Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография - Роб Уилкинс

наверняка многие коллеги Терри по писательскому цеху призадумались – в чем, пожалуй, и была вся суть.

7 Dreamworks продолжила работу над «Троллями», которые вышли уже после смерти Терри, в 2016 году, и в которых все роли троллей играли тролли, – наверное, это более удачный вариант, хотя я не смог заставить себя посмотреть. Меня бы это, как нынче выражаются, «стриггерило». В 2020‐м мультфильм получил сиквел. Его я тоже избегаю.

8 Терри – определенно из того поколения, для которого требование платить за телевидение что-то сверх ежегодного сбора попахивает крайне бесстыжим варварством.

9 Пожалуй, один из ярких примеров – серия, где голкипер «Харчестер Юнайтед», отчаявшись из-за игровых долгов, взял всю команду в заложники и был застрелен спецназом в последовавшей перестрелке.

10 По поводу того «порчуна» и его работы Терри потом сказал с глубоким вздохом: «Если бы я знал, что бывают такие профессии, в жизни не стал бы писать».

11 Наша радость от посещения Pinewood – родины стольких британских комедий – так и не угасла. Там история окружает на каждом шагу. Наш офис в прошлой жизни играл роль британского консульства в «Так держать… Вверх по Хайберу» (Carry on Up the Khyber). Голова кружилась от благоговения.

12 Терри постановил, что если он напялит костюм, то напялю и я. На моем счету где-то десяток мимолетных появлений в «Цвете волшебства», в том числе в незабвенной роли «человека, которого выкидывают из “Залатанного Барабана” с копьем в груди». В качестве «подарка» на день рождения меня заставили чрезвычайно долго лежать в луже у ног Дэвида Джейсона – с тем же копьем в груди. В готовом фильме, к моему немалому веселью, видно только верхушку копья.

13 В мире Терри Пратчетта нет требования сильнее «сделай». Со «сделай» не шутят.

17. Одна поднятая бровь, шляпа из кактуса и велосипедные клипсы в огне

Лето 2007 года, Терри только что дописал «Делай деньги!» (Making Money), вторую книгу об исправившемся мошеннике Мойсте фон Липвиге, который впервые появился в «Держи марку!» пару лет назад – и которого, между прочим, целые сутки звали Мойст фон Хедвиг, пока я вдруг не вспомнил кличку некой совы из «Гарри Поттера» и не убедил Терри, что называть его Хедвигом – значит напрашиваться на неприятности1.

Роман «Делай деньги!» – это исследование нестабильной смеси математики и доверия, на которой работал монетный двор Анк-Морпорка, – выйдет осенью, сразу после массового снятия вкладов в британском банке «Норзерн Рок» и в преддверии надвигающегося банковского кризиса. Поэтому в The Times и скажут – лишь с долей шутки, – что эту книгу «лучше рецензировать в бизнес-рубрике». Тем временем я еще приходил в себя после того, как барабанил по клавишам, пока из воображения Терри бурным потоком изливались эти выдающиеся страницы, и старался не отставать, когда он вел по улицам к Королевскому банку Анк-Морпорка разгневанную толпу с вилами, намеренную поквитаться с его злосчастным вице-председателем – то есть Мойстом, – который, наконец смирившись со своей судьбой, распахнул двери банка и обнаружил… что ж, тогда еще никто в мире, включая самого автора, не знал, что по ту сторону двери спасет Мойста от верной гибели. И не мог узнать, пока Терри, походив по комнате и подумав, решительно не продиктовал развязку, тем самым в очередной раз заставив меня вскочить и триумфально ударить кулаком по воздуху. В такие времена я ничуть не сомневался, что у меня лучшая работа в мире – за исключением, возможно, работы Льюиса Хэмилтона2.

Но вот «Делай деньги!» написаны, вычитаны, отредактированы и отосланы в издательства, а у нас наступил, как это всегда называл Терри, «медовый месяц»: фаза, продолжающаяся неделю, максимум две, когда последняя партия упакована и отправлена, фабрика затихает и можно дать станкам передохнуть, неторопливо собираясь с силами перед следующей сменой. Для Терри «медовый месяц» (впрочем, не мешающий написать что-нибудь из следующего романа) – время, наиболее похожее на отпуск.

Но оказалось, что «Делай деньги!» вовсе не так закончен, как мы думали. Поступает звонок от Дженнифер Брель из нью-йоркской редакции HarperCollins. «А можно как-то увязать линию Космо Шика? – спрашивает она. – А то она так и болтается на ветру». Космо Шик в компании своей исключительно ухоженной бороды большую часть романа пытался: а) украсть личность лорда Витинари и б) научиться эффектно поднимать одну бровь, что отлично удавалось Роджеру Муру в бондиане, но в исполнении Шика больше смахивало на нервный тик. И в самом деле, за Шиком с его бородой и бровью мы в кульминации не досмотрели. Никого другого при редактуре это не смутило, но теперь, после слов Дженнифер… что ж, да, это недопустимо. Шик и в самом деле болтается на ветру.

Терри раздражен. Кто-то сказал, что в книге есть проблемы3, а это его никогда не радует. Плюс он уже официально переключился в режим медового месяца и думает о другом, а тут внезапно велят перестраиваться – и быстро, книгу уже готовят к печати. Дополнительный материал нужен Дженнифер в течение суток.

И что, Терри просто сядет и засучит рукава? Нет. Очевидно, сейчас у него на уме что угодно, только не это. Поперек ручья упало дерево, говорит он. Надо бы сходить посмотреть. И мы идем. По дороге назад Терри внезапно заворачивает в теплицу и какое-то время занимается черепашками. Наконец мы возвращаемся в Часовню. Он садится за стол, в то время уже оснащенный впечатляющим набором из шести ЖК-мониторов, закрепленных на раме в два ряда по три штуки, – раму мы заказали по удивительно низкой цене в небольшой компании по соседству4.

(«Почему шесть?» – неизбежно спрашивают люди, увидев его стену оборудования. «Потому что восемь не умещаются», – отвечает Терри. А еще потому, что они создают в Часовне атмосферу ЦУПа. А еще потому, что они очень круто смотрятся со скринсейвером из «Матрицы», когда по всем шести одновременно бегут колонки зеленого кода).

Какое-то время Терри возится за столом, потом уходит за игровой компьютер на антресолях Часовни5. Там он включает The Elder Scrolls IV: Oblivion – прошлогоднюю игру, его нынешнюю излюбленную «жвачку для мозга», как он выражается. Он играл в нее так же, как играл во все: увлеченно, неустанно и наотрез отказываясь от читов. Я говорил, что могу модифицировать игру, если он попросит, – залезть в код и кое-что подправить, чтобы было полегче в сложных местах: может, подкинуть золота, или оружия, или выкрутить здоровье на максимум. А он смотрел на меня так, будто я предлагаю бросаться кирпичами в церковные витражи. Терри не хотел пробегаться по этой игре поверхностно; наоборот, ему было интересно погрузиться в мир «Обливиона» настолько глубоко, насколько это возможно. Однако его все-таки