Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

Или наоборот. Пока принцесса представляла, как ей массируют ноги в четыре руки, внизу из-за угла показалась знакомая фигура. Это был один из аррантийских солдат, прибывших в составе ее свиты – вполне надежный человек.

– О! – сказала принцесса и негромко закричала вниз: – Гонза! Гонза!

Солдат задрал голову.

– Ваше Высочество!

– Здравствуй! – просипела сверху принцесса, чтобы не привлекать внимания аппалийских стражников. – Мы бочонок уронили случайно. Ты не можешь, пожалуйста, принести его сюда?

Гонза оглядел обломки.

– Так он, того, в труху, Ваше Высочество. Может, сразу выкинуть?

– Нет-нет! Мы сами выкинем! Потом! Спасибо!

Гонза собрал разваливающийся бочонок в охапку и пошел за угол.

– Блеск! – сказала принцесса, выныривая из окна обратно в комнату. – Теперь надо подумать, как объявить тревогу.

Ниса вздохнула.

– Что?

– Все, как обычно, – сказала Ниса, глядя на принцессу с некоторым подобием тревоги. – Честно, не знаю, Лина, как ты каждый раз до такого доходишь!

– До какого?

– Украсть венец, потом самой поднять тревогу, чтобы украсть его второй раз и отнести настоящему вору, чтобы обхитрить его и вернуть венец на место. Тебе ничего не кажется странным?

– Ну, раскорми тебя ватрушками, Ниса! – рявкнула принцесса в сердцах. – Хочешь, я тебе объясню все с начала еще раз на пальцах? А ты растолкуй, где именно я вожжи перекрутила!

– Нет, – твердо отказалась Ниса. – Я знаю этот фокус. Пока ты говоришь, все кристально ясно и предельно логично, но как только замолкаешь, то я тут же начинаю сомневаться – что уж там в твоей! – в собственной нормальности!

– В твоей нормальности я не виновата! – слегка заблудилась в словах принцесса.

Ниса еще раз вздохнула.

– Что нам нужно? – принцесса потерла спинку носа, успокаиваясь. – Нужно, чтобы леди Катверия распереживалась и проявила активность в том, чтобы спрятать венец получше. Так, чтобы никто на него не смотрел пару дней.

– Пойдешь, расскажешь ей про плохую охрану?

– А потом сама объясню, что надо прятать, и сама же расскажу как. Тогда получится, что активность буду проявлять я. А надо, чтобы волновалась она. Так натуральнее. Идеально, если она все же обнаружит пропажу сама и выследит меня.

– Предлагаешь побегать у нее под окнами, вскрикивая: «Интересно, а на месте ли императорский венец»?

– Ты права, это может показаться подозрительным, – принцесса ходила по комнате из стороны в сторону. – А если ты пойдешь к ней и скажешь, что заглядывала в хранилище и… – принцесса замялась.

– Я бы никогда не пошла сообщать чужому лорду, что мой сеньор скрылся с его драгоценностью.

– А что бы ты сделала?

– Дождалась бы встречи со своим сеньором, чтобы получить указания.

– Я буду ставить вас в пример другим подданным, графиня! – одобрила принцесса. – Однако! – и она вдруг воздела к потолку указательный палец. – Ты могла бы не сообщать, а поделиться своим волнением. Причем не с чужим лордом, а со случайной знакомой. Так ведь могло бы случиться?

– Со мной – нет.

– А если бы ты была немного экзальтированной туповатой сплетницей?

Ниса сосредоточенно свела глаза к тому месту, где переносица отделяется ото лба, следовало понимать, входила в образ.

– Возможно, – сообщила она оттуда.

– Тогда тебе придется ей побыть. Ты пойдешь и как-то между делом скажешь, что немного волнуешься. Мол, Ее Высочество – то есть я! – куда-то ушла без предупреждения, ты, мол, везде искала, даже заглядывала в хранилище и случайно заметила, что венца нет. Это ведь даже правда! А потом скажешь, что все это, мол, по секрету, и очень попросишь никому не говорить, будто ты уверена, что все разъяснится, как только я появлюсь. Понимаешь?

– Кому? – Ниса выкатила глаза на их обычное место.

– Что?

– Кому я все это буду говорить?

– Риаджине, конечно! Только постарайся! Доверительно так, по-товарищески. Словно и вправду не находишь себе места от волнения.

– Это если мне языка хватит, – буркнула Ниса, которая знала аппалийский на уровне слов, но с трудом составляла фразы.

– Это несложно – губы немного поджать, глаза пошире, речь сбивчивая… Хотя глаза расширять не надо, могут выпасть.

Ниса хмуро изобразила странноватую улыбку – приподняла верхнюю губу, обнажая клыки, как волчица. Ее можно было понять. Про ее глаза принцесса шутила примерно пятьдесят два раза в год последние десять лет – кто не утомится?

В дверь осторожно постучали, пришел Гонза, сложил останки бочонка на пол, поклонился и хотел уйти, но принцесса его задержала.

– Ее Сиятельство должны отлучиться, а мне потребуется помощь, чтобы помыть голову! – и она поворошила стоящую дыбом копну жестких от морской соли волос.

Ниса по-прежнему не одобряла предложенный ей план действий, но принцесса посмотрела на нее выразительно. Взгляд означал: «Я прекрасно тебя понимаю, но если у тебя нет какой-нибудь идеи получше, то уже иди, наконец, пожалуйста, и делай, что придумала я, потому что времени в обрез!» Давние подруги хороши тем, что один взгляд помогает сэкономить много слов. Это достигается обильной практикой совместных приключений – в какой-то момент ситуации неизбежно начинают повторяться, и уже нет нужды подробно обсуждать их заново.

Ответным взглядом Ниса сообщила принцессе что-то вроде: «Ты обязана занести этот случай в список моих подвигов, начать ценить меня еще больше, а в следующий раз выслушать до того, как сочинишь весь этот хлам и рухлядь!», повернулась и вышла.

Принцесса отвела Гонзу в банную комнату, сплошь облицованную мраморной плиткой, и показала на бадью с пресной водой.

– Лей струей на затылок, – сказала она, нагибаясь над решеткой водосброса.

Гонза наклонил бадью. Вода, стоявшая в комнате, была довольно холодной, от мелких брызг плечи покрылись мурашками. Что она собирается делать, когда вернется к Эскутто? Принцесса перебирала перекинутые вперед волосы. Можно надеяться, что она сумеет венцом завладеть, однако – и в этом заключалась главная проблема – Эскутто всегда может сделать следующую попытку его украсть. Гонза лил воду очень тонкой струйкой и приходилось дожидаться, пока локон достаточно набухнет, прежде чем прополоскать и отжать его.

Принцесса может держать венец под подушкой, пока не уедет, но вряд ли можно рассчитывать, что леди Катверия убережет его потом. Эскутто очень и очень хитер, а раз уж она взялась обезопасить Катверию, надо ее обезопасить! Принцесса переступила босыми ногами в набежавшей холодной луже, поджала пальцы. Как же можно гарантировать сохранность венца после отъезда?

– Гонза! Лей посильнее! – несколько раздраженно сказала принцесса.

Гонза постарался выполнить указание, неловко качнул бадью и принцессе на плечи обрушилась большая часть ее содержимого. Прибитая вниз водяным пластом, принцесса упала на руки, ноги поехали назад, она опустилась на колени и чихнула, потому что вода затекла в нос.

– Ох, простите, Ваше Высочество! – залепетал Гонза.

– Гонза! – с искренним чувством сказала мокрая с ног до головы принцесса, стоя на четвереньках в луже. – Ты большой молодец! Спасибо тебе огромное!

Гонза от растерянности даже заглянул в бадью, хотя благодарность принцессы, конечно, не имела к ней отношения. Когда ее резко и сильно жахнуло по затылку водой, в голове внезапно наступило прояснение, и теперь она знала, что делать с венцом! Нужно резкое и сильное решение! Нужно обдать их всех холодненьким!

Чтобы не поскользнуться на мокрых плитках, принцесса прямо на четвереньках развернулась и, цепляясь за Гонзу, как лезущая по дереву кошка, поднялась на ноги. Ход дальнейших событий был в общих чертах ясен. Первое, что нужно сделать, так это перестать, наконец, сверкать своими мокрыми прелестями по всему городу и одеться по-человечески.

– Благодарю! – отпустила принцесса Гонзу.

К приходу Нисы принцесса успела стянуть с себя мокрые тряпки, вытереться, и переодеться в чистое. На этот раз она решила обойтись без местного национального колорита и выбрала легкое салатовое платье с коротким рукавом и большим квадратным вырезом на груди из привезенных с собой запасов. Из аппалийского он взяла только сандалии с длинными ремешками, которые надо было опутывать вокруг голени. Это было сплошное мучение, но зато при падении в воду или – принцесса многоопытно вздохнула – в другую жидкость не было риска их потерять. Кроме того, у них была толстая подошва.

– Как прошло? – спросила принцесса, заматывая ремешками уже вторую ногу.

У Нисы было такое лицо, словно ей за шиворот бросили скользкую холодную дораду, но она не имела права этого показать.

– Я волновалась как могла, – сообщила она тоном палача на пенсии. – Говорила дружелюбно и по-товарищески.

– И что Риаджина?

– Она сегодня на удивление улыбчивая.

– Она восприняла?

– Если