Трое в Долине - Юрий Никитин

Мрак бросил в его сторону быстрый взгляд, сказал настойчиво:

— Давай, Олег, заканчивай.

— Сейчас, сейчас...

— Топи их всех, к такой матери. Быстрее!

— Да я и так...

Огненные столбы стали выше, ударила горячая волна. В ней былзапах горелого мяса, паленой шерсти, горящих костей, и даже, как показалосьТаргитаю, страшный запах страха, отчаяния перед неминуемой гибелью, когда неубежать не соскочить с быстро тающих в огне льдин земли.

Таргитай попытался ухватить Олега за локоть, еще не зная,что делать, но пытаясь как-то остановить, вернуть, сделать сделанноенесделанным, горячий ветер снизу рвал ноздри и забивал дыхание, яблоки глазвысохли, как слюда, болели, Олег что-то кричал и потрясал руками, дергая ими заневесть откуда взявшуюся тучу.

Земля затряслась, если бы уже не лежали на животах, попадалибы. Раздался страшный рев, кричала сама земля, в недрах вопили насмертьперепуганные индрики, их трубный рев доносился из трещин, Таргитай почти видел,как каменные громады рушат их просторные подземные туннели, давят ирасплющивают мохнатых гигантов, их покрытых пухом неуклюжих детенышей...

Исполинские скалы, нависшие над долиной, падали странномедленно, словно были из тончайшего лебяжьего пуха. Таргитай смотрел какзавороженный, каменные пласты все отщеплялись от гор, обрушивались в долину,что стала одним пылающим очагом, где в разных местах пламя исчезало подтяжелыми глыбами, в других местах взметывались шипящие огненные столбы, грозяподжечь небо. Туча стала багрово красной, раскаленной, а внизу бухало, взлеталибрызги жидкого огня. Крики смолкли, но скалы все падали, огонь постепенноугасал, вбитый обратно в недра земли.

Олег стоял во весь рост, бледный, как полотно, кулаки сжаты,костяшки стали белыми, губу закусил, напряженный и недвижимый, будто вырезанныйиз дерева.

— Черт, — прошептал Мрак. — Даже не думал, что так...Скалами бы, и все делы.

— Я так и хотел, — ответил Олег бескровными губами.

— Ну... гм...

— Что-то перепуталось... или сам перепутал. Прости.

— Землю трясло, — торопливо сказал сзади Таргитай. — Вот исбили тебя!

Мрак приложил ладонь ко лбу, всматриваясь в завесу пыли, всееще багровой от окалины, и серой от пепла. Над тем местом, где была долина,поднималось исполинское облако, странно красноватое, словно гранитные глыбыискрошились в пыль.

— В целом получилось, — сказал он утешающе. — Не так, такэдак. А скалами все равно завалил. Так даже лучше. Чтоб и следа не осталось.

Олег вдруг сказал трезвым голосом:

— Ну и что?

— Как что?

— Здесь завалили скалами одно племя. А сколько таких побелому свету? Даже если все отыщем, то заморишься везде поспевать и везде воттак...

Он запнулся, подбирая слово. Таргитай подсказал сосуждением:

— Некрасиво.

— Неумно, — сердито поправил Олег. — Неумно. По-детски.

Мрак подумал, оглянулся на то место, где была долина, атеперь лишь нагромождение диких скал, сквозь которое еще поднимались синиеструйки дыма, почесал в затылке:

— Да, всех так не передавить... Но хоть и мелочь, а все-такиприятно.

— Надо идти другим путем, — сказал Олег убежденно.

— Каким?

— Пока не знаю, — признался он.

Таргитай растерянно топтался на месте, а Мрак рассудил:

— Тогда пойдемте.

— Куда?

— Прямо. Говорят, кто прямо ходит, тот дома не ночует. Развене про нас? Когда не знаешь, что делать, просто иди. Все равно лучше, чемстоять.

Олег пошел задним, головой покачивал с сомнением. Конечно,кто идет, тот и наткнется... но кто стоит, на того само набежит. Только что: удачаили беда?

Мрак посмотрел на красное закатное небо, где между темнымвиднокраем и таким же темным небом полыхала узкая, как окровавленный меч,полоска огненного заката.

— Далеко в темноте не уйдете, — проворчал он. — Придетсяпереночевать. Утро, конечно, вечера мудренее... но это еще сутки прочь.

Впереди ведогони затеяли драку. Деревья тряслись, веткитрещали, а листья осыпались. Их подхватывали беспричинные вихри и вихрики, а наземле возникали и тут же пропадали отпечатки огромных трехпалых лап.

Ниже по склону, отыскав ручеек, Таргитай взялся за костер.Мрак отступил, растворился в кустах, что-то да заполюет, Олег вяло тюкалкремнем по огниву. Вчера утром видел змею на востоке, плохая примета, затопотом сразу целую вереницу муравьев, что тащили высохшую жабу с севера, хорошаяпримета, но при этом нечаянно плеснул в костер воды...

Таргитай взвыл, сунул пальцы за берестой и попал под ударкремня, Олег виновато вскрикнул, пообещал залечить так, что никогда в жизниболеть не будет. Надо только залезть на скалу, где гнездо орла, в их гнездахчасто находят особый камень — огневик, им хоть болячки залечить, хоть порчунаслать, хоть бородавки вывести...

— У меня нет бородавок, — огрызнулся Таргитай. Он подул наокровавленный палец. — Это не бородавка!.. А омела не сойдет? Во-о-он куст надереве. Большущий!

— Омела — гнездо черта, — объяснил Олег. — Там не огневик, ачернострел можно найти. Черный такой камень, блестящий.

Таргитай задрал голову, всматриваясь серьезными синимиглазами в почти отвесную скалу. И хотя Олег знал, что Таргитай даже радиразбитой головы не перевернется с боку на бок, но на миг усомнился: это о нем,волхве, можно сказать все заранее, он поступает по уму, а у дурака и поступкидурацкие...

Мрак не стал одевать волчью личину, некогда. Когда лук заплечами, а теперь в руках, то собьет что-нибудь в перьях или шерсти, сожрут, недо разносолов.

Место было такое красивое, что даже его мохнатая душаощутила красоту, когда из-под красивой, как старый матерый воин, скалы,мохнатой и блистающей красными прожилками, брызжет веселый, как ребенок,ручеек, смеется серебряным голоском, прыгает по камешкам, по берегам цветы икрасивые кусты, тоже сплошь покрытые красными и желтыми головками. Впередировная площадка, каменная плита, а дальше уже густая трава на полет стрелы,затем дубовая роща, а еще дальше сплошная стена березняка с его кудрявымиголовками.

За кустами почудилось движение. Его рука метнулась к рукоятисекиры и замерла на полдороги. Впереди на поляну вышла женщина. Солнечный светупал на ее лицо, Мрак охнул, ноги ослабели, а сердце застучало часто-часто,узнавая ее, Единственную.