Мешок с костями - Стивен Кинг

— Шлюхи мне всегда нравились, — продолжал Дивоур. — Верно,Роджетт?

— Да, сэр, — ответила она. — Если они знали свое место.

— Иногда их место было на моем лице! — злобно выкрикнул он,словно она в чем-то с ним не согласилась. — Так где она, молодой человек? Начьем лице она сейчас сидит? Хотелось бы знать. Этого ловкого адвоката, котороготы нашел? Я уже все о нем знаю. Вплоть до того, что в третьем классе он получил«неуд» по поведению. Знать все — мой бизнес. В этом секрет моего успеха.

С невероятным усилием я выпрямился:

— Что вы тут делаете?

— Прогуливаюсь, как и ты. И законом это не запрещено. Улицапринадлежит всем, кто хочет ею воспользоваться. Ты живешь здесь не так уж идавно, юный сутенер, но это тебе хорошо известно. Это наш вариант городскогосквера, где прилежные щенки и шкодливые псы могут прогуливаться бок о бок.

Вновь он воспользовался рукой, которая не держалась зарукоятку трости, поднял кислородную маску, глубоко вдохнул, бросил ее наколени. Улыбнулся. Самодовольной улыбкой, обнажившей десны цвета йода.

— Она хороша? Это твоя маленькая шлюха? Должно быть, хороша,раз мой сын и шагу не мог ступить из этого паршивого трейлера, в котором онаживет. А потом появляешься ты, не успели черви выесть глаза моего мальчика. Онасосет?

— Прекратите.

Роджетт Уитмор откинула голову и рассмеялась. Словнозавизжал кролик, попавший в когти совы, и моя кожа пошла мурашками. Я понял,что безумством она не уступает Дивоуру. Оставалось только благодарить Господаза то, что оба они — глубокие старики.

— А ты задел его за живое, Макс.

— Чего вы хотите? — Я вдохнул… и вновь ощутил гнилостныйзапах. Горло перехватило железной рукой.

Дивоур же выпрямился в кресле, я видел, что ему дышитсялегко и свободно. В тот момент он выглядел, как Роберт Дювалл[102] из«Апокалипсиса»[103], когда тот прогуливался по берегу и говорил миру, как емунравится по утрам вдыхать запах напалма. Его улыбка стала шире.

— Прекрасное место, не так ли? Где еще можно остановиться,поразмышлять. — Он огляделся. — Да, именно здесь все и произошло. Здесь.

— Здесь утонул ребенок.

Мне показалось, что улыбка Уитмор на мгновение застыла. Авот на Дивоура мои слова не произвели ни малейшего впечатления. Он вновьпотянулся за кислородной маской, поднял ее, прижал к лицу, бросил на колени.

— В этом озере утонуло больше тридцати человек — и этотолько тех, о ком знают. Мальчиком больше, мальчиком меньше, невелика разница.

— Я не понимаю. Значит, здесь умерли два Тидуэлла. Один отзаражения крови, а второй…

— Тебе дорога твоя душа, Нунэн? Твоя бессмертная душа?Мотылек в коконе плоти, которая вскоре начнет гнить так же, как и моя?

Я ничего не ответил. Эффект того, что случилось до егоприхода, сошел на нет, где-то даже забылся. Потому что ему нашлась замена —невероятный магнетизм Дивоура. Никогда в жизни я не встречался с такойнеобузданной, дикарской силой, какая исходила от него. Именно дикарской,точнее, пожалуй, и не скажешь. Я мог бы убежать. При других обстоятельствахточно бы убежал. И уж на месте удержало меня не мужество; ноги все ещеоставались ватными, я боялся свалиться при первом же шаге.

— Я собираюсь дать тебе один шанс спасти твою душу. — Дивоурподнял один костлявый палец, показывая, что речь идет только об одном шансе. —Уезжай, симпатяга-сутенер. Немедленно, в той самой одежде, что сейчас на тебе.Не собирай чемодан, даже не заглядывай в дом, чтобы убедиться, выключена липлита. Уезжай. Оставь свою шлюху и оставь ее потомство.

— Оставить их вам?

— Да, мне. Я сделаю все, что необходимо сделать. Души почасти тех, кто защищает диплом по искусству, Нунэн. А вот я — дипломированныйинженер.

— Пошел ты на хрен.

Роджетт Уитмор вновь по-заячьи рассмеялась.

Старик сидел в своей каталке, наклонив голову, сухоулыбаясь. Выглядел он как оживший труп.

— Ты уверен, что хочешь быть ее благодетелем, Нунэн? Ей этобез разницы, ты знаешь. Ты или я — ей все равно.

— Я не знаю, о чем вы говорите. — Я еще раз вдохнул: воздухпахнул как должно. Тогда я решился отступить от березы на шаг. Ноги уже держалименя. — И знать не хочу. Киру вы не получите. Доживете свой век без нее. Яэтого не допущу.

— Парень, очень уж ты у нас самоуверенный. — Дивоуроскалился, вновь продемонстрировав мне десны цвета йода. — Тебя еще ждет многосюрпризов. Увидишь сам. И к концу июля еще пожалеешь, что не вырвал свои глазав июне.

— Я иду домой. Дайте мне пройти.

— Иди, иди. Как я могу остановить тебя? Улица принадлежитвсем. — Он схватился за кислородную маску, глубоко вдохнул. Бросил ее наколени, положил левую руку на панель управления коляской-луноходом.

Я шагнул к нему и понял, что сейчас произойдет, еще до того,как он двинул коляску на меня. Он мог бы наехать на меня и сломать мне ногу илиобе, но остановил коляску, когда расстояние между нами сократилось донескольких дюймов. Я отпрыгнул назад, но лишь потому, что он позволил мнеотпрыгнуть. И тут же услышал смех Уитмор.

— В чем дело, Нунэн?

— Прочь с дороги. Предупреждаю вас.

— Шлюха сделала тебя таким пугливым.

Я двинулся влево, чтобы обойти его, но по слушная егопальцам коляска тут же перекрыла мне путь.

— Убирайся из Тэ-Эр, Нунэн. Я даю тебе дельный со…

Я метнулся направо и проскочил бы, если бы не маленькийтвердый кулачок, врезавший мне слева. Седая стерва носила на пальце кольцо, икамень порвал мне кожу за ухом. Я почувствовал резкую боль, и по шее потектеплый ручеек. Повернувшись, я толкнул ее обеими руками. Она с негодующимвоплем упала на усыпанную сосновыми иголками тропу. А в следующее мгновение что-тоударило мне по затылку. Глаза залил оранжевый свет. Размахивая руками, я началповорачиваться в обратную сторону, и в поле моего зрения вновь попал Дивоур.Трость, набалдашником которой он огрел меня, еще не успела опуститься. Будь онлет на десять моложе, дело кончилось бы проломленным черепом, а не вспышкойоранжевого света.

Я наткнулся на мою добрую подружку-березу, поднял руку куху, не веря своим глазам, уставился на кровь, окрасившую кончики пальцев. Отудара по затылку в голове шумело.