Обратный отсчет: Равнина - Токацин

их тоже сдувало. Болтающиеся шнурки и свисающие бусины качались на ветру. Направления у него не было — порывы налетали со всех сторон сразу.

— Ветрено, — заметил Эгнаций, отводя в сторону крюк подъёмника. На ветру он болтался так, что приходилось придерживать. Гедимин отсоединил трос, позволив ему упасть на землю. Ветер бил в респиратор, давил на подставленные пальцы. «С чего такой ураган? Никто не предупреждал,» — сармат покосился на календарь и озадаченно мигнул. «Даже день неподходящий… А, мать моя колба! Совсем одичал с местной фауной. При чём тут вообще день⁈»

На обрыве над складом что-то шуршало, звенело и брякало, негромко, но неотступно. Гедимин слышал этот шорох и звон, закрывая склад, — он прорывался и сквозь шум ветра, и сквозь вой и свист на окраине. «Здесь-то что? Тоже ритуал?» — сармат быстрым шагом поднялся по главному тракту и остановился в верхней точке, растерянно глядя на лагерь. В стороне от повозок выстроились крестом высокие костяные дуги. На каждой звенели, шуршали и посвистывали связки семян, кованые пластинки и просверленные кости. Ветер дул в прикреплённые к дугам ракушки в такт завываниям Джагулов, будто подстраиваясь под рваный ритм. Гедимин ошалело встряхнул головой и повернулся к лагерю.

— Что вы тут поставили?

— Ворота ветра, — отозвался кто-то из Броннов и снова нырнул под навес. Здесь, наверху, дуло сильнее, чем в долине — ветер трепал пологи, раскачивал тонкие шесты, гонял по замёрзшему гравию песок и мелкие ледяные кристаллы. Аборигены держались за повозками, с опаской глядя на шуршащие дуги и с неприязненным оскалом — вдаль, туда, где что-то завывало в такт ветру. Гедимин, угрюмо щурясь, двинулся на звук. Дойти не успел — и вой, и свист внезапно оборвались, только ветер ещё гудел над холмом и трепал погремушки.

Гедимин вышел на обрыв. «Рассвет» уже отгорел — теперь и без фонаря был виден длинный живой холм, бредущий вдоль соседнего плато. Кто-то из сидящих на его спине повернулся к сармату и замахал руками. Сааг-туул с гулким вздохом развернулся и двинулся к Элидгену.

Здесь, где обрыв был ниже, Джагул, вставший на загривок зверя, мог бы ухватиться за смерзшиеся камни и забраться на холм. Он будто нарочно вылез на самую высокую и не очень удобную точку. Гедимин отметил, что цацек на нём много, и все болтаются незакреплёнными. В руках он держал причудливый шлем из чьего-то черепа — странную конструкцию, еле-еле прикрывающую макушку и лоб, зато обвешанную бусами из чешуи.

— Сегодня нас слышат, — отрывисто сказал Джагул, глядя на Гедимина. — И нам отвечают. Почти наверняка вихри поднимутся. Когда ты будешь готов?

— Чего? — Гедимин настороженно сощурился. «У него ритуальные штуки. Это он тут завывал?»

— Пойдём к норе — поднимать вихри, — отозвался Джагул. — Сейчас? Или когда уйдёт свет? Без света проще. День Молнии — не самый пригодный.

«А, так их развлечения ещё не закончились…» — Гедимин подавил раздражённый вздох. «Надеюсь, в песнях и плясках участвуют не все. А так — пусть пляшут, пока смена внизу копает. Мне без разницы.»

— Вечером, — сказал он. — Я иду к реак… Пламени. Сейчас некогда. А вечером — ладно.

Джагул ухмыльнулся, не показывая клыков.

— Пламя тоже слушало нас. Зови. Будем ждать.

Он ступил вниз по «склону» живого «холма» и нырнул в проём под отодвинувшимся щитком брони. Сааг-туул, шумно вздохнув, побрёл прочь от лагеря. Гедимин развернулся к бункеру и ускорил шаг, старательно думая об образцах. В карманах лежали «пули» из рыжеватого металла и «обсидиановые» стрелы. И то, и другое требовало изучения.

… — Как там ритуал? — с порога спросил Айзек. Гедимин сузил глаза. «И он туда же! Больше спросить не о чем?»

— Этот их… жрец сказал, что вроде как готово, — неохотно ответил он. — Что-то там у них вышло.

— Ага, — кивнул Айзек; в его внимательном взгляде не было даже признака усмешки. — Я так и предполагал. Полчаса назад хранитель зашевелился. Что-то чувствует.

Гедимин вздрогнул всем телом и схватился за височные пластины. «Хранитель⁈ Ладно вопли… ладно ветер — странное совпадение… но если хранитель что-то заметил…»

Горячие щупальца прижались к его виску и мелко задрожали, скользя из стороны в сторону, будто кто-то встревоженный часто перебирал пальцами.

— Сейчас он притих, — заметил Айзек, внимательно глядя на сармата. — Минуты за три до твоего появления. До этого полчаса дёргался, и очень ощутимо.

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, пытаясь понять, в какую сторону указывают мельтешащие щупальца. Дёргались они, и правда, с каждой секундой слабее — но всё время в разных направлениях.

— Кто там? Оно опасно? — спросил он, зажмурившись, но никакой реакции не дождался. Щупальца потрепыхались ещё немного и замерли, вытянувшись вдоль позвоночника — ото лба до нижних рёбер.

— Вот так, — Айзек выразительно развёл руками. — Реакция есть реакция.

— Эти их квантовые… твари с континент размером, — прошептал Гедимин, судорожно вспоминая, какое же имя назвал ему недавно встревоженный абориген. — Ещё одна такая же? Они довопились… до кого-то из них?

— Возможно, — отозвался Айзек, проводя пальцами по прикрытому пластинами дозиметру. — Так что… Когда там предполагается кульминация? Надо полагать, в мою смену?

Гедимин мигнул.

— Вечером, перед работами, — пробормотал он, уже ни в чём не уверенный. — Вроде как в пещерах. Я с ними спущусь…

— И я тоже, — сказал Айзек. — Любопытно будет постоять там с дозиметром.

Гедимин запоздало взглянул на свой радиометр, быстро отмотал показания назад и с присвистом выдохнул сквозь зубы. «Повышение фона, пульсация… указатель вертелся — чуть не сорвало… Тут была какая-то фонящая тварь! А ты бы и не заметил, если бы носом не ткнули…»

— Как его зовут? — угрюмо спросил он. — Это их… существо?

Айзек поднял руки к шлему и резким движением опустил височные пластины, выжидающе глядя на Гедимина. Тот повторил его жест.

— Неэкранированным — никаких имён не говорить, —