Нежность - Элисон Маклауд

поднялась на колени, вертя в руках находку: камень с гладкой дырой посередине. Сдула с него пыль десятилетий и обтерла до блеска о малярный комбинезон.

Виола удивилась и не могла понять, откуда взялся камень.

– Конечно, он ждал именно тебя. Но скажи мне вот что: куда нам девать весь этот линолеум?

Бабушка Мэделайн, увидев находку, кивнула и назвала ее местным именем. Согласно легендам Сассекса, где «камни-глаза» попадались часто, они позволяли заглянуть в иные миры.

– Кто нашел, тот владей, – сказала бабушка. – Интересно, можно ли через него увидеть, куда забрел этот неугомонный старик, твой двоюродный дедушка.

ii

За неделю до начала Михайлова триместра сотрудники – как старые, так и новые – явились в университетскую библиотеку, стряхивая воду с зонтов и плащей. По случаю начала учебного года библиотекарей ждал традиционный стакан хереса, за которым должны были последовать речи и представления. Дину только что взяли в библиотеку, работать по субботам. Она колебалась, стоит ли вообще соглашаться. Она гораздо больше заработала бы «отельной девицей» в «Лебеде». Но решила этого не делать и подала заявление на должность помощника библиотекаря, объявление о которой висело на доске в Пейль-Холле.

В университетской библиотеке искали «помощника директора особых коллекций», и Дина решила, что прямо-таки создана для этой должности. Она из семьи книжников и, как объяснила в сопроводительном письме, росла среди библиотек, печатных станков и гранок. Кроме того, она умеет составлять картотеки и знакома с двумя основными системами классификации книг: Дьюи и Библиотеки Конгресса США.

Ее не позвали на собеседование. Вместо этого она нашла у себя в почтовой ячейке письмо на три строчки, в котором ей предлагали работу субботнего расстановщика книг. Расставлять книги по полкам может любой дурак, но двоюродный дедушка Фрэнсис через Барбару, мать Дины, настоятельно рекомендовал ей принять предложение. Он по-прежнему возглавлял «Нансач», небольшое лондонское издательство, которое основал в двадцатых годах вместе со старым другом Дэвидом Гарнеттом. Как сообщила по телефону мать, дедушка Фрэнсис обещал, что возьмет Дину в издательство и что она может даже дорасти до должности редактора, если сперва наберется кое-какого опыта. Работа в университетской библиотеке в Кембридже – неплохо для начала, даже такое скромное занятие, как расстановка книг на полки.

Библиотека была величественным шестиэтажным зданием со сводчатой крышей и витражными окнами, так что обиталище книг казалось храмом, суровым и великолепным. Рядами выстроились потускневшие сафьяновые корешки, на которых сверкали золотые буквы, и даже знакомые Дине запахи отдавали тайной. Аромат паркетной полироли смешивался с книжной пылью. От древних переплетов пахло старинным клеем.

Дина решила, что сходка по случаю начала учебного года – вечеринка с выпивкой, от которой наконец-то удастся получить удовольствие. В каталожном зале на верху величественной каменной лестницы руководящие сотрудники библиотеки разливали херес. Потом библиотекари подняли бокалы, одарили друг друга улыбками, наскоро представились, и начались речи.

Дина разглядывала собравшихся, в особенности женщин. Неужели в приглашении был указан дресс-код, а она не заметила? Похоже, из всех женщин только она одна пришла в брюках – черных дудочках из «Сейлса», надетых впервые по случаю торжества.

Пока все слушали и вежливо аплодировали, она почти не обращала внимания на стоящего рядом. Она вслушивалась в речь директора особых коллекций – того самого, который не пригласил ее на собеседование. Ей было плохо видно, но он казался достаточно приятным. Обзор преграждал человек-гора с сугробами перхоти на плечах. Дина опустила взгляд и в очередной раз полюбовалась собственными черными балетками. Они были новые, как и брюки. Затем она поймала себя на том, что рассеянно разглядывает на блестящем паркете ноги соседа справа.

У соседа были длинные ступни, обутые в броги хорошего качества. Приняв это к сведению, Дина подняла взгляд. Слово передавали следующему оратору, и весь персонал придвинулся ближе к верхней лестничной площадке. Локоть человека в брогах оказался в дюйме от локтя Дины, и она краем глаза углядела темно-синюю шерстяную ткань пиджачного рукава.

И вдруг сосед ни с того ни с сего склонился к ней и впустил ей в ухо слова – одну фразу, безобидную шутку в адрес очередного выступающего. Она засмеялась – не потому, что старалась угодить, а потому (как поняла почти сразу), что желала стать его сообщницей.

Она не могла бы описать его лицо или глаза. Он склонился только к ее уху. Его дыхание пахло хересом, а локоть почти коснулся ее локтя. Но не совсем. У нее сложилось смутное впечатление, что стоящий рядом – высокий. Потом он что-то сказал. Она, если честно, не расслышала. Ответила улыбкой, тихим хохотком, но не повернулась посмотреть. Она продолжала вытягивать шею, притворяясь, что поглощена речью, но все это время ощущала накопление заряда, некий новый резонанс.

Место оратора занял директор библиотеки и объявил об окончании вечера. Дина и сосед стояли в гравитационном поле на двоих, тянущем их друг к другу. Сосед снова нагнулся, склонил голову, приблизив рот к уху Дины. Мочкой уха она чувствовала вибрацию. Его губы шевелились совсем рядом с колечком ее серьги.

Их взгляды еще ни разу не скрестились. Она не знала, какого цвета у него глаза. Она разглядела его броги лучше, чем лицо. И больше ничего. Но пока речи близились к завершению, она чувствовала, как гудит ее нутро, словно по телу бежит электрический ток – от барабанных перепонок до подошв.

Она не глупа. Разумеется, он всего лишь пробормотал ей на ухо пару дружелюбных реплик во время банальных речей. Собравшиеся дружно аплодировали началу нового учебного года. Как у них получается аплодировать и при этом держать стакан с хересом? Ее собственный стакан был все еще полон – она решила, что херес на вкус противный.

– Здравствуйте. – Он протянул ей руку. – Николас… Ник.

Она моргнула:

– Бернардина, – и в качестве извинения кивнула на стакан, который до сих пор держала в правой руке. – Дина.

От его рукава, окропленного дождем, пахло мокрой шерстью. На шее новомодный галстук. Кажется, новый знакомец даже моложе ее. Глаза у него оказались маленькие, карие с прозеленью. Улыбка сдержанная, но искренняя.

– Вы тут новенькая? – спросил он.

– Господи, еще бы. В смысле, как сотрудник.

– В каком отделе?

– В любом, куда пошлют. Я всего лишь расстановщик. Работаю по субботам. – А вдруг он тоже. – А вы?

– Помощник директора особых коллекций. Одному Богу известно, как я попал на эту должность. Зашел на прошлой неделе, спросил, меня отправили к директору, а он взял и сказал, что место за мной. У него на столе высилась пачка резюме соискателей, и мое появление,