Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

моря, соседа, родственника и вечного соперника Хаардана, с которым она была знакома чуточку больше. Между Аппалией и Ахаржиром ходили торговые корабли, оттуда привозили пряности, жемчуг, пшеницу и финики. Туда отвозили железо, лен и что-то еще.

– Я представлю вас, как синьориту из, например, Фиорензии! – сказал Эскутто и принцесса согласилась.

Оказалось, что ахаржирский шейх по имени Маханжах прикупил одну из старинных вилл, мимо которых принцесса проходила сегодня утром. Эскутто уверенно прошел по спускающейся к морю дороге в мощеный двор. Там их встретили мужчины с черными клиновидными бородами в забавной одежде – длинные узкие рубахи почти до пят, с расшитыми воротниками, и в еще более смешных головных уборах – переброшенная через голову ткань, которую прижимало что-то вроде мягкого обруча поперек лба.

– Давайте на время сложим это в седельную сумку, – сказал Эскутто по-аррантийски.

Перед тем как убрать мешок, он запустил руку внутрь и вытащил на свет часть белого матерчатого бублика. Принцесса понимающе улыбнулась. Бублик исчез в мешке, мешок в седельной сумке, коня увели на конюшню, а их пригласили на террасу с видом на море.

Маханжах имел самую клиновидную бороду, самый горбатый нос, желтые, как сапфиры, глаза и потрясающие брови, похожие на взлетающего орла.

– Синьор Скудетто! – воскликнул он, обнял Эскутто за плечи и коснулся его щеки своей.

Это было единственное, что принцессе удалось понять. Оказалось также, что Эскутто, в отличие от нее, по-ахаржирски говорит и вполне бегло. Принцесса изобразила милую улыбку и в сотый раз поклялась себе заняться языками.

Их усадили на подушки, разбросанные по узорчатому ковру, постеленному прямо на плиты. Посередине ковра стоял низенький столик с фигуристыми кувшинами и кубками, сплошь покрытыми чеканкой.

– Не вытягивайте ноги, – тихо сказал Эскутто. – Это считается неприличным.

Принцесса старалась соответствовать. Чувствовала она себя при этом, как бессловесная комнатная собачка – улыбалась каждый раз, когда Маханжах и Эскутто окидывали ее взглядом посреди оживленного разговора, пару раз кивнула, когда ей померещилась вопросительная интонация, и смело пробовала предлагаемые блюда.

– Барашек, томленый в собственном соку, – кратко комментировал Эскутто по-аррантийски. – Едят прямо руками.

Принцесса выудила из горшочка кусочек мягчайшего мяса, изогнулась цаплей вперед и отправила его в рот. Маханжах одарил ее улыбкой полной белых зубов. Принцесса ответила, но от мяса воздержалась. Повторять этот трюк было утомительно, а носить мясо над собственными коленями означало немедленно оказаться заляпанной жирным собственным соком барашка. Пришлось перейти на лепешки с соусом.

– Нутовое пюре, оливковое масло, лимонный сок… – пояснил Эскутто мельком.

Сам он, как и Маханжах, закидывал мясо в рот только так, не уронив при этом ни капли. В результате всего обеда принцесса не столько наелась, сколько напробовалась всякой всячины, запивая ее чем-то сладким.

– Шербет. На основе виноградной патоки.

Подустав улыбаться, принцесса стала развлекать себя попытками произнести разнообразные звуки «х» из ахаржирского языка. Их было видов семь, и некоторые, похоже, надо было издавать основанием шеи. Она так увлеклась, что остановилась, только когда обнаружила, что мужчины молча ее изучают.

– Простите, – сказала принцесса по-аппалийски. – Интересно было попробовать.

– Хорошо! – вдруг с акцентом сказал по-аппалийски шейх. – Хорошо говорить!

– Он часто бывает в Аппалии, немного понимает, – сказал Эскутто. – Поэтому я говорю с вами на аррантийском. Кстати, Ваше Высочество, где ваше любимое колечко?

Принцесса посмотрела на левую руку, снова оценив наблюдательность кавалера.

– Перед встречей с вами решила переложить его сюда! – сказала она с намеком и коснулась поясного кармашка на платье.

Еще чуть позже подошел слуга и положил рядом с Эскутто два тяжелых кошеля.

– Это мои деньги, – сказал Эскутто по-аррантийски. – Отнесу их, положу в сумку. Нам осталось только перетерпеть их чай и будем свободны.

Принцесса, занятая попыткой вежливо переложить затекающие ноги коленями в другую сторону, рассеянно кивнула. Они оставались вдвоем с шейхом дольше, чем она ожидала. Ахаржирец белозубо скалился, бессовестно разглядывая ее своими желтыми глазами. Принцесса мило помахивала ресницами в ответ. Однако Эскутто все не было и не было. У принцессы что-то екнуло в груди.

– Синьор Скудетто, кажется, излишне задержался! – сказала она по-аппалийски.

Аххаржирец осклабился особенно радостно, постучал кончиками пальцев по колену.

– Нет! – сказал он, почему-то кивнув. – Он уехать.

– Уехал?! – то, что екало в груди, оторвалось и ухнуло в бездну. – Совсем?!

– Да! Совсем!

– Ах! – принцесса мило улыбнулась, чтобы не зашипеть, оскалив клыки. – Возможно, и мне следует освободить вас от своего присутствия!

– Нет! – сказал Махенжах, не переставая скалиться. – Сидеть. Я тебя купить.

Принцесса моргнула целых три раза, дожидаясь, пока всякие «Что?! Как?!», «Ах ты стручок моченый…» про Эскутто и «Брюква доверчивая!» про себя саму перестанут вспыхивать в голове и освободят место для более полезных мыслей. Совсем не распереживаться в момент, когда ее продали словно корову, у принцессы не получилось.

Два тяжелых кошеля – это довольно большая сумма. Принцесса не очень разбиралась в текущих ценах, но за корову столько не платят, даже для какой-нибудь рабыни это многовато. Она откинула голову и легкомысленно засмеялась. Маханжах хрипловато засмеялся в ответ.

Вариантов оставалось не так много. Скорее всего, ахаржирец только что приобрел себе новую жену. Какую-нибудь двенадцатую. Маленькую смуглую жемчужинку в свое ожерелье. Что теперь делать? Бежать? Продолжая смеяться, принцесса глянула на чернобородых стражников на краю террасы – не выйдет. Рыдать? Этим желтоглазого не растопишь. Смириться? Дождаться хорошего момента для бегства? Это было довольно практично, но у принцессы не было времени на путешествие в Ахаржир и обратно.

Больше смеяться, выигрывая время, было невозможно – Маханжах уже уставал похрюкивать. Где его слабое место? Принцесса ничегошеньки о нем не знала, кроме того, что он только что совершил дорогую покупку. Она вздохнула и промакнула выступившую от веселого смеха слезинку.

– Видите ли, – сказала принцесса, наклоняясь немного вперед для искренности тона, – дело в том, что я не настоящая! Я – подделка!

Маханжах перестал смеяться, белозубая улыбка застыла.

– Да! Именно так! – принцесса кивнула. – Скудетто вас обманул.

Маханжах перестал улыбаться и свел свои причудливые брови. Часть принцессы попыталась заползти под ковер от горящего желтого взгляда, другая закусила губу от зависти к этим бровям. Сама принцесса наклонилась еще ближе.

– Я легко это докажу. Вы что покупали? – спросила она, очень надеясь оказаться не тем.

– Особа благородной крови из северный королевство, – с трудом подобрал слова Маханжах. – Какой-нибудь принцесса.

– Вот! – удовлетворенно показала шейху раскрытую ладонь благородная особа из северного королевства. – Видите?

Хорошо, что она заготовила эту реакцию заранее, а не то ведь могла бы и растеряться. Маханжах нахмурился сильнее, видимо, пытаясь понять, кто перед ним, если не принцесса Арранты. Принцесса изо всех сил думала о том же самом.

– Вы знаете, как выглядят северные принцессы? – спросила она снисходительно. – У них светлая кожа, волосы цвета золота с серебром, огромные серые глаза, высокая грудь и талия как у парсейской борзой, – описала принцесса внешность Нисы и мельком пожалела, что сама не из северных принцесс. – А посмотрите на меня!

Она протянула вперед руки ладонями вниз. Принцесса от природы была смуглой, а с аппалийским загаром и вообще стала цвета покрытой олифой кленовой доски. Для убедительности она пошире открыла глаза – вовсе не серые, а цвета мрамора из которого изваяли статую «Ночи» – и поправила темные, отсвечивающие на ярком солнце красным жаром, волосы.

– Я, Ваше Сиятельство, всего лишь случайная полукровка.

Ноздри у Маханжаха напряглись.

– Ты говорить аррантийский.

– Да. Я полукровка из Арранты. Сколько вы ему заплатили?

– Пять сотен дувров, – хрипнул ахаржирец.

«Моржовый бивень ему в…» – принцесса не стала додумывать, потому что все равно не знала, как будет «морж» по-аппалийски.

– Большие деньги! – произнесла она, лихорадочно соображая, не сбегать ли ей за Нисой и не продать ли ее Маханжаху в жены хотя бы за половину суммы. – Вам должно быть досадно!

Принцесса надеялась, что этот выгиб бровей означает именно досаду, а не нарастающее бешенство.

– Ты работать за эти деньги! – подался Маханжах вперед.

– Я столько не проживу! – принцесса удрученно щелкнула уголком рта. – Я мало знаю господина Скудетто, но догадываюсь, где его искать. Если вы отпустите меня – я верну вам деньги.

– Ха! – Маханжах отбросил это дурацкое предложение резким взмахом длинной ладони, потом сжал ее в кулак и ударил по подушке