Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

class="v">«Що святы отьци писали, — прописалисе:

А-й сказали, що Добрыни смёртоцьки не быть,

Не быть Добрыни да на синём мори, —

А топериче Добрыни смёртоцька приходит!»

70. Досель Добрынюшка да вёрток был;

Повёрнулса как Добрыня да на другой струи,

На другой струи да неомманьчивой —

Выходил Добрыня на крут бережок.

Он хватал в руки да сер горючь камень,

75. Сер горючь камень да равно петь пудов;

Ишшо хочёт-то змеишшу смёртоцьки придать.

Ишшо тут змеишшо взмолилосе:

«Ой еси, Добрынюшка Микитиць млад!

Ушь ты дай мне сроку да на три годика!» —

80. «Не дам я сроку да на три месяця!» —

«Ушь ты дай мне сроку, на три неделецьки!» —

«Не дам я сроку на три де́нецька!» —

«Уш ты дай строку три слова молвити.

Уш я дам тобе да три подароцька:

85. Що первой подарок — добра ко́моня;

Що другой подарок — цветно платьицё,

В веки-на веки да не износитсе;

Що во трете́й подарок красну девицю,

89. В ве́ки-на́ веки да не состаритьсе!»

Получил подарк[и] и пустил змея. — Девица была бо́льшому князю Владимиру родна сестра.

88. Голубиная книга

(См. напев № 33)

Из-за лесу, лесу да лесу темнаго,

Из-за темного лесу дремуцёго

Выкаталась туця да туця тёмная,

Туця тёмная да туця грозная.

5. Що из той из туци да туци тёмное,

Що из тёмное из туци грозное

Выпадала книга да Голубиная

Що на ту гору да на Сёлыньскую[234].

Що на ту на славушку на великую,

10. На велику славу, славушку немалую

Соежжалисе сорок царей, сорок царевицей,

Ишша сорок королей, сорок королевицей.

Ишша первой-от цярь да наш примудрой цярь,

Наш примудрой цярь Давыд Асеевиць;

15. Ишше второй-от цярь да наш примудрой цярь,

Наш примудрой цярь да Володаман-цярь,

Володоман цярь да Володомановиц.

Зговорит-то наш Володаман-цярь:

«Уш ты ой еси, да наш примудрой цярь,

20. Наш примудрой цярь Давыд Асеевиць!

Ты возьми-тко книгу да на белы руки;

Процитай-ко книгу да Голубиную;

Ты скажи-тко нам да проп[р]оведай-ко:

Що которой цярь — да над царями цярь?

25. Що которой град — да над градами град?

Которо морё — да всем морям морё?

Котора река — да всем рекам река?

(Котора рыба — всем рыбам рыба?)

Котора трава — да всем травам трава?» —

30. «Уш наш белой цярь — да над царями цярь;

Ерусалим град — да над градами град;

Акиан-морё — да всем морям морё;

В мори кит-рыба — да всем рыбам рыба;

Ердан-река — всем рекам река;

35. Ес<т>ь плакун-трава — да всем травам трава:

Ишша повели Христа да на роспятиё,

Тут как плакала Мати Божья, Богородиця,

Ронила слёзы да на сыру землю,

Тут как выросла да всё плакун-трава!»

40. Зговорит-то наш да наш примудрой цярь,

Наш примудрой цярь да Володам[ан]-цярь:

«Ушь ты ой, еси, да наш примудрой царь,

Наш примудрой цярь Давыд Асеевиць!

Ты горазд сказать да проповедывать;

45. Ты ишша скажи да проповедай мне.

Що ночесь, ночесь да мне мало спалось,

Мне мало спалось да много снилосе:

Как два заиця да во чистом поли,

Один серой заец да другой бел заец,

50. Промежду собой они подираютьсе;

Ишша серой-от белого побивать хоцёт;

Ишша белой-от заец да в темной (так) лес пошёл,

Ишша серой-от заец — да во чистом поли!» —

«Не во снях тобе царю привидилось,

55. Наяву тобе да показалосе:

Соходиласе тут да Правда с Кривдою;

Ишша Кривда-та Правду да побивать стала;

Ишша Правда на небеса пошла,

59. Ишша Кривда да по светой Руси!..»

89. Михайло Козаренин

(См. напев № 34)

В том во городи во Галицине[235],

У того же у Петра, купця богатого,

Родилосе да цядо милоё,

Цядо милоё, цядо любимоё,

5. Милоё цядо всё Михайлушко.

Поевились на крестинах люди злы-лехи, —

Остудили Михайлушка от батюшка,

От батюшка, от родной матушки:

Относили Михайлушка ко бабушки

10. А-й ко той ко бабушки к задворёнки.

Кормила его бабушка-задворёнка

А тема его кусоцьками прошёныма;

А поила его бабушка-задворёнка

Его тем молоцьком да всё козловыем:

15. Ишша прозвали Михайлушка Козаренином.

Ишша выростал Михайлушко двенатцети лет;

Ишша стал же веть Михайлушко конём владать,

Он конём владать да вострой сабелькою.

Он пошёл как Михайлушко ко батюшку

20. А-й ко батюшку да к родной матушки.

На Михайлушка батюшко оцьми не звёл.

Выходил же как Михайло на конюшон двор;

Он брал коня да лошадь добрую;

А-й садилса как Михайло на добра коня,

25. Он на те жа на седёлышка черкальские;

А поехал как Михайло да во цисто полё.

А-й не видели у Михайла его поезду —

Столько видели у Михайла: в поли дым столбом.

А приехал как Михайло ко чесну древу,

30. Он ко той же ко бирёзы всё ко белою.

На том жа на древи-то на чесноём

А-й на той же на бирёзы на белое

Сидит птиця, птиця вещая,

Вещая птиця, всё цёрной ворон.

35. Он вымаёт калену стрелу из налуцьницька,[236]

Он направливат Михайлушко калёную стрелу,

А-й натегиват Михайлушко свой тугой лук:

Он хоцёт цё[р]на ворона подстрелити.

Зговорит птиця, птиця да руським языком,

40. Руським языком да целовецеским:

«Ой еси, Михайлушко Козаринин!

Не стрелей-ко ты миня да цёрна ворона:

Моёго мяса тобе да не наи́стисе,

А-й моей крови тобе да не напитисе!

45. Я скажу тобе, Михайло, таку вестоцьку:

Що у вас было во городи во Галицины

У того жа у Петра, купця