Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

закончил дни в брюхе какого-нибудь питона. Только тогда он понял, как слаб десятилетний мальчик, пусть даже он и носит титул Верховного жреца.

Он очень жалел сестру и в течение пяти лет тайно о ней заботился. Когда она была голодна, он приносил ей еду; когда она мерзла, он сделал ей одежду из сброшенной кожи питонов, чтобы защитить ее от холода. Его забота не оставляла следов – за пять лет никто ничего не узнал, и это спасло девочку от любых невзгод.

Ее бросили в змеиную яму, едва она родилась, поэтому имени у нее, разумеется, не было. Однако она не была змеей, она была принцессой клана неразлучников, у которой должно быть имя, и, раз ее родители не хотели давать ей его, он решил, что это сможет сделать он. Он назвал ее Аланьжэ, как «полная тишина».

Он выписал «Аланьжэ» на ее ладони и медленно проговорил:

– А-лань-жэ, это твое имя. Когда я буду произносить три этих слога, знай, что я зову тебя по имени.

Умная девочка, подражая ему, принялась рисовать на земле пальчиком, что показалось ему очень забавным. Он закрепил магией три знака у нее на руке, затем мягко сказал:

– Рисуй, как здесь.

Девочка бестолково вцепилась в его рукав, заморгала и с усилием выговорила:

– Е… Е… лань…

Он прошептал:

– Да, я Шэнь Е, твой двоюродный брат. А ты Аланьжэ, Сянли Аланьжэ.

Во все времена каждому следующему Верховному жрецу в возрасте пятнадцати лет полагалось удалиться в уединение для длительного совершенствования в течение двадцати лет, дабы стать заместителем ныне действующего Верховного жреца. Ребенком Шэнь Е ничем не тяготился, с нетерпением ожидая, когда так надолго уйдет в уединение, чтобы заниматься совершенствованием. Теперь, когда он заботился об Аланьжэ, он лишь мечтал о том, чтобы отложить его на день, а потом еще на день, но в конце концов понимал, что не сможет откладывать вечно.

Он боялся, что после его ухода она останется без присмотра и снова пойдет по заведомо гибельному пути: начнет есть крысиное мясо и пить крысиную кровь. В ночь перед разлукой Шэнь Е посадил в пределах змеиного строя плодовое дерево Четырех времен года для нее и принес из храма-дворца воду Небесного источника, дабы полить его. Не успел он и глазом моргнуть, как дерево проросло, обзавелось густой листвой, расцвело и принесло плоды. Он сорвал плод и дал его девочке, научив, что теперь если она проголодается, то должна есть плоды этого дерева, а если ей захочется пить, она должна пить воду из источника Развеянных тревог – ей ни в коем случае нельзя прикасаться к крысам.

В том году ей исполнилось пять. Ее лицо могло похвастаться красотой нефрита и снега, но из-за того, что в змеином строе часто клубился ядовитый туман, она ничего толком не помнила и не умела говорить. Однако она, кажется, поняла, что это прощание. Она ни за что не хотела отпускать край его одежд и отказывалась засыпать. Он долго смотрел на нее, потом наконец сказал:

– Ты еще такая маленькая, ты и не вспомнишь меня, когда я вернусь.

Девочка подумала, что он просит ее что-то сделать, и тут же кивнула, притворяясь, что все понимает. Он погладил ее по челке. В белом лунном свете ветер сорвал несколько цветов с дерева Четырех времен года, и один упал девочке на плечо. Он поднял его и заправил ей за ухо. Затем нежно провел по ее волосам у виска и пообещал:

– Я вернусь. Я стану Верховным жрецом и вытащу тебя отсюда. – Он замолчал, потом сгреб ребенка в охапку и прошептал: – Я твоя единственная семья, Аланьжэ. Ты им не нужна, но у тебя все еще есть я.

Когда он уходил той ночью, девочка вдруг проснулась и громко заплакала. Но он не оглядывался, позволяя детскому плачу постепенно затихнуть у него за спиной.

Двадцать лет показались Шэнь Е целой вечностью. Он вернулся во дворец точно ночью пятнадцатого числа. В честь его возвращения повелитель задал пир, но самому Шэнь Е не терпелось увидеть ребенка. И первое, что он о ней услышал, стало то, что второй принц Западного моря, их многоуважаемый гость, ворвался в змеиный строй. Во главе собравшихся на застолье гостей повелитель поспешил к источнику Развеянных тревог. Шэнь Е следовал за ним по пятам. Когда он вновь оказался в знакомых местах, все лежало в руинах. В глаза ему тут же бросилось рыхлое облако в небе, на котором мужчина в белом обнимал юную девушку. Поверх грубой одежды из змеиной кожи ее теперь укрывали верхние белые мужские одежды. Когда ветер всколыхнул белое одеяние, длинные черные волосы девушки разлетелись, открывая по-детски наивное личико, напоминавшее тонкую работу искусного мастера. За двадцать лет, что они не виделись, девочка выросла.

Изумрудные воды источника Развеянных тревог бурлили, питоны беспрестанно шипели, а по воздуху плыли умиротворяющие звуки нефритовой флейты. Маленькая девочка впервые расправила крылья в руках мужчины в белом одеянии. Ни у кого в правящей семье не было таких белоснежных крыльев. Белое нежное перышко слетело вниз, и Шэнь Е подхватил его.

На облаке мужчина в белом взглянул на руку ребенка и внезапно произнес:

– Аланьжэ… А ведь и впрямь слово с хорошим смыслом. Раз у тебя нет имени, почему бы тебе не зваться Аланьжэ?

Он увидел, как она бестолково уставилась на мужчину в белом и с перерывами повторила:

– А… лань… жэ?

Мужчина в белом улыбнулся:

– Очень хорошо, Аланьжэ. Я Су Мое, Су Мое с Западного моря.

«Я Шэнь Е, твой двоюродный брат. А ты Аланьжэ, Сянли Аланьжэ».

Второй принц стоял, держа девушку высоко в воздухе. Он кивнул повелителю и вежливо улыбнулся.

– У нас, в Западном море, если хотим вырастить хорошего сына, мы тоже любим отпускать его набираться опыта и оттачивать мастерство вдали от дома. Полагаю, повелитель тоже хотел закалить дух принцессы и поэтому приказал ей совершенствоваться в змеином строю. Вот только этот ребенок с первого взгляда приглянулся мне, вашему покорному слуге. Я бы хотел взять ее себе в ученицы и воспитывать подле себя. Не окажет ли мне повелитель такую милость?

Он говорил так вежливо и так коварно.

Повелитель стоял со сложным выражением лица, но в конце концов согласился.

Шэнь Е заметил, как второй принц погладил ребенка по лбу и тихо сказал:

– Тебе больше не нужно здесь оставаться, ты пойдешь со мной, рада?

Она мягко кивнула и выгнула уголки своего нежного рта в улыбке. Улыбнулась так, как он