Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

не… Не может же… – пытался сформулировать вопрос герцог.

И тут принцесса испугалась по-настоящему. Впервые на ее памяти леди Катверия онемела. Она повернулась, держа одну руку у груди, а вторую у приоткрытого рта, и не издала ни звука. Принцесса стала соображать, из чего можно было бы сделать холодный компресс, но Катверия в обморок падать не стала. Так и неся руку перед лицом, она с остекленевшим взглядом прошла мимо принцессы и скрылась в башне. За ней просеменил Перомо. Лорд Орджонно опустился в плетеное кресло и поводил в воздухе рукой в поисках кубка. Риаджина снялась с места и широко зашагала в башню, попытавшись на ходу испепелить принцессу взглядом. У нее не вышло, но серыми глазами это вообще трудно сделать.

– Ваше Высочество! – вдруг громко сказал герцог с некоторой даже игривостью и направился к ней. – Позвольте вам засвидетельствовать мой восторг! Я не был знаком с вами раньше…

– И вряд ли будете впредь! – непозволительно грубо прервала его принцесса.

Она наклонилась так, что ее нос оказался прямо перед красным в прожилках носом герцога. Вблизи глаза у него оказались наглые.

– Это дело не только рук Риаджины, но и подлого языка вашего лорда! – прошипела принцесса и двинула краем брови в сторону Адзекато. – Не стоило ему шутить с женскими сердцами.

– В каком…

– А это вы спросите у него! Графиня, проводите меня!

Принцесса развернулась на носочках и понесла себя прочь. Они с Нисой торопливо спустились по лестницам и поспешили к спальне принцессы. Главное, чтобы ничего не случилось с леди Катверией. Они прошли по галерее, принцесса открыла дверь и обнаружила Катверию с Перомо за плечом посередине комнаты.

– Леди Маунтенар, – Катверия сглотнула. – Немедленно скажите мне, что я не должна верить своим глазам!

– Ниса, закрой дверь, – сказала принцесса и дождалась пока она ее затворит. – Леди Катверия, вы не должны верить вашим глазам!

Катверия заметно расслабилась.

– Я тебе говорила! Я знала, что она не такая! – видимо, она обращалась к Перомо. – Но как это может быть?

– Ниса, пожалуйста.

Ниса подошла к сундуку в изножье кровати, достала оттуда императорский венец и протянула леди Катверии.

– Присядьте, прошу вас, – принцесса показала на скамью у стены, а сама присела на сундук напротив.

– Синьора Катверия, герцог ди Лорентис задумал похитить венец, чтобы выставить вас в дурном свете перед королем. Мне удалось разгадать его замысел. Все что происходило последние дни, было частью некоторого сложного плана, чтобы обезопасить вас.

– Но как?..

– Я все расскажу вам в подробностях немного позже. Сейчас предельно важны две вещи: во-первых, никто не должен знать, что венец уцелел, иначе это обязательно дойдет до герцога. Никто не должен его видеть.

Катверия кивнула. Смотрела она внимательно.

– В-вторых, нужно сделать так, чтобы синьорита Риаджина до моего возвращения ни с кем не говорила и тем более никуда не уезжала из замка.

У Катверии напряглись веки.

– Риаджина?!

– Я все объясню, но сейчас…

– Я поняла. Перомо! – Катверия протянула венец.

Квадратный Перомо огляделся, стянул с одной из подушек наволочку, положил в нее венец, а все вместе опустил за ворот объемной рубахи и пристроил подмышкой.

– Я распоряжусь, синьора, – он вышел.

– Теперь… – начала Катверия, но принцесса тронула ее руку.

– Теперь нам с графиней необходимо уехать в город на некоторое время. Нужно решить еще некоторые вопросы. Если коротко – я выкинула в море подделку. Копию.

Катверия сдвинула брови.

– Мастер Люсио и шесть помощников делали это вчера и всю ночь, – сказала Ниса и пояснила, помогая своему скудному аппалийскому руками: – Гипсовая форма, из нее копия из воска, потом обмазывал глиной и заливал бронзу. Примерно так. Они вставили туда ограненное желтое стекло вместо камней.

– Мастер очень помог, – подхватила принцесса. – Хотя копия была довольно грубая. Поэтому я все время им размахивала.

– Почему же вы не сказали мне раньше?

– Я прошу прощения за это. Я опасалась, что кто-нибудь может подслушать или проговориться.

– Ах…

– Кроме того, я не была уверена, что вы сможете изобразить отчаяние.

– О да! – оживилась Катверия. – Это было непереносимо, я же чудом только не бросилась за ним вслед, но на лестнице, когда я уже спускалась…

– Леди Катверия! – перебила принцесса. – Важно, чтобы никто…

– Я понимаю! Я умею молчать!

Принцесса не доследила и, видимо, у нее что-то дернулось в глазу, потому что, глядя на нее, Катверия вдруг поправилась:

– Я умею хранить секреты. В Аппалии без этого никак.

– Могу ли я просить двух лошадей с вашей конюшни? – спросила принцесса.

Катверия поднялась со скамьи и подошла к двери.

– Полагаю, леди Маунтенар, что теперь вы можете просить в этом замке все что угодно. Однако попробуйте все же извещать меня о происходящем до того, как оно произошло! – она еще раз кивнула. – Я умею хранить секреты!

Дневной свет над Джионеллой уже начал желтеть, когда входная дверь отворилась, а над ней тихонько звякнул колокольчик. Посетитель прошел в полутемное помещение, сделал пару шагов к конторской стойке в дальнем конце комнаты. Однако навстречу ему из глубины магазина никто не вышел.

– Добрый вечер, кавалер, – поздоровалась принцесса, сидевшая в большом кресле с кожаными подушками, которое стояло в самом темном углу.

Эскутто обернулся, оперся локтем на стойку.

– Вот как! – понимающе сказал он.

– Да, – отозвалась принцесса. – Вы все правильно поняли. Мастер Люсио был так добр, что позволил мне занять его магазинчик на время. Так что, если вы закроете входную дверь, никто нас здесь не побеспокоит.

Эскутто послушался. Он запер дверь, взял у стены деревянный стул с подлокотниками, поставил напротив принцессы и сел.

– Получили ли вы ваш гонорар? – спросила принцесса.

– Герцог был очень доволен. Очень, – кивнул Эскутто. – А довольные люди обычно щедры.

– Хватит, чтобы выкупить благородную даму из гарема ахаржирского богатея?

– Возможно, на его не самую любимую жену и хватит, – прикинул Эскутто. – Хотя вы заставили меня попотеть, чтобы на ходу сочинить убедительное для герцога объяснение произошедшего. А он пытливый слушатель!

– Я хотела посмотреть, откроете ли вы рот, – призналась принцесса, едва дрогнув ресницами.

Эскутто улыбнулся, приподняв обе ладони, словно сдаваясь.

– Вам удалось! Жаль, вы не видели, как я открыл его второй раз, когда развернул тряпки и обнаружил, что все это время у меня в седельной сумке лежал обруч от бочонка.

– Ну… – принцесса рассудительно приподняла брови. – У бочонка ведь два обруча. Почему бы не использовать оба? Тем более, что вы были не прочь утащить его из моего комода посреди ночи с глупым хихиканьем.

– Синьорита Риаджина не могла удержаться. Ей почему-то пришлась по вкусу идея стащить ваши серьги. И когда же, любопытно, вы успели подменить венец?

– Когда вы рассказывали о том, как я веду войну. Если помните, я держала мешок за спиной.

– А! – Эскутто засмеялся. – И не иначе ваша ослепительная графиня вам помогла.

Принцесса вздохнула.

– Я наощупь достала венец и держала его в руке. Ниса взяла его, сунула мне в руку замотанный обруч, и я наощупь сложила его обратно в мешок.

– И графиня поспешила сюда.

– Да. Все просто. А мне нужно было вас чем-то занять до сегодняшнего полудня, пока мастер Люсио отливал копию. Пришлось даже отказаться от поездки в Ахаржир. Кстати… – принцесса прищурила один глаз. – Я так понимаю, вы сами создали в шейхе спрос на северную экзотику…

Эскутто не опроверг этого предположения ни жестом, ни словом, выжидая, и принцесса закончила вопрос:

– Но где же вы собирались взять благородную девицу из северного королевства, если бы я не подвернулась?

– Всучил бы ему подделку, разумеется, – двинул кавалер плечом. – Была у меня на примете одна милая девушка… Но, увы, теперь уже ее мечта не исполнится.

Эскутто помедлил. Вечернее солнце затапливало помещение теплым и густым, как мед, светом. В его последних лучах танцевали пылинки. Издалека, с другого края света, доносились голоса аппалийского городка.

– Очень жаль, Ваше Высочество, что вы не пожелали поехать в Кастелладу, – медленно сказал он. – Вы прекрасный напарник.

Принцесса была по-настоящему польщена. Эскутто коснулся точки, где жило ее собственное довольство собой. Потрать он слова на комплименты ее внешности, ее благородству или даже чувству юмора – это было бы просто мило с его стороны, потому что все эти вещи существовали сами по себе и почти не требовали усилий. Чем принцесса действительно гордилась, так это своей изобретательностью и практическим остроумием.

Ей нравилось придумывать красивые комбинации из случайных обстоятельств. Ее наполняло энергией желание их реализовать. А растекающееся по телу удовольствие от удачной