Ангелы и Демоны - Дэн Браун

— Простите, — не сдавалась девица в первомряду, — я регулярно хожу в церковь и не вижу, чтобы там поклонялисьсолнцу.

— Неужели? Скажите, какое событие вы отмечаете двадцатьпятого декабря?

— Рождество. Рождение Иисуса Христа.

— Однако, согласно Библии, Спаситель был рожден вмарте. С какой стати мы отмечаем день его появления на свет в декабре?

В аудитории воцарилось молчание.

— На двадцать пятое декабря, друзья мои, —улыбнулся Лэнгдон, — приходился древний языческий праздник, именовавшийсяsol invictus, что на нашем языке означает «непобедимое солнце». И это, как вам,видимо, известно, — день зимнего солнцеворота, тот замечательный момент,когда солнце возвращается к нам и дни становятся длиннее. — Лэнгдоноткусил от яблока кусок, прожевал его и продолжил: — Конкурирующие религиичастенько присваивают существующие у противной стороны праздники, дабыоблегчить переход к новой вере. Этот процесс, именуемый transmutatum, позволяетлюдям избежать потрясений при адаптации к новой для них религии. Верующиепродолжают отмечать прежние праздники, возносить молитвы в знакомых местах ипользоваться привычными символами… они просто замещают одного бога другим.

Эти слова привели девицу в первом ряду в полную ярость.

— Вы хотите сказать, что христианство есть не что иное,как солнцепоклонство, но только в иной упаковке?!

— Вовсе нет. Христианство позаимствовало свои ритуалыне только у солнцепоклонников. Канонизация, например, отражает обряд рождения«новых богов», описанный древними авторами. Практика «съедения божества» — нашеСвятое причастие — встречается у ацтеков. Даже умирающий на кресте за нашигрехи Христос — концепция, как утверждают некоторые исследователи, не толькохристианская. Согласно традициям ранних адептов Кецалькоатля,[74]юноша приносил себя в жертву, искупая грехи других членов общества.

— Но хоть что-нибудь в христианстве являетсяоригинальным? — испепеляя профессора взглядом, спросила девица.

— В любой организованной религии оригинального крайнемало. Религии не рождаются на пустом месте. Они произрастают одна из другой.Современные верования являют собой своего рода коллаж… вобравший в себя всепопытки человечества постичь суть божественного.

— Постойте, постойте! — возник окончательнопроснувшийся мистер Хитцрот. — Я обнаружил в христианстве то, что являетсясовершенно оригинальным. Как насчет изображения Бога? Христиане никогда непредставляли Творца в виде ястреба или чудища, какими изображали своих божествацтеки. Одним словом, наш Создатель никогда не имел облика странного илиужасного. Напротив, он всегда представлялся благообразным старцем с седойбородой. Итак, образ нашего Бога есть явление оригинальное, не так ли?

— Когда недавно обращенные христиане отказывались отсвоих богов — языческих, греческих, римских или иных, — они постояннозадавали вопрос, как выглядит их новое верховное божество, — с улыбкойпроизнес Лэнгдон. — Церковь, со свойственной ей мудростью, избрала на этуроль одну из самых могущественных и почитаемых фигур… наиболее узнаваемое лицов истории человечества.

— Старика с белой развевающейся бородой? —скептически спросил Хитцрот.

Лэнгдон показал на сонм древних богов, изображенных наприкрепленном к стене плакате. Во главе их восседал старец с белой,развевающейся по ветру бородой.

— А Зевс вам никого не напоминает? — спросилЛэнгдон.

Прозвучал звонок, и занятия на этом закончились.

— Добрый вечер, — произнес за его спиной мужскойголос.

От неожиданности Лэнгдон едва не подпрыгнул. Голос вернулего назад в Пантеон. Оглянувшись, он увидел пожилого человека в синей сутане скрасным крестом на груди. Продемонстрировав в улыбке не совсем здоровые зубы,человек спросил с сильным тосканским акцентом:

— Ведь вы же англичанин? Не так ли?

— Вообще-то нет, — почему-то смущенно ответилЛэнгдон. — Я американец.

Настала очередь смущаться незнакомцу.

— Простите меня ради Бога, — сказал он. — Вытак хорошо одеты, что я решил… Примите мои извинения.

— Чем могу вам помочь? — спросил Лэнгдон.Неожиданное появление служки испугало американца, и сердце его колотилось,никак не желая успокаиваться.

— Я надеялся, что это мне удастся вам помочь. Явыступаю здесь в качестве чичероне. — С гордостью указав на выданныйгородом официальный значок, он добавил: — Мой долг сделать так, чтобы вашепребывание в Риме доставило вам максимальное удовольствие.

«Максимальное удовольствие? Такого удовольствия, находясь вРиме, я не испытывал никогда, — подумал американец, — и, надеюсь, неиспытаю впредь».

— Вы кажетесь мне весьма достойным человеком, —льстиво произнес гид, — и вопросы культуры вас интересуют значительнобольше, чем остальных туристов. Если желаете, я мог бы рассказать вам обистории этого восхитительного сооружения.

— Это очень мило с вашей стороны, — вежливоулыбнулся Лэнгдон, — но поскольку я сам профессионально занимаюсь историейкультуры…

— Замечательно! — Глаза чичероне засияли так,словно он только что выиграл главный приз в лотерее. — В таком случае вынаверняка получите удовольствие от моего рассказа! Пантеон, — начал своюзаученную речь гид, — был сооружен Марком Агриппой в 27 году до РождестваХристова…

— И перестроен императором Адрианом в 120 году нашейэры, — перебил тосканца Лэнгдон.

— Купол Пантеона оставался самым большим безопорнымсооружением подобного рода до тех пор, пока в 1960 году в Новом Орлеане не былпостроен стадион, известный под названием «Супердоум».

Лэнгдон застонал. Этого человека невозможно было остановить.

— …а в пятом веке один теолог назвал Пантеон Домомдьявола. Он считал, что отверстие в крыше является вратами для демонов.