Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

произошло слияние с Schlesinger Organisation, газета Financial Mail задалась вопросом, как команда индивидуалистичных, молодых и гибких финансистов Мэнди Моросс с их "имиджем go-go" сможет адаптироваться к "степенному" и "традиционному" стилю Anglo: "Смешаются ли в этом случае масло и вода?" - с сомнением спросил журнал.¹⁰⁶ Ответ, полученный два года спустя, был однозначно отрицательным, хотя это было связано не только с коммерческими, но и с культурными соображениями. Тон и тон Anglo, как его воспринимали новички и незнакомцы на 44 Main Street, исходил из кабинета председателя. Преданность, традиции и благоразумие лежали в основе культуры руководства Anglo. Для HFO не было принято заводить широкие и тесные контакты в организации; отчасти из-за своей инстинктивной сдержанности он предпочитал общаться с небольшой группой братьев. За пределами Anglo HFO долгое время был членом масонов, старейшей в мире братской организации, чьи кодексы и ритуалы казались посторонним окутанными тайной. Он был посвящен в ложу Ричарда Гидди в Кимберли в 1943 году, а к 1958 году "достиг второй и третьей степеней".¹⁰⁷ Время от времени членов ложи, пользовавшихся покровительством Оппенгеймера, приглашали на обед в его элегантно отделанную частную столовую. Здесь, за черным лакированным столом, стюарды в белых перчатках подавали амброзию, пищу англоязычных богов, запивая ее роскошными винами на выбор. По воспоминаниям некоторых англоязычных руководителей, это был опыт, достойный любого ресторана со звездой Мишлен.

В Брентхерсте каждый второй вечер устраивались ужины в черных галстуках, которые служили социальной точкой опоры Anglo. Эти мероприятия были корпоративным клеем, который скреплял высший эшелон Anglo. За их организацию отвечала Бриджет Оппенгеймер, которая следила за их безупречным проведением. Многие корпоративные жены, особенно молодые, испытывали страх перед председателем. Они с особым страхом ожидали, что их посадят рядом с ним за ужином. Светские беседы не были сильной стороной HFO; он очень легко скучал. Он начинал возиться с запонками - верный признак ослабления интереса к разговору, - а затем на его обычно внимательные карие глаза опускался остекленевший взгляд. В сочетании с риктусовой ухмылкой этот стеклянный взгляд выдавал его полнейшую скуку. Бриджет, при всем ее величии, могла быть теплой и увлекательной хозяйкой. Она располагала к себе гостей и делала из гостеприимства искусство. Однако единственным недостатком, с которым "БДО" не мог мириться, было пренебрежение пунктуальностью. Гостей, не явившихся в назначенный час, ждал прохладный прием и язвительная запись в одном из ее личных блокнотов. Обеды в Брентхерсте проходили в определенном ритме. Гости переходили из гостиной в столовую, как только их бокалы с шампанским опустевали. Ровно в 8.30 вечера подавалось первое блюдо. В поместье Брентхерст имелся феноменальный винный погреб, в котором хранились вина, собранные из терруаров всех уголков Земли. После того как в 1973 году директор De Beers (и друг HFO) барон Эдмон де Ротшильд приобрел Château Clarke, бордоские вина Ротшильда регулярно появлялись в меню Бриджит. Еще одним фаворитом было вино Château Haut-Brion. Когда ужин подходил к концу, женщины уходили, оставляя мужчин курить сигары и обсуждать проблемы прошедшего дня за бокалом коньяка.

Племенные обычаи Anglo могли показаться душными или допотопными даже по стандартам того времени, но было бы несправедливо представлять организацию как склеротическую. Остроумие и молодость все еще высоко ценились, и нигде так не ценились, как в кабинете председателя. В январе 1970 года Адриан Доул, вдумчивый 25-летний парень с опытом работы в отделе финансового планирования группы Anglo, ехал с женой и четырехмесячным ребенком из Дурбана в Кейптаун, собираясь начать обучение по программе MBA, когда Гордон Уодделл разыскал его в отеле в Порт-Элизабет. Уодделл предложил ему работу в качестве личного помощника HFO, и Доулл быстро отказался от планов продолжить обучение, отдав предпочтение этой должности. Оппенгеймер ввел Доулла в доверие "до удивительной степени".¹⁰⁸ Помощникам по хозяйственной части негласно доверяли сохранять "частную жизнь и конфиденциальность" председателя. Более того, HFO интересовался мнениями и идеями своих личных помощников и внимательно к ним прислушивался. Преемник Доулла, Ник Димонт (сын соперника ХФО за пост канцлера UCT, судьи Мариуса Димонта), проработал в Anglo около шести месяцев, когда спросил Доулла, может ли он подвезти канцлера UCT на самолете Anglo: Димонту нужно было посетить церемонию вручения дипломов о высшем образовании в Кейптауне, где Оппенгеймер должен был его напутствовать. Председатель с радостью согласился. Некоторое время спустя Зак де Бир предложил Димонту стать помощником главы HFO. Димонт считал, что интерес Оппенгеймера к молодежи отчасти объясняется его "почти мальчишеским энтузиазмом к новым идеям".¹⁰⁹ Как и другие помощники, Димонт получил возможность познакомиться с более частной стороной жизни своего директора. Во время поездки в Англию, где они остановились у Раймонда Оппенгеймера в Уайт-Уолтеме, Х.Ф.О. взял Димонта на экскурсию в Оксфорд. Он показал Димонту свои старые комнаты в Крайст-Черч и с нежностью и ностальгией вспоминал студенческие годы.

Поощрение Оппенгеймером молодых людей в Anglo выходило за рамки его внутреннего круга помощников шерифа. Тони Трахар, трудолюбивый дипломированный бухгалтер, получивший образование в Витсе, пришел в отдел финансового планирования в качестве стажера-менеджера в 1974 году в возрасте 25 лет. Его учебу в университете спонсировала компания Anglo, а Сидни Спиро был другом семьи. Примерно через год после того, как он впервые побывал на ужине в Брентхерсте, Трахар решил ответить на приглашение взаимностью. В то время он был холостяком, живущим со своей овдовевшей матерью, и, взяв часть своей зарплаты, купил две бутылки французского шампанского и говядину высшего сорта.¹¹⁰ Зимним ледяным вечером в Йоханнесбурге Оппенгеймеры прибыли в восемь вечера в сопровождении Отто Краузе, Пэтси Керлвис (одной из немногих людей в кругу близкого окружения Оппенгеймеров, чья дружба не была окрашена почтением), а также Робина Кроуфорда (человека из De Beers) и его жены Дженни. К сожалению, Трахар не предупредил повара, когда ставить говядину в духовку, и к 8.30 вечера Бриджет с беспокойством поглядывала на часы. В итоге частично приготовленный кусок говядины появился в 9 вечера, и к этому времени посетители ужина были уже изрядно намазаны маслом. Вечер завершился тем, что HFO и напыщенная Пэтси Керлвис стояли у костра и пели немецкие песни.

Трахар был одним из многих младотурков, родившихся в 1940-х или начале 1950-х годов, которые пользовались вниманием председателя совета директоров и были втянуты в социальную орбиту семьи. В дальнейшем они заняли очень высокие посты в Anglo. В 1990-х годах Трахар, будучи генеральным директором, а затем председателем совета директоров Mondi, превратил дочернюю компанию Anglo в одну из самых успешных в Европе групп по производству целлюлозы, бумаги и упаковки. В 2000 году