Ловец снов - Стивен Кинг

Оуэн увидел, как они подъезжают к дому Даддитса наМейпл-лейн в машине Генри — мантии и шапочки свалены позади, они здороваются смистером и миссис Кэвелл, сидящими в гостиной с пепельно-бледным мужчиной вкомбинезоне с эмблемой газовой компании «Дерри Газ» и плачущей женщиной:Роберта Кэвелл обнимает за плечи Эллен Ринкенхауэр, уверяя, что все будетхорошо: «Господь не допустит, чтобы с дорогой малышкой Джози что-то случилось».

Они в самом деле сильны, восхищенно думает Оуэн. Боже, ну идают! Как такое может быть?

Кэвеллы почти не обращают внимания на пришедших: все четверостали почти своими на Мейпл-лейн, а Ринкенхауэры слишком погружены в безднуужаса, чтобы заметить гостей. Они не прикоснулись к кофе, поданному Робертой.«Он в своей комнате, мальчики», — сообщает Элфи Кэвелл с грустной улыбкой.

Даддитс, занятый оловянными солдатиками (у него их целаяармия), вскакивает, едва завидев их на пороге. Даддитс никогда не носит ботинкидома: только шлепанцы в виде забавных кроликов, подарок Генри на день рождения,он любит эти шлепанцы настолько, что будет носить, пока они не превратятся врозовые плюшевые отрепья, подклеенные со всех сторон пластырем. Но сейчас нанем ботинки. Он ждал их, и хотя улыбается так же солнечно, как всегда, глазаего серьезны.

— Уда ем? — спрашивает Даддитс. «Куда идем?»

И…

— Так вы все были такими? — прошептал Оуэн. Правда, Генриуже говорил что-то в этом роде, но до сих пор он не представлял, о чем идетречь. — Еще до этого?

Он касается тонкой полоски байрума на щеке.

— Да. Нет. Не знаю. Помолчи, Оуэн. Лучше слушай.

И сознание Оуэна вновь наполняется образами из восемьдесятвторого.

12

К тому времени, как они добираются до Строфорд-парка, начасах уже половина пятого, и по софтбольному полю рассыпались девочки в желтыхблузках, волосы у всех забраны в хвостики, продетые через резинки бейсболок. Умногих пластинки на зубах.

— Батюшки мои, да у них руки не тем концом вставлены, —говорит Пит, и, возможно, так и есть, но веселятся они на полную катушку. Вотличие от Генри, у которого в желудке свернулся комок дурного предчувствия. Ондаже рад, что Джоунси выглядит точно так же: напуганным и притихшим.

Если у Пита с Бивером воображения — ноль, то на них состариной Гэриеллой его чересчур много. Для Пита и Бива все это игра, как вкиношках и книгах про детективов-вундеркиндов, но для Генри… Не найти ДжозиРинкенхауэр — это само по себе ужасно. Но найти ее мертвой…

— Бив, — говорит он.

Бив, увлеченно наблюдающий за девочками, оборачивается кГенри:

— Что тебе?

— Как, по-твоему, она еще жива?

— Я… — Улыбка Бива меркнет, сменяется встревоженнымвзглядом. — Не знаю, старик. Пит?

Но Пит качает головой.

— Там, в школе, я думал, что жива… черт, ее фото только чтоне говорило, но теперь… — Он пожимает плечами.

Генри смотрит на Джоунси, но тот тоже пожимает плечами иразводит руками:

— Понятия не имею.

Тогда Генри делает шаг к Даддитсу. Тот смотрит на них сквозьто, что называет «ои оки» — узкие полусферические темные очки с зеркальнымистеклами. По мнению Генри, в них он похож на Рея Уолстона в фильме «Мой любимыймарсианин», но Генри никогда не высказывает этого вслух. И старается не думатьо таком в присутствии Даддитса. Дадс напялил также шапочку Бивера: ему ужаснонравится дуть на кисточку.

Даддитс не обладает избирательным восприятием: для негоалкаш, роющийся в мусорных ящиках в поисках пустых бутылок, девочки, играющие всофтбол, и белки, прыгающие по ветвям деревьев, одинаково увлекательны. Именноэто и делает его особым. Не похожим на других.

— Даддитс, — начинает Генри, — помнишь девочку, с которой тыходил в Академию? Джози. Джози Ринкенхауэр.

Даддитс слушает с вежливым интересом, только потому, что кнему обращается друг, но имени, разумеется, не узнает. Еще бы, ведь он непомнит даже, что ел на завтрак, не говоря уже о какой-то малявке, с которойходил в школу три-четыре года назад!

Генри захлестывает волна безнадежности, странным образомсмешанной с горькой иронией. О чем они только думали?

— Джози, — повторяет Пит, тоже без особой надежды. —Помнишь, мы еще подшучивали над тобой? Называли ее твоей подружкой? Кариеглаза… светлые волосы дыбом, целая грива… и… — Он устало вздыхает. — Мать твою…

— Ень оой емо се о зе, — отвечает Даддитс их любимой фразой,«день другой, дерьмо все то же». — Ет отяк, ет игы.

— Верно, — кивает Джоунси. — Нет костяшек, нет игры. Что ж,отведем его домой, парни, все равно…

— Нет, — вмешивается Бивер, и все смотрят в его горящиевзволнованные глаза.

Он так энергично жует зубочистку, что она то и делоподпрыгивает во рту.

— Ловец снов, — говорит он.

13

— Ловец снов? — переспрашивает Оуэн, и голос звучит, словноиз далекого далека даже в его собственных ушах.

Огни фар скользят по бесконечной снежной пустыне, имеющейнекоторое сходство с дорогой только из-за уходящих вдаль желтых фонарей. Ловецснов, думает он, снова возвращаясь к прошлому Генри, почти захлестывающему егопейзажами, картинками, шумом и запахами того дня, на пороге лета.

Ловец снов.

14

— Ловец снов, — говорит Бив, и они понимают друг друга, какиногда бывает и, как они считают (ошибочно, и Генри позже это поймет), присущетолько друзьям.

Хотя они никогда не обсуждали тот, приснившийся имодновременно, в первую охотничью поездку, кошмар, все же знали, что Биверсчитает, будто его каким-то образом навеял Ловец снов Ламара. Никто не возражал— отчасти потому, что не хотели высмеивать суеверный ужас Бивера передбезвредной веревочной паутиной, но в основном потому, что вообще не желали говоритьна эту тему. Но сейчас все отчего-то осознали, что Бивер наткнулся на истиннуюпричину. Ловец снов действительно связал их, только не тот. Не принадлежащийЛамару.

Даддитс. Вот кто настоящий Ловец.

— Ну же, парни, — тихонько говорит Бив. — Вперед, и ничегоне бойтесь. Хватайте его.

И они слушаются, хотя все же боятся… Пусть и немного. ИБивер тоже.

Джоунси берет Даддитса за правую руку, так ловко умеющуюуправляться со станками в училище. Дадди немного удивлен, но все же улыбается исжимает пальцы Джоунси. Пит стискивает левую. Бивер и Генри заходят сзади иобнимают Даддитса за пояс.