, наполняющим комнату, хотя он ничуть не повысил голос. – И это несмотря на то, что всем вам полагается сейчас быть в своих бунгало.

– Вообще-то, я… – начинает Эмбер.

– Не умничай, Коллинз. Пусть это и твое бунгало, но сейчас это говорит отнюдь не в твою пользу. – Он переводит взгляд на Жанов-Болванов, двое из которых медленно бочком пытаются добраться до угла, где я положила свернутый гобелен.

– Не думайте, будто я не знаю, что вы явились сюда затем, чтобы заварить кашу, – грозно говорит он. – Сейчас же убирайтесь.

– Мы пришли, чтобы поучаствовать в вечеринке, – пытается вывернуться Жан-Поль.

– Все, вечеринка закончена. – Густые брови Дэнсона сердито сходятся вместе, и он резким кивком показывает на дверь. – Пошевеливайтесь.

– Само собой, – говорит Жан-Клод и пытается изобразить то, что, по его мнению, являет собой очаровательную улыбку. Хотя вместо этого он только выставляет себя конченым придурком. – Нам только надо взять…

– Давайте проясним ситуацию. Я точно не знаю, что тут происходит, но знаю, что вы задумали что-то недоброе. А значит, я выйду отсюда только с вами четверыми. А поскольку я собираюсь выйти прямо сейчас… – Он склоняет голову набок. – Я уверен, что вам понятно, к чему я клоню, верно?

– Да. – Жан-Клод чуть слышно бормочет что-то, чего я не могу расслышать, но мистер Дэнсон, похоже, слышит, поскольку он грозно щурит глаза – и, пересекши комнату одним прыжком, хватает Жан-Клода за шиворот его футболки.

– Прямо сейчас значит прямо сейчас, – говорит он и выпроваживает Жан-Клода из комнаты – прямо за остальными тремя Жанами-Болванами, которые теперь со всех ног бросаются к двери. Похоже, Дэнсон один из тех немногих людей на этом острове, кого они не могут ни купить, ни запугать.

Должна признаться, что это заставляет меня отнестись к нему с большей симпатией.

– Все остальные также должны уйти, – произносит миз Агилар монотонным голосом, который – я это знаю – по ее мнению, звучит строго. – Вы уже нарушили комендантский час, и мне полагается доложить о вас. Но, если вы отправитесь в свои бунгало прямо сейчас, я сделаю вид, будто ничего этого не было.

Она поворачивается и направляется к тесному парадному крыльцу, но перед этим машет мне рукой и шепчет:

– Привет, Клементина! Привет, Джуд!

Я улыбаюсь ей в ответ – она выглядит и ведет себя так смехотворно, что, глядя на нее, невозможно не улыбнуться – и, быстро скосив взгляд на Джуда, вижу, что то же самое делает и он. Во всяком случае, он слегка приподнимает уголки своих губ, что у него служит заменой настоящей улыбке.

Я иду в угол, чтобы забрать гобелен, но его уже успела забрать Ева. Она бросает на Джуда многозначительный взгляд – так она дает мне понять, чтобы я задержалась и поговорила с ним, – прежде чем изобразить ужасную усталость и показать, что она сама отнесет гобелен в наше бунгало.

Реми, Иззи и Саймон по одному выходят вслед за ней и расходятся в разные стороны – Реми и Иззи к своим бунгало в задней части территории общежитий выпускного класса, а Саймон поперек главной аллеи к своему.

В итоге Джуд и я остаемся молча стоять, уставясь друг на друга, пока миз Агилар не заглядывает в комнату опять и не говорит:

– Идите и вы двое. Завтра на складе у вас будет уйма времени для того, чтобы вот так стоять и пялиться друг на друга.

От ее слов меня пронзает стыд, и я чуть ли не бегу к двери. Джуд следует за мной более медленным шагом, а Моцарт кричит нам вслед:

– Не делайте ничего такого, чего бы не сделала я!

Миз Агилар довольно кивает, затем поворачивается, и я, схватив свое пончо, сбегаю по ступенькам крыльца. Но не успеваю я добежать даже до нижней ступеньки, как Джуд кладет руку мне на плечо.

– Я могу поговорить с тобой? – спрашивает он, повысив голос, чтобы перекричать шторм.

Мое сердце начинает биться часто и гулко.

– Конечно, – отвечаю я, тоже повысив голос, ожидая, что он скажет что-то по поводу того, что произошло между нами всего пару часов назад.

Но, когда я поворачиваюсь к нему, его лицо сурово, и я чувствую, как проблеск надежды во