Гарри Оппенгеймер: бриллианты, золото и династия - Michael Cardo

его обида угасла. Камил начал думать о Гарри Оппенгеймере, человеке, которого наемник никогда не видел, как об архитекторе его заключения и бесчестья. Магнат, решил он, должен быть привлечен к ответственности.

В течение нескольких лет после освобождения из тюрьмы Камиль вел ожесточенную вендетту против De Beers, Anglo и Оппенгеймеров. Он пытался шантажировать директоров компаний. Время от времени он угрожал смертью или привозил похоронные венки в дома членов семьи Оппенгеймеров. Опираясь на свои шпионские связи, Камиль был втянут в запутанный заговор по дискредитации лидера Британской либеральной партии Джереми Торпа и лондонского борца с апартеидом Питера Хейна.¹⁵ Это оказалась тайная операция, организованная Бюро государственной безопасности (BOSS), государственной разведывательной службой ЮАР. По словам одного из его агентов, Гордона Уинтера, глава BOSS Хендрик ван ден Берг пытался возложить ответственность за эту черную операцию на самого Оппенгеймера.¹⁶ По городу поползли слухи, что Anglo American финансирует клеветническую кампанию против Торпа: в то время британская пресса сообщала о заявлениях Нормана Стоуна, бывшего конюха и модели, что Торп был его эмоционально жестоким любовником. Не менее известный человек, чем Гарольд Вильсон, повторил инсинуации в адрес Англо в Палате общин, всего за неделю до того, как неожиданно объявил о своей отставке с поста премьер-министра. Оппенгеймер отверг обвинения Уилсона как "дичайшую фантазию" и предположил попустительство Камила.¹⁷ Три года спустя, в 1979 году, Камил изгнал множество других демонов в бессвязной автобиографии.¹⁸ Он утверждал, что после освобождения из тюрьмы De Beers выплатила ему более 50 000 фунтов стерлингов в качестве компенсации за его услуги. Однако картель продолжал открещиваться от него. В 1994 году американская общественная телекомпания PBS показала скандальный документальный фильм "Алмазная империя". Сенсационно названный хроникой о том, "как одна семья, Оппенгеймеры из Южной Африки", получила контроль над "поставками, маркетингом и ценообразованием мировых алмазов", он повторил несколько утверждений Камила.¹⁹ О своей деятельности от имени De Beers в Сьерра-Леоне Камиль утверждал, что он похищал, допрашивал, избивал и морил голодом контрабандистов алмазов: "Мы делали все возможное, чтобы вымогать у них информацию... Так что, говоря прямо, мы были террористической группой". ²⁰ Департамент корпоративных коммуникаций De Beers быстро опроверг эти утверждения. Но чтобы все были на одной волне, директор подразделения У. Дж. Лир поделился меморандумом с помощником главы HFO Клиффордом Элфиком: "К сведению, Камил не работал ни в каком качестве, будь то сотрудник службы безопасности, детектив или кто-то еще, ни в De Beers, ни в Anglo American"²¹. Камил доживал свои дни в Бразилии, время от времени бросая гранаты дальнего действия в De Beers и предпринимая спорадические - хотя и не особенно значимые - попытки вторгнуться в жизнь Оппенгеймера.

Распад IDSO к 1957 году совпал с появлением нескольких других опасностей для алмазной империи, помимо контрабандистов и бандитов. De Beers становилось все труднее выступать в роли международного полицейского в отрасли. Деколонизация и приход независимости Африки означали, что Центральная торговая организация больше не могла полагаться на сговорчивые колониальные правительства, чтобы сохранить тщательно разработанные контрактные соглашения. Различные постколониальные африканские лидеры осуждали апартеид и проповедовали социализм, в то время как сами грабили свои страны и сколачивали большие личные состояния. В интересах приличия и идеологической целостности они предпочитали иметь дело с алмазным картелем опосредованно. Соглашения между африканскими освободителями и CSO заключались через дочерние компании с безобидными названиями Diamond Development Corporation и Mining and Technical Services Limited, которые были зарегистрированы в таких далеких местах, как Швейцария, Люксембург, Лихтенштейн и Багамы.ІІІ Ориентироваться в этой сложной политической обстановке было поручено в основном Филипу Оппенгеймеру в Лондоне, которому помогали два старых африканских работника Diamond Trading Company, Монти Чарльз и Тедди Доу. Они вели переговоры с марксистским правительством Анголы после португальской революции и занимались национализацией Diamang, компании, созданной в 1917 году для разработки алмазных рудников Анголы. В других странах африканского континента HFO играл более активную роль. Он выдвинул идею создания правительственного алмазного офиса (Government Diamond Office, GDO) в Сьерра-Леоне. Созданное в 1959 году в рамках государственно-частного партнерства с Алмазной корпорацией, GDO продолжало нести единоличную ответственность за экспорт и маркетинг алмазов Сьерра-Леоне еще долгое время после обретения страной независимости от Великобритании в 1961 году. По сути, это означало, что De Beers смогла скупить продукцию своего конкурента, Sierra Leone Selection Trust. По сути, это был мастерский ход со стороны Оппенгеймера, и он очень гордился этим достижением. В богатых алмазами соседях Южной Африки, Ботсване и Лесото, HFO провела первоначальные переговоры с президентом Серетсе Кхамой (Seretse Khama) и премьер-министром Джозефом Леабуа Джонатаном (Joseph Leabua Jonathan), соответственно. После открытия трубки Orapa в Ботсване, Лесото нарвалось на рудник Letšeng la Terai, расположенный высоко в горах Малути. Его разработка обошлась De Beers в 45 миллионов долларов, что стало самой крупной инвестицией компании в рудник за пределами Южной Африки. Оппенгеймер нашел идею высокогорной алмазной добычи "особенно романтичной".²³ De Beers открыла рудник Летшенг в 1977 году, но закрыла его пять лет спустя, когда было переработано менее 20 процентов пригодной для добычи руды из открытого карьера - преждевременный шаг, поскольку рудник оказался прибыльным при новых операторах в 1990-х годах.

Не каждый глава государства был так благосклонен к предложениям Гарри Оппенгеймера, как президент Серетсе Кхама (и заместитель и преемник Кхамы, Кветт Масире) или президент Ньерере в Танзании. В бывшем Бельгийском Конго, крупнейшем в мире производителе промышленных алмазов, власть предержащие нуждались в некотором смягчении. Было достигнуто соглашение с Мобуту Сесе Секо, президентом Демократической Республики Конго (впоследствии Заир) с 1965 года, которое сгладил Морис Темпельсман, друг Оппенгеймера и ярый сторонник Мобуту. Когда Мобуту национализировал алмазные рудники в 1973 году, HFO прилетел в Киншасу, чтобы встретиться с президентом вместе с Пьером Крокером, который был тесно связан с защитой конголезских интересов De Beers еще со времен Эрнеста Оппенгеймера. HFO и Крокаэрт хотели добиться того, чтобы продукция Société Minière de Bakwanga, государственной алмазной компании, которая стала преемницей Forminière, продолжала поступать через Центральную сбытовую организацию. После сложных переговоров Мобуту нашел общий язык с дуэтом. ЦСО будет обладать исключительными правами на закупку алмазной продукции Заира через компанию под названием Britmond, British Zaire Diamond Distributors Limited. Крокаэрт вспоминал, что ОГО был "весьма впечатлен Мобуту". Он, конечно, ничего не знал об алмазном бизнесе, но он казался решительным и авторитетным человеком, и он определенно был бесспорным лидером страны"²⁴ Это была поразительно эвфемистичная характеристика заирского президента - жестокий и хищный автократ, разграбивший свою страну, - но в ходе коммерции такие тонкости