Приятный кошмар - Трейси Вульф

внутренность моего горла, бьется о те стены, которыми я так долго окружала себя. Но какое значение имеют эти стены, если Джуд сгинет в этой пропасти, в этой бездне? Я уже потеряла столь многих – Каролину, Серину и вот теперь Еву. И я не собираюсь потерять также и Джуда, если у меня есть какой-то способ его спасти.

И поэтому я делаю глубокий вдох и произношу те единственные слова, которые у меня остались, чтобы попытаться достучаться до него. Те единственные слова, которые действительно имеют значение.

– Я люблю тебя, Джуд. Я люблю тебя, ты нужен мне, и я не могу тебя потерять, не могу потерять тебя так. И не потеряю.

Он дергается и шумно втягивает в себя воздух, как будто сквозь него проходит сильнейший электрический разряд.

– Джуд? – Моя решимость сменяется страхом. – Джуд! Что…

– Не надо, – говорит он, говорит сипло, хотя я даже не представляю, почему он сипит.

– Не надо что? – в растерянности спрашиваю я.

Он моргает, и эти черные пушистые волнистые штуки выходят, выходят из его глаз, пока я наконец – наконец-то – снова не смотрю на Джуда, на настоящего Джуда, а он не смотрит на меня.

– Не люби меня.

Эти слова бьют меня, как кирпич – как тысяча кирпичей, – снова складывающиеся вместе, так что стена между нами, которую я так старательно разрушала, восстанавливается и вырастает вновь. Я содрогаюсь от боли, от того, что Джуд снова оттолкнул меня.

Но я не сдаю назад, не бегу прочь, как мне того хочется. Отчасти потому, что не знаю, куда мне бежать. А отчасти потому, что я отказываюсь так легко сдаться – только не на этот раз. Потому что Джуд стоит того, и я тоже.

– Уже поздно, – говорю я ему с самоуверенностью, которой совершенно не чувству. – Это уже произошло. К тому же, когда я слушала тебя?

– На сей раз ты должна меня послушать, – хрипло говорит он.

– Возможно, я должна сделать кое-что еще. – Я встаю на цыпочки, тянусь так высоко, как только могу. И затем, пока ветер и дождь хлещут нас, прижимаюсь к нему, припадаю к нему. И приникаю губами к его губам.

Поначалу Джуд не шевелится – ни его губы, ни его руки, ни даже его тело. Он просто стоит как каменное изваяние.

Я отстраняюсь, сгорая от стыда. Испытывая муку – такую муку, – потому что мне казалось, что я что-то значу для него. Что наши отношения что-то значат. Но вместо этого я снова выставила себя дурой.

– Извини, – бормочу я, молясь, чтобы одна из этих молний поразила меня. – Я не знаю, почему я…

И тут Джуд хватает меня за талию. У меня есть только несколько секунд, чтобы понять, что происходит, и вот он уже рывком притягивает меня к себе, и его губы припадают к моим.

Мой мозг замыкает накоротко на одну секунду, на две, когда он… Для того, что он делает со мной, нет слова.

Пожирает меня?

Поглощает меня?

Переворачивает меня вверх дном своей острой всепоглощающей потребностью во мне, накатывающей на меня бурными неистовыми волнами, которые захлестывают меня – затягивают меня – в самом лучшем, самом неописуемом смысле?

Меня пронизывает жар, и все мое тело – вся моя душа – сливаются с ним. Я обвиваю руками его талию. Притягиваю его к себе. Беру его всего – каждую его частицу, которую могу получить.

Но этого все равно недостаточно. Все равно я хочу от него большего. Мне необходимо от него больше.

Я прижимаюсь к нему еще теснее, пока не чувствую его судорожное дыхание и бешеное биение его сердца рядом с моим.

Где-то на задворках моего сознания звучит голос, говорящий мне, что для этого сейчас не место и не время, но мне все равно. Все равно.

Потому что наконец, наконец, наконец, это Джуд. И я. И на эту минуту, такую несовершенную, но в то же время абсолютно совершенную, это единственное, что имеет значение.

Он прикусывает мою губу, и я открываюсь навстречу ему, предлагая ему все разбитые, измученные, такие несовершенные частицы моего существа. Отдавая ему все, что я имею, все, что я собой представляю, и…

Он резко отшатывается от меня.

Я стону, отчаянно цепляюсь за него жадными руками, но он уже пятится прочь. Его щеки раскраснелись, мокрые от дождя волосы растрепались от моих пальцев, и воздух вокруг нас наполняют черные завитки, похожие на пушистые волнистые веревки.

Он стоит здесь, прямо передо мной, но я вижу это по его лицу. По его расширившимся зрачкам. Джуда уже нет со мной во всех смыслах, которые имеют значение.

– Ты не можешь любить меня, Кумкват, – говорит он голосом таким низким и бешеным, что я едва узнаю его. – Никто не может любить меня.

– Это неправда, – шепчу я губами, распухшими и горящими от его поцелуя. – Я люблю тебя.

Он качает головой.

– Если бы ты знала…

– Но я не знаю. – Я протягиваю к нему руки, но он снова отступает. – Потому что ты никогда мне ничего не рассказывал. Если ты хочешь, чтобы я сдала назад, если ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое, расскажи мне ту тайну, из-за которой ты запираешь от меня свою душу. Скажи мне, почему ты все время убегаешь от меня.

Он взмахом руки показывает на воздух вокруг нас, на вихрящиеся черные пушистые завитки, наполняющие его. А затем раскидывает руки и прямо у меня на глазах втягивает их в свое тело. Один за другим.

Они исчезают, но он на этом не останавливается. Он продолжает стоять, раскинув руки, сжимая и разжимая кулаки, хватая воздух опять, опять и опять. И все переносит и переносит эти черные пушистые завитки на свое тело.

Не только те, которые извиваются вокруг нас, нет, он притягивает их к себе отовсюду. Я поворачиваюсь, и вижу, как они, словно черный туман, выходят из учеников, толпящихся на центральной аллее. И по пропитанному дождем воздуху переносятся прямо к Джуду, все туже и туже свиваясь в подобия веревок, пока те не оказываются на его коже.

– Я не просто онир, – говорит он мне, тяжело дыша. – Я Принц Кошмаров. И это… – он показывает на сокрушенных, израненных учеников вокруг нас, – все это моя вина.

Глава 56

Никогда не будем счастливы

Когда я слышу эти слова, меня пронизывает шок.

Я знаю, что каждый из видов сверхъестественных существ возглавляет королевская семья – и что у всех этих