Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс

в этой ситуации поводы для гордости. «Ваш мозг ухудшится до стандартных уровней только через несколько лет», – сказал ему один специалист. Терри понравилась формулировка. Доставила такое же удовольствие, как то, что у него «роллс-ройсовская версия» болезни – «золотой стандарт Альцгеймера», как он выражался. Профессор Джонс подобных высказываний не одобрял, но Терри было не остановить – не мог же он упустить такую возможность. Он ездил в RICE каждые полгода в течение шести лет и, как ни странно, начал ценить эти поездки в Бат. Они придавали чувство структуры, чувство – хоть и мимолетное – контроля. Сперва его осматривал Рой Джонс со своей командой, а потом он гулял по городу и заходил в «Топпинг энд Кампани» – возможно, его любимый книжный в мире: с дубовыми полами, высоченными самодельными шкафами и книгами в фирменных пластиковых обложках.

Предложения помочь сыпались на нас не только из мира официальной медицины. Многие советовали диеты, гомеопатию и зелья из куркумы с апельсиновым соком. Очень многие предложения, пусть по большей части анекдотичные, явно делались из доброты и лучших побуждений. Но частенько встречались и просьбы о деньгах – под предлогом того, что Терри может войти в историю, вложившись в дальнейшие исследования и поспособствовав изобретению лекарства от болезни. Из-за всего этого в первые несколько месяцев нам иногда казалось, что мы тонем в волшебных бальзамах. Однажды по почте пришла таблетка. Огромная – размером с кубик «Лего». В приложенном к ней письме говорилось, если коротко, «СЪЕШЬ МЕНЯ», но еще объяснялось, что, пройдя через пищевод, она переставит его ионы, значительно улучшит состояние и не повлияет на остальной организм. А, и 25 тысяч фунтов не помешают… Наше строгое правило не есть присланную еду тут же распространилось и на таблетки размером с «Лего».

Но кое-что Терри пробовал. А вы бы не попробовали, если бы верили, что это поможет? Услышав этот совет от очень многих людей, он записался к стоматологу, чтобы удалить и заменить все свои амальгамные пломбы. А однажды в воскресной газете мы наткнулись на статью о британском враче, разрабатывавшем шлем, который якобы обстреливал голову лучами света с особой длиной волны, оказывая благотворный эффект на мозг больных деменцией. Несмотря на весь скепсис, мы с Терри пришли в восторг. Во‐первых, Терри нравилось все, что касалось шляп. Во‐вторых, идея остановить болезнь Альцгеймера одной только мощью пассивных элементов, которые можно купить в ближайшем «Радио Шак», потешила наших давних внутренних любителей паять. Мы нашли изобретателя шлема – Гордона Дугала, врача общей практики из графства Дарем. Доктор Дугал приехал в Часовню вместе с шлемом. Тот был черный и шипастый – словно спутник с дизайном от Хита Робинсона. Мы непочтительно прозвали его «шизошлемом». К сожалению, он оказался чрезвычайно неудобным и после испытательного сеанса оставил на голове Терри глубокие отпечатки. «Шляпа из кактуса и то была бы удобнее», – сказал он, горестно ощупывая вмятины.

Вот когда хорошо иметь на быстром наборе собственную команду скульпторов. В дело вступили Бернард Пирсон и Иэн Митчелл из «Лавки Плоского мира» и сняли с головы Терри слепок, чтобы создать основу для шлема по индивидуальному заказу. Обмазывание его головы мокрым гипсом всем подарило добрых полчаса веселья, хотя глухой «донк», с которым Бернард расколол молотком форму на новом гипсовом черепе, еще долго отдавался у нас в памяти10. Доктор Дугал оснастил слепок проводами в своей мастерской – и Терри получил удобный светоизлучающий шлем, какой даже в «Лок энд Ко» на Сент-Джеймс не купишь.

Сидение без дела никогда не было сильной стороной Терри, и все-таки он каждый день садился в кресло в библиотеке Часовни и со всей серьезностью подвергал себя 30 рекомендуемым минутам светотерапии, обычно – после обеда. Выглядел он после сеансов не лучше – но, с другой стороны, и не хуже, а, как отметил Терри, мы имеем дело с дегенеративной болезнью, «не хуже» – это всегда не-шаг в правильном направлении. Каким бы ни был эффект этих процедур, они хотя бы вынудили Терри отдыхать посреди рабочего дня – часто с кабинетным котом Пэтчем на коленях, – а сам он позволял себе эту роскошь нечасто. Впрочем, через две недели он решил, что уже увидел свет, более того – насмотрелся на него, и отложил шизошлем11.

Но теперь главным казалось делать хоть что-то – активно участвовать. Терри быстро установил, что его болезнь недооценена. Недооценена в плане бюджета, который правительство готово выделить на ее исследования, – на деменцию шло всего три процента от того, что шло на рак. Недооценена в плане того, что Национальная служба здравоохранения даже не финансирует лекарства для 59‐летнего человека. И недооценена в общественном восприятии. «Когда у тебя рак, ты борешься с болезнью, – сказал Терри. – Когда у тебя Альцгеймер, ты старпер». Очевидно, тут было с чем повоевать человеку, у которого для этого хватало сил и желания. И чем больше Терри об этом думал, тем больше понимал, что желание у него есть, тем больше понимал, что у него есть силы. «Я буду кричать и бунтовать, пока есть время, – сказал он. – Альцгеймер еще пожалеет, что меня подцепил».

С этой целью Терри, уже пообещавший по дороге домой из больницы Адденбрука расчистить график и целиком посвятить себя писательству взаперти, почти тут же принял решение пригласить в Часовню на год съемочную группу.

СНОСКИ

1 Тем утром я провел за клавиатурой несколько упоительных минут, выполняя особенно увлекательную миссию: «Найти и заменить <Хедвиг>». Впрочем, Терри не сдался без боя. Его Хедвиг был отсылкой к рок-мюзиклу девяностых «Хедвиг и злосчастный дюйм» (Hedwig and the Angry Inch). Он был вне себя, что его опередили.

2 Осторожно, не спойлер. В этом абзаце специально нет спойлеров, чтобы не испортить будущего удовольствия тем, кто не читал «Делай деньги!». Примерно в то время, когда я допечатывал сцену с толпой в банке, Льюис Хэмилтон выходил на подиум в своей первой гонке «Формула 1».

3 Отважно.

4 QuadVision из Уимборн-Минстера; по всем вопросам о рамах для нескольких ЖК-экранов – к ним.

5 Самый мощный компьютер в кабинете предназначался для игр, а не для писательства. И Терри даже оправдываться не собирался.

6 Желание Терри встречать в мире «Обливиона» гоблинов без необходимости их убивать привело после недолгой переписки к созданию «гоблинского амулета мира», позволившего Терри ходить среди гоблинов и по их жилищам без ненависти в сердце. Он много думал о подобном в 2010‐м, во время работы над «Дело табак». Еще Терри предложил ввести функцию «сделать подарок», чтобы вознаграждать Вилью за особые услуги – например, за спасение жизни игроку. Любителям Elder Scrolls IV