Под прусским орлом над Берлинским пеплом - ATSH

С любовью,

Мичи Дресслер

Ах, Клэр… Эта женщина, несомненно, переживает сейчас не лучшие времена. Потеря столь значимого партнера, безусловно, нанесла ей сокрушительный удар. И, как следствие, я более чем уверен, что Микаэла будет вычеркнута из ее жизни, как досадная помеха. И внуки, увы, не станут исключением. Клэр, ослепленная яростью и жаждой возмездия, не остановится ни перед чем. Но прежде, чем нанести финальный удар, она непременно отомстит. Отомстит изощренно, жестоко, так, чтобы боль от потери была нестерпимой, чтобы каждый вздох отдавался мукой.

Годы, возможно, очень долгие , она будет вынашивать свой план, подобно змее, терпеливо выжидая удобный момент. Она будет тщательно искать оружие, которое сразит Микаэлу наповал, лишит ее всего, что ей дорого. И она добьется своего, будьте уверены. Клэр из тех, кто всегда доводит начатое до конца. И Микаэла, увы, сполна познает горечь и боль от этой мести. Она пострадает так сильно, как только можно себе представить, ее мир рухнет, обратится в прах.

Знал ли я об этом, когда предлагал Микаэле пойти по этому пути? Да, знал. Я прекрасно осознавал, на что обрекаю Мичи, какой ценой ей придется заплатить за этот триумф. Я предвидел всю боль, все страдания, которые ей предстоит испытать. И все же, я сделал это.

Вы можете меня осуждать, но после того, как я узнал о том, что меня хотели убить, ни о чем не жалею. Да, если надо, я отдам за революцию жизнь, но не позволю даже прикоснуться к ней кому-то вроде Мичи и... Джона. Он тоже получит своё. Не сомневайтесь.

Знаете ли вы, что дети обладают удивительной способностью поглощать негативные эмоции? Они впитывают в себя тревоги, печали и переживания взрослых, оставляя взамен чувство умиротворения и покоя. Если все идет своим чередом, если между вами и детьми царит гармония и взаимопонимание, то общение с ними превращается в своего рода успокаивающую головоломку, подобную сборке пазла. Каждая деталь встает на свое место, каждый элемент обретает смысл, и в душе воцаряется долгожданная тишина.

Время, проведенное с детьми, становится драгоценной возможностью погрузиться в собственные мысли, разложить их по полочкам, словно книги на стеллаже, и обрести ясность ума. Это как способ успокоить внутреннюю бурю, бушующую в душе, и обрести гармонию с самим собой. Дети, с их непосредственностью и чистотой, помогают увидеть мир под другим углом, отбросить все лишнее и сосредоточиться на главном.

Признаюсь, в моей жизни были моменты, когда меня одолевали сомнения. Я ошибочно полагал, что у меня не получится найти общий язык с классом, что он не потянется ко мне, не примет меня. Но жизнь, как это часто бывает, преподнесла мне сюрприз. Когда я заболел и вынужден был дать детям небольшие каникулы, все они пришли меня навестить. Эта искренняя забота и внимание тронули меня до глубины души.

Я читал им детские сказки и рассказы, а потом мы вместе мастерили поделки из бумаги. Эти простые занятия приносили нам обоим ни с чем не сравнимое удовольствие. Кое-кто из ребят особенно полюбил это занятие, и вскоре мой дом оказался буквально завален бумажными корабликами всех форм и размеров. Эти маленькие шедевры детского творчества стали для меня настоящим талисманом.

И я уверен, что именно дети, их искренняя любовь и поддержка, поспособствовали моему скорейшему выздоровлению. Они стали моим лекарством, моим источником жизненных сил, моим спасением. И я бесконечно благодарен им за это. Они подарили мне нечто большее, чем просто выздоровление, они подарили мне веру в себя и в силу истинной, бескорыстной любви.

Время тянется медленно, ньютоновская жидкость . Я все продолжаю ждать сигнала от моих партийных товарищей, весточки, что, подобно лучу света, пронзит мрак неизвестности и укажет мне дальнейший путь. Каждую субботу я, как и прежде, отправляюсь за новой порцией литературы, жадно поглощая каждое слово, каждую строчку, в надежде найти ответы на мучающие меня вопросы. Книги стали моими моими проводниками в мире идей и борьбы.

Продолжаю, несмотря ни на что, отправлять деньги Агнешке на нужды партии. Каждый грош – это мой посильный вклад в общее дело, моя вера в светлое будущее, за которое мы боремся. Не забываю и интересоваться делами любимых товарищей, ведь, несмотря на все трудности и опасности, мы остаемся единым целым, связанными общей целью и крепкой дружбой.

Агнешка… Она осталась моей единственной нитью, тонкой, но прочной, связывающей меня с подпольем, вынужденным взять передышку. Через нее я продолжаю отправлять туда, в самое сердце – непосредственному руководству, газеты и листовки, написанные мной, на одобрение старших товарищей. Каждое слово в них выверено, каждое предложение продумано, ведь от них может зависеть многое.

И вот, недавно Агнешка сообщила мне тревожную весть: в скором времени состоится съезд, на котором будет решаться моя судьба. Это будет не просто собрание, а настоящий "суд", где истцом выступит Майя, та самая с которой мы когда-то стояли плечом к плечу. Шварц, мудрая и проницательная, призвала меня найти убедительные доказательства моей невиновности, которые смогут опровергнуть все обвинения. И, что немаловажно, она настоятельно рекомендовала подготовить речь, пламенную, убедительную, способную достучаться до сердец и умов моих товарищей.

Чем я, собственно, и занялся, не теряя ни минуты драгоценного времени. Каждый день я посвящаю подготовке к этому судьбоносному съезду. Я перебираю в памяти все события, анализирую каждый свой шаг, каждое слово, чтобы найти неопровержимые доказательства своей правоты. Я пишу и переписываю свою речь, оттачивая её, чтобы она звучала мощно, убедительно, чтобы в ней была слышна правда, и только правда. Я готовлюсь к битве за свое честное имя, за свое будущее, за будущее нашей партии. И я верю, что одержу победу.

Съезд, которого я ждал с таким напряжением и тревогой, состоялся четырнадцатого декабря. Местом проведения была выбрана старая контора, затерянная где-то на задворках города, вдали от любопытных глаз и случайных свидетелей. Путь туда был неблизким, и когда я, наконец, добрался до места назначения, перед моими глазами предстало унылое зрелище: полуразрушенное здание с покосившимся крыльцом и облупившейся штукатуркой.

Войдя внутрь, я оказался в пыльном, давно не знавшем ремонта помещении. Окна были наглухо забиты досками, не пропуская ни единого луча света, отчего внутри царил гнетущий полумрак. Ветхая дверь, казалось, едва держалась на петлях и жалобно скрипела, стуча от любого, даже самого слабого, дуновения ветерка.

Однако, несмотря на запущенность самого здания, внутреннее пространство было преображено. Кто-то явно приложил немало усилий, чтобы приспособить это заброшенное помещение