Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс

в США, хранит теплое воспоминание о небольшом обеде в отдельном кабинете нью-йоркского «Грамерси-Тэверн», куда Терри пригласили издатели и представители книжного магазина «Барнс энд Нобл» во время его промотура по случаю выхода «Маленького свободного народца». Пока десяток гостей за длинным столом вел дружеские беседы, почетный гость сидел с ноутбуком, погруженный в работу.

5 Когда Пол Кидби показал Терри первый эскиз Думминга Тупса, Терри попросил «ориентироваться на Билла Гейтса». Пол предпочел внешность Джона Леннона. Гарри Поттера ни у кого и в мыслях не было. Впрочем, в интервью для Independent в ноябре 2001 года журналист отметил, что Терри Пратчетт «живет в Уилтшире с женой и пятью кошками и работает с личным помощником, похожим на повзрослевшего Гарри Поттера».

6 Колин Смайт обратил внимание на это мастерство Терри уже давно – во время редактуры «Страты». Он заметил резкий переход в начале книги и предложил что-то добавить, чтобы его сгладить. Терри сел за пишущую машинку Колина и напечатал отрывок. Когда книга вышла, Колин уже не мог найти добавленный абзац.

7 Один из ухаживавших за Терри медиков рассказал мне, что под самый конец, когда Терри уже почти не говорил, он спросил его, кто самый умный человек, которого тот встречал. «Джек Коэн и Иэн Стюарт», – ответил Терри без промедления.

8 Уорикский университет первым сделал Терри почетным доктором, потом были Портсмутский (2001), Батский (2003), Бристольский (2004), Новый университет Бакингемшира (2008), дублинский Тринити-колледж (2008), Брэдфордский (2009), Уинчестерский (2009), Открытый университет (2013), Университет Южной Австралии (2014). Так что он был доктор доктор доктор доктор доктор доктор доктор доктор доктор доктор Пратчетт, на минуточку. И не будем забывать почетное членство Университетского колледжа Лондона (2011) и звание адъюнкт-профессора Тринити-колледжа (2010).

9 В то время Терри обдумывал роман «Народ».

10 Терри не раз звонил мне в День подарков и с немалой надеждой в голосе интересовался, «не достали ли меня эти семейные сопли» и не готов ли я, следовательно, приехать и «немножко поработать».

11 Однажды я поинтересовался мнением Терри об этой расхожей мысли. «Ты правда думаешь, что каждый может написать хотя бы один роман?» – спросил я. «Вообще-то да, – ответил он. – Но вот хороший ли…»

15. Удачно подвернувшиеся программы, горизонтальное богатство и гитарист с чили

Преемником Джоша Кирби на посту «официального художника Плоского мира», как выражался Терри, стал Пол Кидби. В 1993 году его сестра Линда подарила Полу «Цвет волшебства» на 29‐летие, и он, как и я, впервые встретил Терри на автограф-сессии в девяностых, в случае Пола – в Бате, где он пошел на классический риск: дал Терри конверт со своими рисунками в надежде, что тот разглядит в них потенциал. Терри они так понравились, что он позвонил Полу в конце тура, а позже благодаря тому разговору попросил сделать рисунки для «Портфолио Пратчетта» (The Pratchett Portfolio) – иллюстрированного справочника о персонажах Плоского мира, вышедшего в 1996 году.

Затем Терри предложил Полу поработать над иллюстрированной повестью «Последний герой». Немалая часть 2001 года, моего первого полного года в Часовне, была посвящена совместной работе с Полом над этой книгой и попыткам обогнать жесткий издательский дедлайн. В тот раз снова возобладал дух домашнего производства. Нам и в голову не пришло купить специализированную программу – тогда это считалось огромными расходами даже для писателя-миллионера. Но в 2000‐м на подписании книг в США Терри удачно подвернулся кто-то из Adobe и подарил ему диск с Photoshop 6. Он-то и стал нашим инструментом, но сперва надо было перенести картины Пола (акрил, доска) на компьютер – второй по характеристикам ноутбук, который я мог тогда себе позволить1. Для меня это означало поездку за 100 миль в Данстейбл, где мы нашли специалиста с подходящим оборудованием, чтобы отсканировать картины в нужном разрешении и перенести их на диск. О том, чтобы сканировать самим, на имеющемся у нас оборудовании, не могло быть и речи. Мне приходилось гонять в Данстейбл несколько раз в неделю по мере того, как Пол завершал картины. А потом – ехать 100 миль обратно в Солсбери и загружать изображения на ноутбук, после чего мы с Полом обрабатывали их в удачно приобретенном «Фотошопе» со всей его раздражающей медлительностью.

Каждый этап длился будто целую вечность, мы по полдня ждали, когда же компьютер обработает наши запросы. Помню одно особенно долгое ожидание, когда программа загружала нашу попытку добавить динамичное размытие на иллюстрацию, на которой Коэн-Варвар напополам разрубает мечом игральную кость, – и все это только чтобы бросить один взгляд, сказать «Боже, какой ужас» и начать заново. Не ускорял процесс и абсолютный перфекционизм Пола2. И все-таки мы каким-то чудом успели и выпустили книгу, которой остались крайне довольны и которая впоследствии – по строгому наказу Терри – никогда не переиздавалась без оригинальных иллюстраций.

За одиннадцать лет до этого, в более примитивных условиях, Терри выпустил «Эрика» (Eric) с иллюстрациями Джоша Кирби, и, пока мы делали «Последнего героя», я всерьез думал, что это может стать будущим Терри, новым ритмом его творчества: где-то два полноразмерных романа, затем иллюстрированная повесть, потом опять романы и так далее. Куда там – больше мы такого никогда не делали. «Рассказы дорого мне обходятся», – говорил Терри. Они поглощали идеи и силы. Похоже, так же он относился и к повестям. Предпочитал посвящать себя крупной форме.

Первый роман о Плоском мире, для которого Пол делал обложку, – «Лес разума». Пол к тому времени уже стал адресатом знаменитых звонков Терри, – во время которых тот пересказывал сюжеты скорее для себя, чем для собеседника, – и еще Терри посылал ему первые страницы. Однажды Пол приехал в Часовню и нервно развернул картину: Сэм Ваймс с повязкой на глазу и сигарой в зубах во главе городской Стражи, в подражание картине Рембрандта «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рейтенбюрга», также известной как «Ночной дозор». Там, где Рембрандт изобразил себя выглядывающим из-за спин, Пол поместил портрет Джоша. И это было изумительно – идеальное посвящение. А вдобавок ко всему у романа автоматически появилось название получше. Именно благодаря Полу «Лес разума» стал «Ночной стражей»[71].

Можно ли назвать «Ночную стражу» лучшей книгой Терри? Я бы назвал, как и многие другие читатели. Отчетливо чувствовалось, как во время написания он тянулся к чему-то – причем вполне буквально. Это читалось по языку его тела – по тому, как он прохаживался по Часовне, надиктовывая мне абзацы, как хватал и сжимал что-то в воздухе, словно ловил нужные слова. Большие фрагменты, казалось, появлялись за одну ночь – Терри врывался в кабинет поутру, распираемый всем тем, что