Ментор черного паука - Нина Малкина

Почему-то хотелось добавить «и я смеюсь в лицо опасности», но это явно было лишним. Бойцом тут мог быть разве что коренастый бородач в коротком замызганном тулупе, обнимавший свою спутницу. На первый взгляд, оружия при нём не было.

— И что теперь, прикажете обосраться? — фыркнул мужчина. — Ишь, какой резвый молодняк пошёл!

Если бы его крепкая напарница не засмеялась в такт, я бы подумала, что он задыхается. Женщина была рослой и плотной, с тугой косой, и я сходу пожалела, что не посчитала её способной к сражению.

— Мы здесь все свободные люди, — вступил в разговор старик, оглядывая местами полысевшие от краски стены. — Я уже второй год как тут свободен. Ты проходи, не стесняйся. Мы зла не причиняем.

Я кинула неуверенный взгляд на дрожащую девушку и легко подтянулась на верхнюю полку, что была свободной. Подстилкой служили свалявшийся тюфяк и вполне чистая мешковина. По ощущениям в каземате было даже холоднее, чем на улице: от полинявших стен веяло мерзлотой и сыростью. Узница напротив меня была такой бледной, что тонкие руки её казались прозрачными. Дрожала она, скорее, от холода, потому что на ней было только тонкое нательное платье. Из-под кожаного чепца на маленькой головке торчали светлые волосы, сбитые в сальные сосульки.

— Ты учти, эта лежанка моего Гладко, — женщина протянула мне снизу щербатую кружку. — Спать на полу будешь, потому как четыре койки на пятерых не делятся. А ты последняя в очереди. Меня Пронькой зовут.

Спать я не собиралась и вообще надеялась, что дверь вот-вот отворится и меня отсюда вытащат. Я пока не представляла, как можно разрешить эту ситуацию, но понимала всю ее несправедливость. Меня не за что было лишать свободы. Наоборот, за ту ночь на Сомнидракотуле меня следовало бы похвалить. Но власть считала иначе. Сама я не справлялась, поэтому честно призналась себе, что жду ментора. Недоверие к собственной уверенности в нём начало потихоньку скрести затылок и подкрадываться мелочной жалостью к себе. Неужели это моя последняя ночь в качестве свободной жительницы королевства? Я спешно схватила кружку, поблагодарив Проньку, и понюхала. Внутри оказалась обычная вода. На вкус она отдавала известью, но была тёплой, почти горячей, и приятно согревала внутренности. Я протянула питьё замёрзшей девушке, но та шарахнулась от меня, как от чудовища.

— Она ничего не берёт, — пояснил снизу старик. — Сегодня только привезли. Так и сидит с самого утра, мёрзнет. К рассвету околеет, не иначе. А тебя за что сцапали?

— За свободный Квертинд, — ограничилась я пространным объяснением, не вдаваясь в подробности.

Бородатый Гладко затянул какую-то свистящую мелодию, потеряв ко мне всякий интерес. Им с Пронькой было тепло в объятиях друг друга, и печальные мысли их не одолевали. Должно быть, они здесь тоже недавно, но явно уже не впервые. Зато старик поднялся и с недоверием вылупился на меня. Только теперь я заметила, что в нём тоже ошибалась: это был не старик, а вполне молодой мужчина, только измождённый и исхудавший. Тёмные круги залегли под его удивлёнными глазами, которые казались огромными шарами на фоне впалых щёк и натянутой кожи лица.

— Будь свободен… — одними губами прошептал он.

— …устанавливай правила, — так же шёпотом закончила я за него лозунг Ордена Крона.

— Не может быть, — прошептал узник, вперившись в моего чёрного паука. — Ты — та самая мейлори. Мейлори Кирмоса лин де Блайта.

— Я не… — теперь уже я в изумлении вытаращилась на молодого старика. — Нет, я не его мейлори.

— Ну конечно, — он приподнялся, с кряхтением взобрался на мою лежанку и ударился о низкий полукруглый потолок, осыпав куски краски. — Ты — дочь Тезарии Горст. Ну конечно!

— Вот это уже больше похоже на правду, — согласилась я. — Откуда вы меня знаете?

— Все в Ордене только о тебе и говорят, — он потёр ушибленное место, устраиваясь. — Некоторые не верят, что ты существуешь на самом деле. Я хоть и давно тут чалюсь, но какие разговоры ведутся на воле, знаю. О Девейна! Тезария и вправду это сделала! И как я мог не заметить!

Он ударил себя по морщинистому лбу и хохотнул. Я смутилась такой популярности. Несмотря на свои уверенные заявления, с Орденом Крона я пока не сталкивалась, хотя всё больше симпатизировала им. Уже не только из-за ненависти к Кирмосу лин де Блайту, но и из-за их идей свободы.

— Вы знали мою мать? — я вытянула из-под себя холстину и накрылась ею.

— Не близко, — он забрал у меня кружку и глотнул. — Видел её только издалека, когда она бежала от кровавого экзарха. Я жил тогда на полуострове Змеи, в селении Сплавье, что под Фритмайтом. Дрянное было место — болотистое, тупиковое, всего на двадцать дворов, но я любил его. Маменька пристроила меня служкой в старостин дом. В те времена Фритмайт был единственным городом, где располагался постоянный приют Ордена. Я ничего не знал о нём, как и многие сплавьенцы. Теперь и самого Фритмайта почитай что нет — после того сражения, что унесло жизни многих честных людей. Как со стороны армии Квертинда, так и со стороны Ордена Крона. Но Сплавье сгорело гораздо раньше, за целый год до решающей битвы, в тот день, когда на перекрёстке у деревеньки появилась твоя матушка.

Тощий узник замолк, увлечённый картинами своих воспоминаний. Парочка снизу была занята друг другом, но дрожащая девочка притихла, видимо, тоже вслушиваясь. Я поймала её взгляд и улыбнулась как можно ласковее, отчего она пришла в замешательство.

— Это она сожгла Сплавье? — испугалась я, представляя свою мать магом склонности Омена.

Судя по тому, как сильно её почитали в Ордене Крона, Тезария Горст была значительной персоной. Красивая и умная женщина, заботливый ментор, наверняка она обладала ещё и большой магической силой. Неспроста Кирмос лин де Блайт убил её.

— Зачем ей сжигать Сплавье? — возмутился мой собеседник, и мне полегчало. — Она искала защиты и укрытия. Устала сильно, еле на ногах стояла. Помню, как впервые увидал её — на загнанном, хрипящем коне, всю в дорожной пыли, со спутанными кудрями, но как же она была хороша!

Он причмокнул вялыми губами, словно ел сочный фрукт. Я уже знала, какое впечатление моя таххарийка-мать производила на мужчин. Интересно, почему она вышла замуж за Кема Горста? Я знала своего отца, как нелюдимого рыбака, и мне трудно было представить, чтобы он привлёк внимание такой выдающейся женщины.

Мой сосед передал кружку Проньке, та наполнила её до краёв из мятого жестяного кувшина и вернула обратно.

— Ей дали укрытие? — я заметила, как девушка напротив жадно проводила глазами кружку.

— А как же! Кто ж откажет уставшей путнице, да ещё и такой хорошенькой? — он снова глотнул, выпуская облачко пара. — Кто приютил её, я не знаю, да только вот это и сгубило поселение. Вскорости к Сплавью подъехал сам экзарх Блайт с целой армией стязателей и бойцов. Никогда стольких в одном месте не встречал! Солдат хватило, чтобы окружить всю деревеньку плотным кольцом. Кирмос лин де Блайт вышел на площадь, чёрный, как его вороной скакун, и злой, словно сам Толмунд. Сам весь в чёрном, только лицо бледное как смерть. Приказал выдать беглянку. От одного только его вида я забился под крыльцо и боялся даже нос высунуть. Думал, если зыркнет на меня острыми глазищами, так сразу кишки из брюха вон сами и полезут. Тьма в нём была смертельная, до косточек пробирающая, я тебе так скажу. И как только ты с ним рядом жива до сих пор осталась? Считай, повезло тебе, что убить не может. Заклятье родовое бережёт. Вот она какая, любовь материнская.