Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга - Уилл Сторр

мужчины, и уж тем более те, что гетеросексуальны. Другая думает, что несправедливо преимущество в игре высокообразованных элит. Обе стороны все чаще нападают на устройство общества в последние годы. Одна сторона одержала ряд убедительных побед и подчинила себе игры культуры, образования и торговли. Другая много раз выигрывала в политической игре, особенно в 2016 году, когда президентом США стал Дональд Трамп, а жители Великобритании проголосовали за выход из Европейского союза. Эти битвы ознаменовали то, что может оказаться началом конца неолиберальной эпохи, какой мы ее знали.

Обе армии известны под множеством оскорбительных, неуклюжих или неточных названий: левые радикалы, СЖВ, прогрессивные активисты с одной стороны, «альтрайты»[71], белые шовинисты и правые популисты – с другой. Для краткости и объективности будем называть их новыми левыми и новыми правыми. И те и другие играют в игры добродетели. Они стараются получить моральный статус от соратников, сражаясь за сакральные символы, в том числе за убеждения. В своей сплоченной игре они прибегают к стратегии доминирования: нападают в сети и на улицах, устраивают протесты, переходящие в столкновения и надругательства над сакральными символами оппонентов, запугивают и устрашают демонстрацией силы, например как это делают антифа слева и «Гордые парни»[72] справа. Каждая группа увлечена упрощенной и удобной ей версией истории: они светочи нравственности, пробивающиеся наверх сквозь тьму несправедливости. Это война крайностей. Бóльшая часть населения не совпадает с ними в восприятии игры полностью. Беда в том, что и новые левые, и новые правые видят врагов во всех, кто с ними не согласен. Поэтому политические позиции в центре спектра, которые разделяет большинство, становятся объектом атак с обеих сторон, что заставляет многих испытывать отчуждение, страх, смущение и злость, пока мир вокруг лихорадит.

С точки зрения статусной игры ясно видны силы, лежащие в основе культурной войны. Мы уже выяснили, что на протяжении человеческой истории общества трясло, когда игроки переставали получать ожидаемые награды от своих игр. Именно так вышло со многими новыми левыми. Анализ положения дел в Великобритании показывает, что они чаще всего принадлежат к младшей демографической группе и среди них больше всего миллениалов и представителей поколения Z. Это группы, которым выпало пережить относительное снижение статуса: они более квалифицированы, чем беби-бумеры, и все же на 20 % беднее, чем были беби-бумеры в том же возрасте. Капитал среднего миллениала по состоянию на 2016 год был на 41 % ниже, чем у человека его возраста в 1989 году. Им с бóльшим трудом дается покупка собственности и получение образования. Из учебных заведений они выпускаются со средним долгом в 32,7 тысячи долларов в США и в 40 тысяч фунтов в Англии.

Предпосылкой социального коллапса считают «перепроизводство элит». Как мы знаем, это ситуация, когда появляется слишком много элитных игроков, которые вынуждены сражаться за немногочисленные высокостатусные должности. Что-то в этом роде происходит, судя по всему, с новыми левыми. Это элитная прослойка семи демографических групп, представители самых образованных и состоятельных семей. У большинства новых левых университетское образование и высокие научные степени – магистров или докторов. В 2019 году 31 % выпускников в Великобритании занимали должности, для которых их квалификация была избыточной. В 1992 году эта цифра составляла 22 %. Опрос 215 тысяч недавних выпускников в 2020 году показал, что уровень тревоги у них выше, чем у населения в среднем. В США, где беспрецедентные 13 % имеют степени магистров, кандидатов наук или профессиональную степень (причем с 2000 года количество таких людей удвоилось), 34 % всех выпускников колледжей и 41 % недавних выпускников заняты не полностью или выполняют работу, не соответствующую их квалификации. В то время как в растущих отраслях, таких как IT, создаются новые рабочие места, другие игры терпят непропорционально сильные удары. И в Великобритании, и в США среди лиц с неполной занятостью больше всего выпускников факультетов искусств, гуманитарных наук и журналистики.

Снижение относительного статуса молодых, погруженных в интернет, высокообразованных игроков приводит к росту количества отказов от игры. Всего за три года, с 2015 по 2018-й, процент поддерживающих капитализм молодых американцев снизился с 39 до 30 %, проведенный в 2019 году опрос показал, что 36 % миллениалов заявляют о своей поддержке коммунизма. Социолог профессор Томас Кушман пишет, что «антикапитализм стал своего рода несущей конструкцией светской религии интеллектуалов, габитусом[73] критически настроенных интеллектуалов как статусной группы». В 2020 году удовлетворенность демократией среди миллениалов впервые упала ниже 50 %. Другой автор этого же исследования, доктор Роберто Фоа, утверждает, что «неудовлетворенность молодежи вызвана растущей долговой нагрузкой, меньшими шансами на владение недвижимостью, трудностями с созданием семьи и зависимостью успеха от унаследованного капитала, а не от упорного труда и таланта».

В другом углу ринга – новые правые. К этой категории относятся не все, кто голосовал за Трампа и Брекзит, хотя их количество измеряется десятками миллионов и простирается в том числе и на не белое население. Мы выделим из них основное ядро – не имеющих высшего образования представителей рабочего класса и нижнего сегмента среднего класса, чей относительный статус непрерывно снижался всю неолиберальную эпоху. С 1979 по 2005 год средняя фактическая почасовая ставка белых представителей американского рабочего класса с неполным средним образованием упала на 18 %. По мнению политолога профессора Кэтрин Крамер, эти люди считают, что работают так же усердно, как их родители, но живут хуже них. «С их точки зрения, они делали все, чему их учили, чтобы преуспеть, но почему-то этого оказалось недостаточно». Аналогичные мнения высказывают сторонники «Движения чаепития» из Луизианы[74]. Социолог профессор Сесилия Риджуэй ссылается на исследование, согласно которому упомянутые лица «выросли, сознавая себя уважаемыми представителями срединной Америки, заслужившими статус своим трудолюбием и верностью американским традициям», а теперь чувствуют себя ущемленными в социальном и экономическом плане. «Они считают, что представители городской элиты побережий относятся с ним презрением, смотрят на них как на невежественных зашоренных провинциалов и распределяют привилегии в пользу других социальных групп, которые, по мнению опрошенных, ленивее их. Негодование этих людей легко перекипает в расизм. По их мнению, «другие социальные группы», которые получают выгоду от «особых привилегий», это, например, афроамериканцы.

Сюжет, по словам этого белого контингента Америки, таков: высокообразованные элиты узурпировали власть, и теперь простых американцев оскорбляют и унижают, считают «скотами» и «трейлерной швалью», несправедливо раздувая меж тем статус «меньшинств». Ту же историю рассказывают похожие на них люди в Великобритании. Там под «меньшинствами» чаще всего имеют в виду иммигрантов. В обеих странах образованные представители элиты десятилетиями поддерживали неолиберальные проекты глобализации, цель которых – превратить как можно