Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Лэнгдон отключил слух и обратил взор на круглое окно вкуполе. Вспомнив предположение Виттории о возможном способе убийства, онпредставил, как из дыры над его головой вываливается заклейменный кардинал и сглухим стуком падает на мраморный пол. И это событие должно привлечь вниманиепрессы. Кажется, так выразился убийца. Лэнгдон огляделся в поисках репортеров.Таковых в Пантеоне не оказалось. Поняв, что теория Виттории не выдерживаеткритики и что подобный трюк является полным абсурдом, американец тяжеловздохнул.

Лэнгдон продолжил осмотр, а лектор, не прекращая бубнить,тащился за ним по пятам, словно преданный пес. Это еще раз подтверждает,подумал американец, что в мире нет ничего хуже, чем влюбленный в свое делоспециалист по истории искусств.

На противоположной стороне зала Виттория с головой ушла всобственное расследование. Девушка впервые осталась одна с того момента, когдауслышала о смерти отца. Только сейчас до нее наконец полностью дошла страшнаяреальность последних восьми часов ее жизни. Отца убили. Убили неожиданно ижестоко. Почти такую же боль причиняло ей и то, что труд всей жизни отцаоказался оскверненным, став оружием в руках террористов. Виттория чувствоваласебя виноватой в том, что именно она изобрела способ хранения антивещества иэто изобретение позволило доставить разрушительную материю в Ватикан. Пытаясьпомочь отцу в его поисках истины, она невольно стала соучастницей страшного,сеющего хаос заговора.

Как ни странно, но единственным ее утешением сталоприсутствие в ее жизни практически незнакомого ей иностранца. Роберта Лэнгдона.Его взгляд вселял в ее душу необъяснимый покой… так же, как гармония океана, наберегах которого она находилась еще этим утром. Девушку радовало, что этотчеловек оказался рядом с ней. И дело было не только в том, что он внушал ейнадежду и придавал дополнительную силу. Тренированный и быстрый ум этогочеловека повышал шансы на то, что убийцу отца удастся схватить.

Виттория продолжала поиски, передвигаясь по окружности зала.Все ее помыслы теперь были направлены на месть. Являясь исследователем всехформ жизни на Земле, она хотела видеть убийцу отца мертвым. Никакой потокдоброй кармы не мог сегодня заставить ее подставить для удара другую щеку. Ееитальянская кровь закипала чувствами, которые ранее девушка никогда неиспытывала, и это ее тревожило. Виттории казалось, что сицилийские предкинашептывают ей на ухо одно-единственное слово… Вендетта. Впервые в жизни Витторияпоняла, что такое желание кровной мести.

Невольно ускорив шаги под влиянием обуревавших ее чувств,она подошла к гробнице Рафаэля Санти. Даже на расстоянии она заметила, что кэтому человеку здесь относились особенно тепло. Его саркофаг был встроен встену, и надгробие в отличие от всех других закрывал щит из плексигласа. Заэтим прозрачным экраном находилась надпись:

Рафаэль Санти

1483–1520

Виттория внимательно изучила захоронение, а затем прочиталато, что было написано на табличке, прикрепленной к стене рядом с гробницей.

Не веря своим глазам, она снова перечитала единственнуюсодержащуюся в ней фразу.

Затем еще раз.

И еще.

Через мгновение она уже мчалась по мраморному полу,выкрикивая на бегу:

— Роберт! Роберт!!!

Продвижению Лэнгдона вдоль стены Пантеона мешал тащившийсяза ним по пятам и не перестававший болтать чичероне. Когда американец собралсяобследовать очередную нишу, гид восторженно воскликнул:

— Я вижу, что вы восхищены этими углублениями в стенах!А вам известно, что купол кажется невесомым потому, что толщина стен к потолкупостепенно уменьшается?

Лэнгдон кивнул, хотя и не слышал ни слова, так как ужеприготовился осматривать следующую нишу. Неожиданно он почувствовал, что кто-тосзади схватил его за руку. Это была Виттория. Задыхаясь от волнения, девушкамолча тянула его за рукав. Она обнаружила тело, подумал Лэнгдон, увидев на еелице выражение ужаса. В этот миг он и сам ощутил страх.

— О, ваша супруга! — воскликнул чичероне, безмернообрадовавшись появлению еще одного слушателя. Указав на короткие шорты вобтяжку и на альпийские ботинки, он произнес: — Теперь я могу с уверенностьюсказать, что передо мной американка.

— Я итальянка, — бросила Виттория.

— О Боже! — Появившаяся на губах гида улыбкапочему-то сразу потухла.

— Роберт, — прошептала девушка, стараясь держатьсяспиной к экскурсоводу, — где «Диаграмма» Галилея? Я должна ее увидеть.

— О, «Diagramma»! — вступил чичероне, видимо, нежелая упускать нить разговора. — Великий Боже! Вы, друзья мои, похоже, блестящезнаете историю. Однако, к сожалению, этот документ для обозрения закрыт. Онхранится в секретном архи…

— Извините, — прервал его Лэнгдон. Паническоесостояние Виттории и его выбило из колеи. Ученый отвел девушку чуть в сторону иосторожно вытащил «Диаграмму» из внутреннего кармана пиджака. — В чемдело? — спросил он.

— Когда была напечатана эта работа? — спросилаВиттория, пробегая глазами листок.

Гид снова оказался с ними рядом. Он с широко открытым ртомвзирал на документ.

— Не может быть… Это же не…

— Репродукция для туристов, — бросилЛэнгдон. — Благодарю вас за интересный рассказ. А теперь мне и моей жененадо несколько минут побыть одним.

Чичероне попятился назад, не сводя глаз с листка.

— Мне нужна дата, — повторила Виттория. —Когда «Диаграмма» увидела свет?

Лэнгдон указал на римские цифры внизу страницы и сказал:

— Это дата публикации. Так в чем все же дело?

— 1639 год, — прошептала Виттория.

— Да. И что же из этого следует? Что здесь не так?

— Мы, Роберт, попали в беду — беду очень серьезную, —сказала девушка, и Лэнгдон увидел в ее глазах настоящую тревогу. — Даты несходятся.

— Какие даты?

— Даты на гробнице Рафаэля. До 1759 года его прахпокоился в другом месте. Прошло более ста лет со времени публикации«Диаграммы»!

Лэнгдон смотрел на нее, пытаясь понять, что она хочетсказать.

— Этого не может быть, — ответил он. —Рафаэль умер в 1520 году, задолго до появления «Диаграммы».

— Да. Но похоронили его здесь значительно позднее.

— Не понимаю, о чем вы, — сказал Лэнгдон. Он никакне мог взять в толк слова девушки.