Нежность - Элисон Маклауд

как он выразился, «избавило его от необходимости все это читать». – Он расхохотался, воздев открытые ладони к небу, словно желая показать, что сам первый удивлен.

Он располагал к себе, у него было приятное лицо и умные глаза. И качественный пиджак из шерстяной ткани.

Конечно, должность досталась ему. Дина подвигала плечами, натягивая плащ. Ей не пришло в голову явиться лично, чтобы справиться о вакансии.

Он посмотрел на часы:

– Еще рано… Я подумал: может, вы захотите…

– Прошу прощения, – оборвала она. – У меня завтра первый день. Надо явиться рано, с ясными глазами. – Улыбка сделалась натянутой, глаза мрачно блеснули. – С утра в забой и все такое.

И она сбежала по огромной лестнице и вылетела в дверь, жаждая лишь окунуться в прохладный вечерний воздух.

iii

Прошло три недели. Была суббота. Стрелки часов на стене библиотеки двигались к шести – да закончится ли когда-нибудь этот день? – и Дине оставалось вернуть на место лишь одну книгу, «Взаперти» Жан-Поля Сартра[42].

Это заглавие удивительно метко подытоживало ее сегодняшние ощущения.

В дыре между книгами на полке, куда предстояло поместить Жан-Поля, возникли глаз и половина рта, словно сбежавшие с картины сюрреалиста.

Дина едва не подскочила, но вовремя взяла себя в руки.

– Я тебя нашел, – сказал рот. – Знаешь, как флиртуют библиотекари?

Она не удостоила его ответом.

– Они спрашивают, можно ли взять тебя на дом.

Еще секунда – и появились оба глаза, уже на ее стороне стеллажа, в проходе номер 840, «Литература на французском и других романских языках».

– Не удержался, – сказал он с некоторой долей иронии. – Если меня уволят отсюда, пойду сочинять плоские шутки для рождественских хлопушек.

Она почти не повернула головы:

– Пришли посмотреть, как живут обездоленные мира сего?

– Замечательно! Ты, значит, меня не забыла.

– Ник, кажется? – Она прекрасно знала, что именно так.

Она вернула Жан-Поля на место:

– Я заканчиваю смену, как говорим мы, расстановщики книг. Мне нужно добраться до своего шкафчика, прежде чем привратник запрет нас всех на ночь.

Он даже не попытался отойти в сторону и пропустить ее.

– Мне очень жаль, что ты не получила эту работу.

Утратив напускное равнодушие, она подняла на него широко открытые глаза.

Он уселся на стремянку, которую Дина сама только что сюда притащила:

– Директор, мой начальник, попросил меня вернуть пачку резюме в отдел кадров. К сожалению, твое лежало сверху.

– А.

Его лицо слегка просветлело.

– Может, это хороший знак. В смысле, то, что оно оказалось наверху.

Ей перехватило горло от унижения.

Это пройдет.

– Мне правда надо идти к шкафчику.

Но он не убрал ноги с пути, а продолжал:

– В этой должности при «особой коллекции» на самом деле только и требуется, что каталоги составлять. Скучная работа. Подходит разве что второкурсникам. Третьекурсников таким не заманишь.

Она отвернулась, притворяясь, что поправляет книги на полке:

– Ничего страшного. Я не ребенок, не нуждаюсь в утешении.

Не его вина, что он получил такую желанную для нее должность. Дина это прекрасно знала. Но заявление о приеме на работу – ее личное дело и больше никого, кроме нее, не касается.

– Мне досталась душная кладовка с крохотным оконцем, пыльная, как гробница фараона, и без отопления.

– Я каталогизировала всю библиотеку моих бабушки и дедушки.

– Даже если бы ты каталогизировала погибшую Александрийскую библиотеку, это не помогло бы.

Она принципиально не стала подыгрывать и спрашивать почему.

– Видишь ли, дело в том, что ты не мужчина.

Она с силой вдвинула книгу на полку:

– Сиськи. Подумать только. Так вот, значит, что они означают?

Иногда удержаться просто невозможно.

Но он только добродушно засмеялся – похоже, она забила гол в собственные ворота – и поерзал на стремянке, слишком низкой для его длинных ног. Почему он не встанет наконец? Разве что специально загораживает ей выход. Если не двинется с места, придется перелезать через него – а это, без сомнения, еще больше его развеселит.

– Я что пытаюсь объяснить, – продолжал он, – они не могли взять девушку на эту должность.

– Ты в каком веке живешь?

– Понимаешь, эта работа – при коллекции «Аркана». «Аркана» по-латыни – непостижимое, тайное.

Она горько улыбнулась:

– Я в курсе.

– Видишь ли, в данном случае это термин из обихода элитарного университета, обозначающий коллекцию порнушки. Студентам женского пола не разрешают брать книги оттуда, а к каталогизации и подавно не подпустят.

– Ты серьезно? – Иногда она не распознавала преувеличенный сарказм.

– Ты что, правда не знала?

Ряд ламп над головой зажужжал и погас.

Сейчас их точно запрут, и она никогда не попадет в гардероб, а застрянет в библиотеке наедине с этим типом.

Он несколько раз чиркнул спичкой о стеллаж и наконец зажег ее.

– Сигаретку?

Под слоем так называемого шарма он прятал ужасное самодовольство. Дина чувствовала, как шее становится горячо.

– Я отказалась от другой отличной работы ради этой.

– Ради той, которой у тебя еще не было? Я бы сказал, не слишком умно. Какая у тебя специализация?

– Английская литература. Представляешь, я умею читать, а не только рассовывать книги по полкам.

Он картинно выдержал паузу:

– А я? Спасибо, что поинтересовалась. История и классическая литература. Как я уже сказал, работа по каталогизации обычно достается второкурсникам. Ничего личного.

Он отвернулся и выдохнул дым.

Само собой разумеется, курить в библиотеке запрещалось. Он хочет спровоцировать Дину, чтобы она сделала ему замечание; тогда она выставит себя унылой занудой, над которой он опять сможет посмеяться. Детский сад какой-то.

– Второкурсникам-историкам?

Он кивнул.

– Второкурсникам-историкам мужского пола.

– Да, но исключительно потому, что тебе, представительнице слабого пола, знакомство с неприличными книгами может причинить непоправимый вред. Ты утратишь рассудок, понимаешь ли.

Он ухмыльнулся.

– Дай пройти. – Он больше не заслуживал, чтобы с ним обращались вежливо.

В читальном зале, виднеющемся в конце прохода, мигнули и погасли три ряда настольных ламп. Вдали заскрежетал в замке тяжелый ключ.

– О боже! Сбегай туда, пожалуйста. Скажи им, что мы здесь.

– Можешь сама сбегать. – Он выпустил колечко дыма и стал наблюдать, как оно поднимается.

Она задрала ногу. Сейчас она попросту перелезет через препятствие, которое он собою представляет.

– Хочу кое о чем предупредить, – сказал он.

Нога застыла в воздухе.

– За последние несколько недель я узнал: привратники бывают очень недовольны, если им приходится прерывать обход и выпускать из библиотеки тех, кто не удалился, будучи предупрежден за десять минут.

Она перелезла через него и оказалась по другую сторону. Какое счастье, что сегодня она в брюках.

– Я скажу, что мы искали труды определенного автора и не поняли, что уже пора уходить.

– Которого?