Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

ПРЕДИСЛОВИЕ

Перед вами одна из тех книг, которые следует читать так же, как они были написаны, то есть с верой.

Жанна д’Арк — это французский Христос; она иску­пила преступления монархии, подобно тому, как Иисус искупил грехи человечества; как Иисус, она претерпела страдания; как у Иисуса, у нее была своя Голгофа и был свой крест.

Три распутные женщины погубили Францию: Алие- нора Гиенская, жена Людовика Молодого; Изабелла Французская, жена Эдуарда И; Изабелла Баварская, жена Карла VI.

Дева спасла ее.

Алиенора Гиенская во время крестового похода своего мужа в Палестину влюбилась в молодого турка по имени Саладин. Ради него она, королева, жена и христианка, забыла родину, мужа и веру. По возвращении во Фран­цию Людовик Молодой, вместо того чтобы покарать ее смертью, полагающейся за прелюбодеяние, или, по край­ней мере, постричь ее в монахини и заточить в мона­стырь, ограничился тем, что дал ей развод и вернул ей все ее наследственные владения; после этого она вышла замуж за короля Англии, присоединившего таким обра­зом к своему заморскому трону герцогства Нормандское и Аквитанское, графства Пуату, Мен, Турень и Анжу и превратившегося вследствие этого в одного из самых грозных вассалов короны; отсюда и притязания Англии на материковые земли.

Изабелла Французская вышла замуж за Эдуарда II; неверная супруга, она вскоре стала мужеубийцей. Но, поскольку она была сестрой Карла Красивого, ее сын Эдуард III после смерти короля Франции оказался ближе к французской короне, чем Филипп Валуа, ибо тот был всего лишь двоюродным братом Карла Красивого, тогда как Эдуард III приходился ему племянником; однако бароны королевства, применив к Эдуарду III салический закон, предпочли ему Филиппа Валуа. Отсюда притяза­ния Англии на французскую корону и геральдические лилии, которые она носила в своем гербе и которые исчезли, лишь когда Наполеон соскреб их острием сво­его меча в битвах при Маренго и Аустерлице.

Наконец, Изабелла Баварская, которая, будучи, подобно двум своим предшественницам, вероломной королевой и неверной супругой, но к тому же еще и жестокой матерью, вступила в союз с королем Англии,

призвала во Францию врагов и, в ущерб своему собствен­ному сыну, признала королем Генриха VI.

Вот тогда и появилась Жанна Дева. Ей понадобился всего год, чтобы спасти Францию: придя от Бога, она вернулась к Богу, но, с короной ангелов спустившись с небес, она вознеслась туда с пальмовой ветвью муче­ницы.

Так умерла Жанна Дева. И когда ее продал англичанам негодяй, судил неправедный суд и предали смерти под­лые палачи, Карл, которому она спасла королевство, не сделал ни одного шага, не выступил ни с одним ходатай­ством, не предпринял ни одного действия, чтобы спасти ее.

Господь покарал его.

Карл умер от голода, опасаясь оказаться отравленным собственным сыном, Людовиком XI, и через тридцать семь лет после его смерти династия, к которой он при­надлежал, угасла в лице Карла VIII, его внука.

I. КРЕСТЬЯНСКАЯ СЕМЬЯ

В праздник Царей-волхвов 1429 года от Рождества Хри­стова, около десяти часов утра, рыцарь в полном боевом вооружении, сопровождаемый своим оруженосцем и своим пажем, въехал на ратном коне в деревню Домреми, называвшуюся также Домреми-де-Грё, но позднее утра­тившую вторую часть своего названия; подъехав к церкви и увидев, что обедня еще не закончилась, он остано­вился, сошел с коня, передал шлем, меч и шпоры своему пажу[28] и, разоружившись таким образом, поднялся на четыре ступени, которые вели к церковной паперти, а затем твердым и уверенным шагом дворянина прошел среди простолюдинов, в таком количестве заполнивших дом Господень, что опоздавшим к началу службы при­шлось становиться на колени на ступенях и даже на улице. Но, как нетрудно понять, благородный воин был не из тех, кто скромно остается у дверей, и потому он пробился через толпу, которая, впрочем сама расступи­лась перед ним, заслышав звуки его шагов, и в свой черед опустился на колени перед маленькой железной решет­кой, отделявшей священника от прихожан; таким обра­зом, он оказался даже впереди певчих, и между ним и священником не было никого, кроме ризничего и хора детей. К несчастью, славный рыцарь пришел слишком поздно для того, чтобы осуществить свое религиозное рвение, и в ту минуту, когда он входил, обедня подходила к концу: он едва успел вымолвить «Pater», как священник произнес торжественные слова, возвещавшие об оконча­нии службы, и удалился в ризницу, унося с собой сере­бряную дароносицу, на которой он только что выставлял Святые Дары.

После этих слов и ухода священника каждый, как было принято, поднялся, перекрестился и направился к две­рям, за исключением рыцаря, который, не закончив, очевидно, своей молитвы, остался последним из всех, стоявших на коленях перед клиросом, и молился Богу с усердием, которое, начиная с того века, становилось крайне редким среди воинов; и потому, то ли из-за того, что крестьян поразила такая набожность, то ли из-за того, что у них появилась надежда узнать от человека, явно принадлежавшего к знати, новости о последних событиях, которые в те времена были столь удруча­ющими, что занимали всех — от первых лиц королевства до самых скромных деревенских жителей, лишь неболь­шая часть верующих стала расходиться по домам; что же касается большинства, то оно, не обращая внимания на довольно сильный холод, причиной которого стал снег, выпавший ночью и на два-три дюйма покрывший землю, осталось на площади, сбившись в группы, но, несмотря на сильное желание, испытываемое всеми, ни один из этих славных людей не осмеливался расспрашивать ни пажа, ни оруженосца.

Одна из этих групп, ничем по виду не отличавшаяся от других, тем не менее должна привлечь внимание чита­теля.

Эта группа состояла из мужчины лет сорока- пятидесяти, женщины лет сорока—сорока пяти, троих молодых людей и юной девушки. Мужчина и женщина, хотя они и выглядели из-за тяжелого деревенского труда несколько старше своих лет, явно обладали крепким здо­ровьем, способствовавшим поддержанию душевного