Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

– La pauvre petite![204] – воскликнул де Гранден, пристально глядя на нее. – Grand Dieu, друг мой Троубридж, но она прекрасна! Почему я не пришел сюда раньше?

Из воздуха, по-видимому, примерно в шесть футов над гордо поднятой головой девушки раздался издевательский, маниакальный смех, а из-под ковра с густым ворсом вдруг снова поднялся шум, который мы слышали, прежде чем она появилась перед нами.

– Hélas! – с жалостью обратился де Гранден к отцу девочки. И внезапно воскликнул: – Nom de Dieu!

Мой друг смотрел через плечо округлившимися глазами. На противоположной стене помещения, в двадцати футах, висело оружие – пара мечей, копье и несколько кривых ножей, трофеи со службы капитана на Филиппинах. Как будто схваченный невидимой рукой, один из ножей отделился от стены, пронзительно просвистел по воздуху и погрузился почти на дюйм в глубину панели позади маленького француза, мимо щеки которого он пролетел на расстоянии меньше сантиметра.

Злобный шум под ногами девушки стих, едва начавшись, она сделала неуверенный шаг вперед и открыла глаза. Они были необычайно удлиненными, фиолетовыми, а не синими, и выражали неизбывную грусть, какой я никогда не видел в столь молодом возрасте. У нее был вид человека, приговоренного к неизбежной смерти в результате неизлечимой болезни.

– Почему… – начала она, изумленно озираясь, словно внезапно проснулась. – Почему… отец! Что я здесь делаю? Я была в своей комнате, лежала, когда мне показалось, что я слышу голос Роберта. Я попыталась встать, но «это» удержало меня, и я решила, что заснула. Я…

– Дочь, – ласково сказал капитан Лаудон, едва не плача, несмотря на весь свой железный самоконтроль, – эти джентльмены – доктор де Гранден и доктор Троубридж. Они пришли…

– О! – девушка сделала нетерпеливый жест, который все еще казался несколько вялым, будто даже взмах руки был бесполезным, – снова врачи! Зачем ты привел их, отец? Ты знаешь, что они будут такими же, как и все остальные. Ничто не может мне помочь, никто не будет хорош!

– Pardonnez-moi, мадемуазель, – де Гранден наклонился вперед в формальном европейском поклоне, каблуки вместе, руки по бокам, – но я думаю, вы найдете нас отличными от остальных. Для начала, мы пришли, чтобы вылечить вас и вернуть вас к человеку, которого вы любите; и, во-вторых, у меня есть личный интерес в этом деле.

– Личный интерес? – спросила она, ответив на поклон небрежным кивком.

– Morbleu, есть. Разве не то, что вас беспокоит, бросило в меня нож? Sacré nom, ни fantôme[205], ни lutin[206] не бросают ножи в Жюля де Грандена, хвастаясь подвигом другим призракам. Nom d’un petit Chinois, я думаю, мы покажем им кое-что, прежде чем закончим!

– Теперь, мадемуазель, мы должны просить прощения за эти вопросы, – начал он, усевшись в гостиной. – Для вас это старая и многословная история, но мы не знаем вашего дела, за исключением той информации, что сообщил ваш отец. Скажите нам, пожалуйста, когда начались эти столь странные явления?

Девушка кротко взглянула на него, ее задумчивые, сливовые глаза смотрели почти обиженно в его агатово-синие.

– Это случилось около шести месяцев назад, – начала она безжизненным тоном, как ребенок, произносящий выученный, но опостылевший урок. – Я вернулась домой с танцев в Нью-Йорке с лейтенантом Праудфитом. Должно быть, было около трех часов утра, так как мы не смогли покинуть Нью-Йорк до полуночи – наш поезд был задержан сильной бурей. Лейтенант Праудфит останавливался на ночь с нами, потому что мы… мы были обручены. Я пожелала ему спокойной ночи и пошла в свою комнату, когда мне показалось, что я услышала что-то, трепещущее и постукивающее в моем окне, как птица, привлеченная светом, или… я не знаю, что заставило меня так думать, но у меня сложилось впечатление, что это – летучая мышь, бьющая крыльями по стеклам.

Я помню, как была поражена шумом – и сначала пожалела беднягу, потому что снаружи было холодно, падал мокрый снег, сильно хлестал восточный ветер. Я подошла к окну и открыла его, чтобы посмотреть, что было снаружи. Я… – она немного поколебалась, затем продолжила свой рассказ, – к этому времени была частично раздета, и холодный ветер, дующий через открытое окно, резал, как нож. Но я вглядывалась в шторм, пытаясь найти птицу или что-то еще.

– О? – маленькие глаза де Грандена сверкнули с подавленным волнением, но в этой вспышке не было ни юмора, ни тепла. Скорее, они были похожи на два крошечных озерца прозрачного твердого льда, отражающего безоблачное зимнее небо и яркое холодное зимнее солнце. – Продолжайте, пожалуйста, – велел он совершенно бесстрастным голосом. – Вы открыли окно на стук, который доносился снаружи. И что вы сделали дальше?

– Я посмотрела и сказала: «Входи, бедное создание!», – ответила девушка. – Хотя я думала, что это была летучая мышь, мой разум подсказывал, что этого не может быть: потому что летучие мыши не умирают зимой, и если бы это было так, то мне было бы это противно, и я не смогла бы спать с мыслью о том, что она находится снаружи.

– О? – повторил де Гранден слегка повышенным тоном. – И поэтому вы пригласили то, что было снаружи, войти? – Тон и определенная резкость слов показывали его внутренний протест.

– Конечно, – ответила она. – Я понимаю, что было глупо говорить с птицей так, будто она может понять. Но, вы знаете, мы часто обращаемся к животным таким образом. Во всяком случае, я, кажется, не спасла от холода себя, потому что там ничего не было. Я подождала несколько минут, пока холодный ветер не заставил меня стучать зубами, но снаружи ничего не было видно, и в окне не было никакого трепетания.

– Наверняка не было, – сухо сказал француз. – Продолжайте, пожалуйста.

– Дальше – сразу ничего. Казалось, что комната стала постоянно холодной. Даже после того, как я закрыла окно, воздух был холодным, и мне пришлось завернуться в халат, прежде чем лечь в постель. Тогда… – Она остановилась с непроизвольной дрожью.

– Да, и что тогда? – спросил мой друг, глядя на нее, и его белые пальцы нервно забарабанили по стулу.

– Тогда произошла первая странная вещь. Когда я ложилась спать, я отчетливо ощутила, как чья-то рука схватила меня за плечо – длинная, тонкая, смертельно холодная рука!

Она вызывающе посмотрела на него, словно ожидая какого-то скептического протеста, но он коротко кивнул:

– Да. И после этого?

Девушка посмотрела на него с каким-то удивлением.

– Вы мне верите? Что я действительно почувствовала, как что-то схватило меня? – недоверчиво спросила она.

– Разве вы так не сказали, мадемуазель? – раздраженно воскликнул он. – Продолжайте, пожалуйста.