Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

Сердечные отношения Заира с De Beers продолжались много лет, к взаимной выгоде каждого из партнеров. Однако некоторые из министров кабинета Мобуту начали нашептывать ему на ухо, что страна может получить более высокую цену за свои алмазы, если устранить посредников. В 1981 году Мобуту вывел Заир из соглашения с CSO, став лишь вторым африканским государством, разорвавшим его после Ганы двумя десятилетиями ранее. Он издал указ, который давал государственному агентству по продаже минералов, Sozacom, эксклюзивное право на сбыт значительной алмазной продукции Заира. De Beers дала отпор. Картель насытил рынок промышленными алмазами, тем самым резко сократив прибыль от экспорта алмазов из Заира, и разместил несколько дилеров через границу в Браззавиле, где они по завышенным ценам ввозили контрабандные мелкие драгоценные камни из Заира. Постепенно до министров Мобуту и главы Sozacom дошло, что они получают за заирские алмазы гораздо меньше, чем получали от CSO. Они взяли на себя инициативу возобновить переговоры, и в феврале 1983 года при содействии Темпельсмана был подписан новый контракт. Мобуту снова отдал свою страну в защитные объятия De Beers. Для Оппенгеймера весь этот эпизод стал возможностью подбодрить других. В интервью газете Financial Times он остроумно заметил: "Эксперимент в Заире следует рассматривать скорее как предупреждение, чем как пример".²⁵

Самым грозным событием в истории алмазной империи стало открытие кладовой алмазов в Сибири в конце 1950-х годов. Согласно легенде, русский геолог впервые наткнулся на советскую кимберлитовую трубку, проследив за лисой с синим пятном на брюхе до ее логова. К 1959 году было обнаружено 120 трубок. Несмотря на то что сибирские камни были крайне малы по размеру, они отличались высоким качеством и составляли 20 процентов всех мировых алмазов ювелирного качества. Со временем советская добыча составила почти треть мировой. Как только мир узнал о сибирских исследованиях, акции De Beers резко упали со 114 до 82 центов. Компания HFO опасалась, что Советский Союз может наводнить рынок камнями и обрушить всю отрасль. Филип Оппенгеймер немедленно отправился на переговоры. Западные капиталисты и кремлевские коммунистические цари тайно заключили нечестивый договор. Советы согласились продавать все свои алмазы синдикату по ценам, превышающим рыночные - первоначальный контракт, по слухам, стоил 25 миллионов долларов, - при условии, что путь от шахты до места продажи будет тщательно замаскирован. Несколько слоев холдинговых компаний и кондуитов - набор корпоративных матрешек - отдалили Москву от De Beers. Как отмечает Стефан Канфер, летописец алмазной империи, эта дымовая завеса смягчила беспокойство Советов, поскольку они только недавно разорвали официальные дипломатические, торговые и экономические связи с Южной Африкой. Это соглашение дало бы советскому делегату лицензию стучать кулаком по столам Организации Объединенных Наций, обличая монополию, осуждая расистских капиталистов Южной Африки и призывая бойкотировать экспорт этой страны - даже в то время, когда его страна оптово продавала свои камни врагу"²⁶ Гарантированные доходы CSO были слишком хороши, чтобы от них отказываться.

Несмотря на все свои позывы, Советы были легко вписаны в алмазный картель. На самом деле они охотно вели дела с Оппенгеймером. В 1965 году были разработаны планы визита Оппенгеймера в Москву, через несколько месяцев после его встречи с президентом Линдоном Джонсоном в Белом доме. В данном случае посредником, предложившим свои услуги, был французский бизнесмен Франсуа Саар-Демишель. Десять лет назад он выиграл выгодный контракт на импорт советской древесной массы для французского бумажного производства. Щедрый спонсор президента Шарля де Голля, обитатель Елисейского дворца и влиятельный внешнеполитический советник по вопросам отношений между Востоком и Западом, Саар-Демишель был завербован в качестве агента КГБ в начале 1960-х годов. Высокопоставленные лица на Лубянке считали его "самым успешным французским агентом, завербованным в Москве".²⁷ Представитель "Англо" в Париже Серж Комбар поддерживал связь с Саар-Демишелем и впоследствии сообщил Оппенгеймеру, что председатель Госбанка (государственного банка СССР) Алексей Посконов с нетерпением ждет возможности принять южноафриканца. Он подтвердил, что ваш визит будет неофициальным, так как они не пошлют вам прямого приглашения. Однако с момента вашего прибытия в Москву и до вашего отъезда вы будете гостем советского правительства"²⁸ Советы создали фабрику синтетических алмазов в Киеве, и они хотели обсудить возможность заключения маркетингового соглашения по промышленным алмазам, а также потенциал технического сотрудничества. Золото тоже было на повестке дня. Согласно конфиденциальному меморандуму, подготовленному для Оппенгеймера, советские монетарные власти хотели узнать мнение HFO о "возможных совместных действиях в направлении повышения цен".²⁹ Здесь пересекались интересы голлистской Франции, СССР и Южной Африки. И была надежда, что собеседники смогут прийти к "общей цене" на платину, в районе 125 долларов за тройскую унцию, как предлагали Советы.

Несмотря на то что СССР осуждал расовую политику ЮАР, составитель меморандума отметил, что в экономической сфере, в частности в горнодобывающей, было достаточно общих интересов, чтобы заключить конфиденциальное соглашение. Кремль, самопровозглашенный защитник черного африканского национализма, был только рад сотрудничать с самым известным белым капиталистом и его бизнес-империей в стране апартеида. В этом советский подход не отличался от подхода африканских социалистов, таких как президент Каунда в Замбии или президент Ньерере в Танзании. Пока цена была подходящей, даже самые идеологически несгибаемые владыки были готовы пренебречь собственной риторикой. Главное в СССР было постоянно поддерживать видимость "частного характера" визита HFO.³⁰ С этой целью было бы разумно, чтобы Оппенгеймера не сопровождали никакие технические специалисты из Anglo American или De Beers. Если HFO предоставит данные своего паспорта и три фотографии, то, как его заверили, советское посольство в Париже выдаст ему туристическую визу. Сознавая, что ему вряд ли удастся проскользнуть за "железный занавес", не создав дипломатических трудностей или, по крайней мере, не подняв бровей в Претории, Оппенгеймер счел разумным проинформировать о своих планах правительство ЮАР. Из здания Союза пришел неопределенный ответ. Они не готовы сказать ни "да", ни "нет", - сообщил своему боссу Фрэнсис Ховард, помощник ХФО: если визит состоится, националисты захотят отреагировать на него по своему усмотрению "в зависимости от последствий".³¹ Словно ступив на сибирскую тундру, Оппенгеймер мгновенно струсил. Он отменил экспедицию. Только в 1993 году HFO впервые побывал в (постсоветской) России. Однако москвичи были уверены, что им удалось мельком увидеть Гарри Оппенгеймера в Большом театре, по крайней мере, один раз. Гордон Уодделл, несомненно, был там в ноябре 1980 года. Московский корреспондент Би-би-си Джон Осман был удивлен, увидев бывшего зятя Оппенгеймера на представлении оперы "Борис Годунов". "Просто проходил мимо", - пробормотал Осману в антракте смущенный Уодделл.³² Это была неправдоподобная история. "Нельзя просто проехать через Москву и