Нежность - Элисон Маклауд

Давай хотя бы согласуем показания.

Он встал – теперь, когда она через него уже перелезла, – и привалился к стеллажу, словно они совершенно никуда не торопились.

Если честно, за истекшие несколько недель она несколько раз о нем вспоминала. Один раз, толкая тележку с книгами, даже сделала крюк и заехала в «особые коллекции» – посмотреть, вдруг он окажется там. Но теперь она уже не питала к нему ничего, кроме отвращения.

Он стряхивал пепел на пол. Совершеннейший подросток.

– Ну хорошо. – Она уже теряла терпение. – Я скажу, что мы искали Лоуренса. Годится?

– Томаса Эдварда. Договорились.

– Дэвида Герберта. Я пишу по нему курсовую в этом году.

«Я начала читать произведения Лоуренса, когда поступила в Кембридж и стала изучать его творчество для первой части трайпоса… Я могу подтвердить для суда, что… сейчас мне двадцать один год»202.

– И это даже не вранье, – добавила она. – Я в самом деле собиралась прийти завтра и посмотреть, что из него тут вообще есть.

Он выдохнул дым через плечо и подошел вплотную. Откинул полу пиджака и двинул подбородком, указывая. На шлевке ремня висело большое медное кольцо с ключами. Не меньше дюжины ключей. Это еще что такое? Синяя Борода в твидовом костюме?

Дина сделала утомленное лицо. Но втайне испытала облегчение. По крайней мере, не придется сидеть взаперти.

– Д. Г. Лоуренс? Боже милостивый, отчего ты сразу не сказала? – И поднял взгляд. – Тысяча чертей! Уже так поздно?

Она повернулась к настенным часам и запаниковала. Он воспользовался долей секунды и схватил ее за руку. Ах, какое наслаждение.

– У меня наверху есть чай, тосты… И Лоуренс.

Коллекция «Аркана» располагалась на самом верху крутой винтовой лестницы в – как это назвал Ник – хранилище. Он отпер дверь, придержал ее для Дины и со словами «с твоего позволения» снова запер:

– Извини. Иначе мы рискуем, что к нам ворвется привратник. И тогда мы пропали.

По углам громоздились одна на другой потрепанные картонные коробки с книгами. Пол – голые доски. Длинный узкий стол был завален каталожными карточками. На краю стола балансировала настольная лампа на кронштейне. На полу стоял, клонясь набок, торшер, а в дальнем углу – хорошо хоть на благоразумном расстоянии от книг – пылились тостер и чайник. Дина очень удивится, если хоть что-нибудь из этого тут разрешено.

– Вот мое логово! – сказал Ник.

Он открыл чулан, вытащил потертый персидский ковер и развернул на полу, попутно отпихивая в стороны ящики с книгами. Взлетели клубы пыли.

Интересно, логово – это синоним сексодрома?

Он принялся выполаскивать чайник в раковине, которая также обнаружилась в чулане. Дина полезла на стремянку, чтобы выглянуть из единственного окошечка, маленького, квадратного, высоко под потолком. На небо уже вышла луна, золотая, скошенная – как женский профиль, запрокинутый словно для поцелуя. Такую мог бы нарисовать Пикассо. Дина слезла и все еще неуверенно – чего она вдруг пошла за этим человеком? – принялась изучать книги у себя под ногами.

Набор показался ей случайным: пособие по сексу Эдвардианской эпохи; фолиант венецианской «порнографии» XVII века, не очень-то порнографической; иллюстрированный «Декамерон»; мемуары Казановы; томик, озаглавленный «Почему? История великого желания»[43], и Ars Amatoria, учебник любовной науки, созданный Овидием.

Ник занялся приготовлением тостов и поисками чего-нибудь – толстой картонки – взамен второй тарелки. Затем перевернул упаковочный ящик, изобразив стол, и расстелил на ковре собственный пиджак как сиденье для Дины. В щели между досками пола свистели сквозняки. Сырая ночь за окном стала еще и ветреной.

Дина была все же не совсем наивна. Она знала, почему он намазывает ей тосты маслом и торопливо открывает свежую банку варенья. Но эта кладовая полна сокровищ. Дина придавила ножную педаль лампы и открыла книгу с золотым обрезом: «Odi concubitus, qui non utrumque resolvunt». Дина принялась переводить вслух, но быстро осеклась. Оказывается, Овидия не устраивало совокупление, которое не удовлетворяет обоих любовников. Эту информацию лучше держать при себе.

– У Овидия были крепкие яйца[44], – скаламбурил Ник. – Но прошу прощения.

Он указал на окно и придавил ногой выключатель лампы. В комнате опять стало темно.

– Здесь нет занавесок для затемнения. Мы не можем рисковать – свет могут заметить снаружи. Вряд ли тебе хочется, чтобы привратник прервал наш скромный пир.

– Ты же запер дверь.

– Есть такая штука, главный ключ.

– О боже. А что будет, если нас найдут?

– Ты спрячешься в чулане, а я скажу, что засиделся за работой.

Прятаться в чулане… Это казалось как-то… пошло. Как несмешная сценка из комедийного ревю сороковых годов.

– Ты обещал найти Лоуренса. Я за этим сюда пришла.

Она не то чтобы врала, но чуточку хитрила.

– Жди здесь. – Он указал на «почетное место», свой расстеленный пиджак.

Она повиновалась.

Он нацепил очки и почти полчаса рылся в залежах при тусклом свете луны. И наконец воскликнул:

– Ага!

Подсел к столу и медленно пододвинул к ней томик.

Она ахнула.

– Двадцать восьмой год, с автографом автора, – сказал он.

«Леди Чаттерли». Первое издание. В обложке терракотового цвета, даже не потерявшей яркость.

Дина обвела пальцем вытисненный на обложке герб с изображением феникса.

Ник старался не показывать, насколько собой доволен:

– Этот герб нарисовал сам Лоуренс.

Она подняла взгляд:

– Правда?

– Открой.

– Ох! Какой красивый автограф…

– Один из всего тысячи экземпляров, напечатанных частным образом в Италии, чтобы обойти цензуру. Не то чтобы это сильно помогло. Я собрал и зарегистрировал весь провенанс здешнего экземпляра.

Глаза Дины сияли в комнате, освещенной луной. Ветер забушевал у нее в сердце, а в голове вдруг стало кристально ясно, несмотря на усталость после длинного дня.

– Я читала только цензурную версию. В школе.

– Это первое, что мы исправим.

– Ты хочешь сказать, что мне в самом деле можно?

Он почесал в затылке:

– Вообще-то…

Она лихорадочно соображала:

– Я могу читать в чулане, пока ты работаешь. То есть когда тебе удобно.

Чулан вдруг перестал быть отвратительным местом, каким казался лишь минуту назад.

– Честно говоря, не думаю, что это удачная идея.

Ветер лязгал рамой окна. Дина подумала, что со стороны Ника это нехорошо – подразнить ее книгой и вдруг забрать. Она обиженно выпрямилась и сунула книгу обратно ему в руки:

– И на том спасибо.

Он серьезно кивнул:

– Я не думаю, что это удачная идея, потому что в чулане очень пыльно. – Он откусил большой кусок тоста. – Мне кажется, твоя комната в этом смысле больше подходит.

Она снова ахнула:

– Правда?

– А кто узнает?

– Я буду охранять ее ценой собственной жизни.

– С