Тьма лесов, тьма болот - Максим Ахмадович Кабир

Завибрировали наслоения грибов, растущих из груди лешего. Ваня не проснулся, лишь выгнулся его позвоночник, выгнулся и опал. Леший отошел от мертвого мужчины и поковылял в комнату хозяев.

Марья увидела в лунном свете гостя, не сказать, что незваного. Запах леса наполнил дом. Морду существа покрывал лишайник, муравьи и многоножки кишели в глазницах, из пасти сочился древесный сок. Нечисть повернулась всем громоздким телом к детской кроватке с мирно спящей Иришкой. Марья взвилась, ринулась наперерез, позабыв о страхе. Пала ниц перед лешим.

— Не забирай ее. Меня возьми.

— Ты горькая, что полынь, — изрек леший. — Отдай мне другие души, вот столько. — Он показал ладонь с растопыренными ветками.

— Шестерых? — прошептала Марья.

— Шестьдесят. — Леший заглянул в сознание женщины и выудил нужное число. — Смажь своей кровью косяки их дверей, калитки или пороги. Иначе дитя съем.

— Смажу, отец родной, — поклонилась Марья.

Леший бросил на Иришку алчный взгляд, от которого в рыжих волосах матери засеребрились седые пряди, и ушел. Похрапывал Толик, дочь всхлипнула во сне, за стеной остывал Ваня.

Марья думала, что шестьдесят — это слишком много. Она открыла заметки в телефоне и набросала имена опекунов, затем имена соседей, имя отца, первого мужа и еще имена, и, когда небо порозовело в оконном прямоугольнике, Марья насчитала семьдесят имен вместо шестидесяти.

6616

Снегурочка. 2500 г

Лунная полиция нагрянула за полчаса до конца смены. Мысленно Антонов уже покинул унылую канцелярию и дрых в одной из тысяч капсул, которые в массе составляли коммунальный комплекс, предназначенный для таких, как он, винтиков системы, не накопивших на полноценное жилье. Мама, ютящаяся в соседней капсуле, говорила: «Ты же коп, почему нас столько лет мурыжат в очереди на квартиру?» «Я не коп, — отвечал Антонов устало, — я работаю в архиве». «Но в архиве полиции!» Маму было не переспорить.

Офицеры, навестившие канцелярию, точно знали, кто тут коп, а кто — просиживающий штаны бездельник.

— Слушай, ты, идиот. Раздобудь нам дело Намира Хеддеба.

— Сегодня? — робко спросил Антонов.

— Сейчас! — рявкнул офицер. — Вернемся через пятнадцать минут.

Офицеры ушли. Уроды! Антонов сел за компьютер. Намир Хеддеб — № 6616 — был преступником, сосланным на Изначальную Землю за убийство.

— Съел подружку под новогодней елкой, — прочел Антонов вслух. — Клянется, что это был не он, а демон женского пола…

Антонов выключил компьютер и нехотя покинул кабинет. Картотека представляла собой черный массив, втиснутый в ангар, титановый куб величиной с шестиэтажный дом. Гладкие стены блестели в свете мощных ламп, и каждый сантиметр четырех граней занимали ячейки, в которых, как в спальной капсуле для малоимущих, хранились личные дела живых или почивших граждан города Циолковский. Оттого, что не существовало ракурса, с которого картотека была бы видна полностью, она производила еще более гнетущее впечатление.

Антонов сел в люльку, повернутую к картотеке, и вставил ключ-карту. Между ячейками, по вертикали и горизонтали, тянулись едва заметные рельсы — направляющие для роликовых кареток лифта, который мог переходить с грани на грань, через углы куба.

Кресло плавно оторвалось от пола. Антонов потер озябшие ладони: в ангаре было холодно, пар вырывался изо рта, сопливил нос. Люлька пошла вправо и встала точно посредине грани. 6616, как заказывали. Антонов снова воспользовался ключ-картой. Титановая полка выдвинулась из ниши на полтора метра. Уголовные тома и отдельно — вещественные улики, в том числе упакованный в пленку причудливый нож, прозрачный, в форме сосульки.

Антонов почесал затылок. Офицер ничего не говорил про орудие убийства, но, если не взять его, — заставят снова пилить в архив. Антонов положил нож в сумку, притороченную к люльке. Покрутил в руках тонкую книжицу, написанную на старославянском. Попадались иллюстрации, изображающие одного и того же персонажа — девушку в ледяной короне, рыскающую по лесам, выныривающую из проруби, пронзающую младенцев ножами-сосульками. Антонов активировал встроенный в очки переводчик и прочел:

«О Снегурочка, демоница лесов, приди и пируй, насыться и выполни мое желание…»

«Какие желания у богачей, которым есть где поставить елку? — Антонов скривился. — Вот я бы — да, попросил хотя бы крохотную комнатушку».

Упаковывая книгу в сумку, Антонов проколол палец сосулькой: прозрачное лезвие разрезало пленку. В ангаре холодало. Иней засеребрился на глянцевито-черной поверхности куба. Оттопырив раненый палец, Антонов задал лифту команду возвращаться. Люлька двинулась к левому краю грани, но остановилась, повинуясь новому приказу. Полка не ушла до конца в толщу куба, а застряла. Антонов перегнулся через подлокотник, чтобы втолкнуть ее.

Из ячейки выбралась блондинка. На ней были отороченное мехом и забрызганное кровью голубое платье, голубые перчатки до локтей, корона, высеченная изо льда. Белая коса хлестала по ячейкам, как хвост разъяренного зверя. Нарушая законы физики, блондинка застыла на отвесной стене, уперевшись коленями в металл, который стремительно покрывался инеем. Температура в ангаре упала сразу градусов на десять.

Коронованная голова медленно повернулась к Антонову. Лицо Снегурочки было синюшным, а глаза — цвета льда, жестокие и безумные. Резко выпрямившись, отталкиваясь сапожками от вертикальной поверхности, Снегурочка ринулась к люльке. Антонов опомнился и забарабанил пальцами по клавиатуре, но ошибся цифрой. Лифт поехал вверх. Снегурочка исчезла из поля зрения. Вне себя от первобытного ужаса, Антонов глянул за поручень.

Она появилась на стене с другой стороны. Каблуки стучали о титан. Рот с черными губами растянулся в оскале. Антонов ткнул пальцем в экран. Люлька разминулась со Снегурочкой, доехала до края грани и пошла вниз. Снегурочка ринулась наперерез, по диагонали, сокращая расстояние, и пропала под лифтом. Паникуя, Антонов ударил по экрану кулаком. Каретка заскрипела. Люлька обогнула угол и выехала на лицевую сторону картотеки.

Не торопясь, играя с добычей, Снегурочка появилась из-за угла. На секунду погасли все лампы, ангар погрузился во мрак, а когда свет снова вспыхнул… оскаленная пасть и источник адского холода находились прямо перед носом Антонова. Дыхание демоницы покрывало льдом его брови и усы, изморозью — стекла очков. Антонов зажмурился.

— Эй! — окликнули снизу офицеры. — Говноед, ты что, застрял?

Снегурочка прыгнула вниз. Крики и выстрелы разнеслись по ангару и сменились звуком рвущейся плоти. Антонов поднял очки на лоб. Лифт не подчинялся командам. Экран обледенел, направляющие тоже. Антонов не сомневался, что, покончив с офицерами, Снегурочка захочет добавки.

«Лучше разбиться», — решил он. Перевалился через подлокотник, но инстинкт самосохранения не дал закончить задуманное. Зато сила земного притяжения дала. Антонов пискнул, падая… и уцепился за болтающийся ремень безопасности. Пальцы скользнули по синтетической ткани. Антонов раскачивался над пропастью. Тело шмякнулось о стену.

«Погодите-ка».

Синтетика резала ладонь. Антонов изловчился