Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс

14 Терри часто называл эту философию «Миллионами Брюстера», подразумевая, что невозможно разбогатеть, ничего не тратя. Не соответствует реальному сюжету «Миллионов Брюстера», ну да ладно.

16. Гонки, хиты и полистироловые зубы

На протяжении девяностых и нулевых у Терри всегда было кое-что общее с поп-группой Take That: ни он, ни они не могли покорить Америку.

Take That пытались сделать это с двумя разными составами и рядом международных хитов, созданных для радио и стадионов; Терри – с 33 международными бестселлерами о Плоском мире. Но итог один. С точки зрения топ‐10 того времени Соединенным Штатам не нужны были ни Терри, ни Гэри Барлоу.

Беспокоило ли это Гэри Барлоу так же, как беспокоило Терри? Не мне судить. Но точно могу сказать, что Терри это беспокоило, и очень. Его, как почти всех писателей, неизбежно манил престиж списка бестселлеров по версии New York Times – и, соответственно, право называть себя автором бестселлеров по версии New York Times, – и манил все сильнее, но время шло, а ничего не менялось. В 2000 году этой амбиции исполнилось 29 лет. Хотя первые права на зарубежное издание Терри купили в Америке – St Martin’s Press на «Темную сторону солнца» – после этого продвижение в Штатах забуксовало и отказывалось разгоняться. Казалось, книги Терри становились хитами где угодно в мире, но только не там. Цитируя яркий заголовок 2000 года из Chicago Tribune: «Плоский мир очаровал планету, но не США».

Чем же объясняется такая долгая неспособность очаровать крупнейший книжный рынок мира? Терри часто слышал аргумент, будто его книги – и особенно юмор – в конечном счете слишком «британские» на американский вкус. Но та же самая «британскость» вроде бы не помешала угодить вкусу эстонцев, испанцев, австралийцев, русских, финнов, болгар…

Еще ходила теория, что книги Терри пали жертвой плохих издателей, и в эту теорию он был куда более склонен верить. Не то чтобы он считал Америку чемпионом по провалам в издании его книг. Это звание окончательно и бесповоротно было закреплено за Германией, где Heyne Verlag выпустило «Мора» и «Вещих сестричек» с одинаковыми обложками, рекламировало «Безумную звезду» как первую книгу о Плоском мире, потому что не сразу получило права на «Цвет волшебства», а получив, выпустило двойное издание «Цвета волшебства» и «Посоха и шляпы» с обложкой Джоша Кирби, где изображался летающий «Моррис Майнор», бегающие и размахивающие дубинками британские «бобби» и газовый счетчик. Эта квинтэссенция «британскости» не имела никакого отношения ни к «Цвету волшебства», ни к «Посоху и шляпе» и лучше бы подошла юмористическому роману Роберта Рэнкина «Ростки гнева» (The Sprouts of Wrath) – и неспроста: она действительно к нему подходила, потому что для него изначально и рисовалась.

И будто мало было унизить Терри общей обложкой с другим автором, Heyne превзошло само себя, когда в 1991 году выпустило «Пирамиды», запихнув прямо в текст рекламу супа быстрого приготовления. Этот ошеломительно наглый продакт-плейсмент был бы плох, даже если бы рекламному отделу хватило такта посоветоваться с Терри, где именно он бы предпочел разместить рекламу супа – если бы вообще предпочел. Но его даже не спросили. Терри, понятное дело, бушевал. Он стал писателем не для того, чтобы толкать людям суп. И сменил немецкого издателя, как только смог1.

В его американской издательской истории ничто не могло тягаться с этим фарсом, и все же продвижение «Плоского мира» на рынке США местами оставляло желать лучшего. Вплоть до «Ведьм за границей», двенадцатого романа в цикле, там появлялись только издания в твердой обложке от Science Fiction Book Club – специализированного импринта Nelson Doubleday, что, по сути, прямым текстом советовало всем незаинтересованным в нишевой фантастике проходить мимо. Затем книги взяло в работу HarperPrism – фантастическое и фэнтези-отделение HarperCollins – и с радостью выпустило их не по порядку. Американские читатели получили «Роковую музыку» раньше «Дам и господ» и «К оружию! К оружию!», «Ноги из глины» – раньше «Интересных времен» (Interesting Times) и «Маскарада», а «Патриота» – раньше «Санта-Хрякуса». Велика ли разница? Может, и нет, но понятно, что Терри это раздражало безмерно. В 1999 году, когда HarperCollins приобрело Avon Books с их импринтом фантастики Eos и объединили каталоги, снова пострадали его книги. Все это не имело бы значения, если бы он чувствовал какой-то прогресс. А он, наоборот, чувствовал, что его просто без толку мотает из стороны в сторону.

В девяностых, чтобы распутать кое-какие узлы и вправить кое-какие мозги, он решил нанять американского агента – того, кто сможет представлять Терри по ту сторону Атлантики агрессивней, чем мог Колин Смайт. Для такого писателя, как Терри, и с такими амбициями, как у Терри, вариант был только один. Ральф Вичинанза собрал самый внушительный в мире список клиентов из авторов фантастики, фэнтези и хоррора, включавший Стивена Кинга, Роберта Хайнлайна, Фрэнка Герберта, Питера Страуба и Джорджа Р. Р. Мартина. Бритоголовый и ясноглазый Ральф чем-то напоминал астронавта «Аполлона» в отставке, хотя жил с куда большим размахом, чем свойственно астронавтам. В рекламном ролике парижской IT-компании Capgemini, в котором также участвовали продюсер Дэвида Боуи Тони Висконти и австралийский теннисный тренер Даррен Кэхилл, Ральф что-то рисовал, стоя на подъездной дорожке с фонтаном у какого-то большого замка с башенками в стиле Уолта Диснея, который на самом деле был его домом на Лонг-Айленде. В той же рекламе его окрестили «литературным консультантом Стивена Кинга» – это вам уже не простой агент. Приезжая в «Кларидж» в Лондоне, где он всегда останавливался, Ральф первым делом давал огромные чаевые консьержу, чтобы тот гарантировал идеальное обслуживание. Но при всей своей дорогостоящей элегантности в переговорах он демонстрировал хватку терьера и умел быть взрывоопасно прямым, если этого требовали обстоятельства.

Терри относился к Ральфу одновременно с подозрением – его обычный взгляд на новичков в уже утвердившейся команде соратников – и с молчаливым восхищением. Также его самолюбие, безусловно, тешила мысль о том, что о нем говорит присутствие в списках Ральфа. Теперь тот применил свое значительное влияние, чтобы определить американское будущее Терри.

А вскоре после этого, в 1999 году, в жизни Терри появился человек, сыгравший еще более важную роль в переломе ситуации. Дженнифер Брель, редактор HarperCollins в Нью-Йорке, по ее собственным словам, заслужила в компании репутацию «девушки, которой скидывают странные книжки». В свое время в число этих книжек попали и романы Терри – но она сразу поняла, что эти книжки вовсе даже не странные, и что «странные» – только один из вредных и ограничивающих ярлыков (наравне с определениями «фантастика» и «юмор»), которые лучше бы как-нибудь с них стряхнуть. «Его творчество куда шире, – говорит Дженнифер. – Это не просто шуточки.