Книга начал - Салли Пейдж

– Я тогда думала, что тебе просто хочется уйти подальше от мамы, – подсказывает Джо.

– Может быть, – коротко отвечает ее отец.

– Но потом я подсмотрела, что ты выливаешь вино на землю. Как это понимать, а, папа?

– Гм… – отвечает он.

Они уже поворачивают на проселочную дорогу, ведущую к дому.

– И почему вино?

Отец притормаживает, потом останавливает машину перед раскрытыми воротами, ведущими во двор перед домом. За ними виднеется дом, в котором вырос отец Джо и она сама.

– Я не верю в Бога всемогущего, – говорит он. – Когда ты умираешь, ты умираешь. На своем веку я повидал слишком много смертей и по-другому думать не могу. Но я провел на холмах столько времени, что не мог, конечно, не заметить, что есть нечто большее. С восхода и до заката. – Понижая голос, он добавляет: – До сих пор дыхание перехватывает, Джоджо. – Он замолкает, а затем поворачивается к дочери. – Так что можешь называть меня старым дураком, если хочешь, но я все равно буду благодарить это нечто большее, проливая на землю вино. – Он кивает в сторону дома. – И когда кто-то из вас в беде, – (Джо понимает, что сейчас он говорит о своей жене), – я прошу у богов хоть немного помощи.

Не дожидаясь ответа, отец включает передачу и подъезжает к дому. Резко останавливает машину, выходит из нее и забирает из багажника чемоданы дочери. Отец сказал ей все, что хотел сказать. Но для него и этого было много.

Джо еще не успела отстегнуть ремень безопасности, как дверь дома распахивается. Увидев крупную фигуру матери, Джо бросается к ней и обнимает ее всю так сильно, как только может. Большие руки крепко прижимают к себе дочь.

Ощутив знакомый запах мамы, Джо не может удержаться от слез. Она вспоминает, как однажды в Лондоне, почуяв от какой-то совершенно незнакомой ей женщины запах духов, которыми пользовалась и ее мать, она, как сомнамбула, двинулась за ней следом и, когда пришла в себя, обнаружила, что оказалась в обувном магазине.

Джо намеревалась утешить маму, помочь ей справиться с горем. А вместо этого сама сейчас плачет, как маленькая девочка, а мама всячески ее утешает:

– О, Джо, девочка моя, успокойся, все будет хорошо.

Джо вдруг вспоминает свое семейное прозвище – серая мышка Джо.

– Мама, я ведь не серая мышка, правда? – шепчет она матери.

Расслышав слова дочери, мать слегка отстраняется, чтобы видеть ее лицо:

– Господи, да кто тебе такое сказал?

«Все вы так говорили», – хочется ответить Джо. Но теперь ей кажется, что это она сама про себя придумала.

* * *

Джо делает все, что считает нужным, чтобы помочь матери. Однако ее не оставляет чувство вины из-за того, что сразу по приезде она расплакалась, вместо того чтобы утешать маму. Что мать страшно потрясена смертью брата, ясно как божий день. Так что Джо помогает ей на кухне, обзванивает родственников, договаривается с гробовщиком, флористом и печатниками. До Рождества остается всего несколько дней, поэтому похороны назначили сразу после Нового года. Дядю Уилбура кремируют, а весной мама поедет в Озерный край и развеет его пепел на берегах озера Алсуотер. Джо обещает матери, что она тоже поедет с ней. Вечером мать предается воспоминаниям, рассказывает об их с Уилбуром детстве. И по мере того, как мать разворачивает и разглаживает перед ними эту старую ткань воспоминаний, Джо видит, как она успокаивается и снова становится ее прежней мамой. Ей, конечно же, очень грустно, но она держит себя в руках.

На следующий день отец приносит елку, устанавливает ее в гостиной, а вечером Джо с мамой украшают ее. В гости забегают братья, держат себя неловко и скованно: явно свои разборки ради матери решили отложить на потом. Худой мир лучше доброй ссоры.

Больше всего на свете Джо хочется увидеться с Люси, но лучшая подруга сейчас в Хартфордшире, в гостях у родственников Санджива. Они обязательно увидятся в канун Рождества. Джо уже договорилась встретиться с ней и Сандживом в их любимом пабе и провести с ними Рождество. Родители будут отмечать праздник с братьями Джо (но с каждым по отдельности и в разные дни), сама Джо тоже к ним заскочит, но мать заверила ее, что все время сидеть у них ей не обязательно. Отец залил в ее старенький автомобиль полный бак бензина, свежее масло и стеклоочиститель, машина готова к разъездам и ждет ее у ближайшего к дому амбара.

От Руфи и Малкольма никаких новостей практически нет. Хотя Джо и пишет им довольно часто. А от них получает по нескольку скупых слов: все в порядке, часто ее вспоминают.

* * *

До Рождества остается три дня. Джо лежит на своей детской кровати и смотрит в окно. Занавески отдернуты, за окном видно серое небо, кое-где с пурпурными, как кровоподтеки, пятнами. Мысли ее сейчас с Руфью и Малкольмом, а также с призраками, ткань историй и разговоров которых они сплетали втроем.

Джо бросает взгляд на лежащую возле кровати тетрадь. Она уже почти вся исписана, и скоро Джо отошлет ее Малкольму. Как только узнает, где он сейчас находится. А пока обещанное им письмо так и не пришло.

Идея родилась в результате последнего посещения Хайгейтского кладбища. Она обнаружила там скрывающиеся за более нарядными и богатыми надгробными памятниками могильные плиты поскромнее и датированные временем Первой и Второй мировых войн. Джо нашла в Интернете информацию о том, что там похоронены многие сотни военных, как мужчин, так и женщин. Их могилы часто скрыты от посторонних глаз, потому что такова была воля родственников: это они хотели, чтобы захоронения располагались в более уединенных уголках кладбища. Не все эти мужчины и женщины погибли, сражаясь в Европе и в других местах, зачастую смерть от полученных ран приходила к ним уже дома, спустя месяцы, а то и годы после ранений. Джо хотела найти похороненного там человека, желательно женщину, который служил бы во вспомогательной авиации, но так и не нашла. И тогда стала искать летчиков, которые могли бы летать на самолетах, перегонявшихся в назначенное место матерью Малкольма и ее подругами.

Все найденные материалы она записывала в тетрадку, которую взяла в магазине дяди Уилбура для Малкольма. И эту тетрадку теперь собирается выслать ему в подарок на Рождество.

Под тетрадью для Малкольма лежит и сборник стихов, который она позаимствовала у своего папы. Джо кажется, что это единственная книга стихов в доме, причем она сама у нее раскрылась на стихотворении Луиса Макниса «Точка встречи».