Принцесса выходит в свет - Михаил Коссой

налево. Вслед за ним двинулись лорд Адзекато в торжественном камзоле и с таким же лицом, но без серебристого канта, какой-то советник и пара слуг.

По другую сторону стола расположилась другая группа: леди Катверия, Перомо, лорд Орджонно и зачем-то мальчик с опахалом. При такой погоде его основной задачей, очевидно, было на этом опахале не улететь. Слуги леди Катверии готовы были по первому взмаху поднести участникам встречи кубок или фрукт.

– Ее Высочество принцесса Арранты леди Манутенар Декрой! – громогласно объявил Перомо.

Принцесса приветствовала собрание учтивым реверансом и заняла скромное место поодаль, ближе к стороне Катверии. Герцог возобновил какую-то пафосную речь, которую начал, еще входя в замок. Несмотря на трость и землистый цвет лица, он оказался бодрячком: оживленно жестикулировал, шагал вдоль стола то в одну сторону, то в другую, а иногда даже бил тростью в пол. Принцесса никак не могла уловить смысл речи, поскольку примерно треть слов уносил ветер. До нее доносились разрозненные: «порядок», «немыслимо», «процветание» и «отнюдь».

Катверия крепилась сколько могла, но потом давление выбило пробку, и она стала герцогу возражать. На площадке стало ощутимо теплее. Принцесса искренне завидовала умению лорда Адзекато сохранять полнейшую невозмутимость на благородном лице.

– Синьорита Риаджина! – перекричал дискуссию Перомо, когда объявленная персона появилась в дверях.

Риаджина встала у стены, держа руки за спиной. Сразу за ней появилась Ниса.

– Ее Сиятельство графиня ар Деноольд!

Герцог торопливо кивнул и продолжил дуэт с Катверией. Похоже, леди Катверия забыла, что ее задача выпроводить герцога и все сильнее втягивалась в спор о будущем Аппалии.

Принцесса терпеливо дожидалась момента и, как только лорд Адзекато повернул к ней глаза, приподняла одну бровь. Лорд глаза невозмутимо отвел. Однако принцесса прекрасно знала, что брови у нее густые яркие и прекрасно заметны издали. Парой восклицаний позже Адзекато наклонился и что-то сказал герцогу на ухо.

Герцог встрепенулся, словно вспомнил, зачем он собственно сюда явился. В разгар тирады леди Катверии он поднял ладонь. С тем же успехом он мог пытаться остановить этой ладонью ветер. Герцог потряс ладонью, Катверия повысила голос. Герцог ударил тростью в пол. Ха-ха! Перомо подал Катверии кубок.

– А вот, что я вам скажу, дражайшая Катверия! – немедленно вклинился герцог. – О каком порядке может идти речь, если в вашем собственном доме правит хаос? До меня дошли слухи, что вы чуть не потеряли драгоценную реликвию старого Мионельдо?

– Не стоит забивать уши всякой ерундой, Ваша Милость! – хохотнула Катверия. – Реликвия в полном порядке и…

– Могу я взглянуть?

– Это абсолютно невозможно! Он хранится в таком месте, куда я не намерена вас приглашать!

– О, да! – сказал Орджонно, посмотрел на Катверию и поправился: – О, нет!

– Прикажите принести сюда! – стукнул ди Лорентис тростью. – Я могу отрядить собственных слуг, если вам некого послать.

– Ах, герцог! Не представляете, на что я готова, лишь бы вы оставили меня в покое. Перомо!

Риаджина выглядела бледной и шныряла глазами по присутствующим. Ниса опустила нос в кубок с вином. Лорд Адзекато одарил принцессу еще одним невозмутимым взглядом. Принцесса не доставила ему удовольствия и бровями шевелить не стала. Внутри нее царила суматоха, как на готовящемся сняться с якоря корабле: стала разгоняться помпа сердца, натягивались жилки, расправлялись легкие. Катверия и герцог умело скрасили ожидание темпераментным диспутом.

Наконец в башне показались слуги, тащившие наверх весь постамент, вместе с завернутым в платок венцом. Перомо придерживал сверху вазу.

– Насладитесь! – Катверия взмахнула кистью. – Невозможно было придумать более дикого обвинения, чем…

Перомо аккуратно снял платок, и все уставились на стальной обруч от бочонка.

– Это не императорский венец! – озвучила Катверия общее мнение. – Это немыслимо! Этого просто не может быть!

– О, нет!

Герцог ди Лорентис даже подкатился поближе.

– Мы все видели, что… Ах! – Катверия развернулась. – Леди Маунтенар, это не венец последнего дормейского императора!

– Совершенно точно, это не он, – развлекался герцог. – Вы его потеряли!

Катверия не обращала на него внимания, она не отводила глаз от принцессы.

– Вы правы, леди Катверия, – сказала принцесса, раздувая ноздри и приподнимая подбородок. – И полагаю, вы сейчас думаете, что его снова взяла я.

– Я… – начала Катверия, но принцесса подняла руку и сделала шаг вперед.

– Тот, кто его взял именно на это и надеялся. Вы стали жертвой, леди Катверия! – принцесса подошла еще на шаг. – Жертвой коварного умысла!

– Это еще что за наме… – отчасти возмутился, отчасти испугался герцог и даже глянул на лорда Адзекато.

Принцесса повысила голос и оборвала герцога.

– Но этот умысел, леди Катверия, был направлен против меня, – принцесса сделала эффектную паузу, чтобы все поняли, что никто ничего не понимает. – Синьорита Риаджина задумала опозорить меня!

Все повернулись к покрывающейся пятнами Риаджине.

– Не так ли? – принцесса вперила в нее огненный взгляд, для получения которого надо просто немного напрячь веки. – Вы, которая питали ко мне необъяснимое презрение с самого первого дня, решили теперь выставить меня падкой на блестящий металл деревенщиной? Вы украли императорский венец, чтобы подбросить его мне и оболгать?

– Я не… – попыталась сопротивляться Риаджина.

– Дайте! – принцесса протянула руку. – Дайте мне то, что держите за спиной!

– Я не…

– Риаджина?! – взметнулось прозрение леди Катверии напополам с возмущением.

Риаджина вынула руки из-за спины. Принцесса выхватила у нее белый мешочек, запустила руку внутрь, вытащила венец и воздела его над головой.

– Что он делает у вас?! – вопросила принцесса и сама же ответила. – Уж не графиня ли Деноольд помешала вам подбросить его в мои апартаменты, когда все собрались здесь, чтобы приветствовать его милость?

На самом деле все было с точностью наоборот. Графиня Деноольд помешала Риаджине спрятать венец в ее собственных комнатах, когда она украла его из-под подушки принцессы. Ниса случайно столкнулась с ней в галерее и спросила:

– Я забыла, где лестница к смотровой площадке! Не проводите ли меня, уже все собрались!

– Я взяла его… – покраснела Риаджина, но принцесса уже развернулась к ней спиной.

– Вот он! Венец! Узнаете? – она сунула его прямо под мясистый нос герцогу ди Лорентису и повращала кистью, как бы показывая со всех сторон, но получилось быстровато и венец лишь помелькал у него перед глазами. – Вот он! – и принцесса повторила маневр с носом лорда Адзекато. – В целости и сохранности! У вас не может быть претензий к леди Катверии.

Принцесса отошла. Герцог посмотрел на лорда, лорд не отрывал невозмутимого взгляда от принцессы.

– Я взяла его в вашей спальне! – крикнула Риаджина.

– Вам ничего не остается, как повторять эту ложь, – горько воскликнула принцесса. – Да! Я была очарована красотой этой вещи, как и вашим блистательным королевством. И мне жаль! – принцесса энергично жестикулировала венцом, подчеркивая чуть не каждое слово. – Жаль, что Аппалия повернулась ко мне коварством и интригами! Но знаете что?

Принцесса вдруг замерла в полукольце ошарашенной публики. Глаза у нее заблестели от только что пришедшей в голову мысли.

– Я докажу вам! – она обвела присутствующих расфокусированным, будто она смотрела на горизонт за их головами, взглядом, что придало ее лицу выражение одухотворенного безумия. – Арранта скромное королевство. У нас нет скульптур и колонн. Но когда в опасности честь – никакие сокровища значения не имеют! Я никогда бы не взяла венец, потому что он мне не нужен!

Принцесса закрутила руку к груди, словно наматывая ее на венец, начиная с кисти и заканчивая наклоненным вперед плечом.

– И я докажу это прямо сейчас!

Она с силой раскрутилась обратно, выпустила венец, и он по высокой дуге взлетел над парапетом смотровой площадки. Пускать жестяные тарелочки на дальность было с детства одной из любимых забав принцессы.

Очень удачно из-за облака выглянуло солнце. Все смотрели на бешено вращающийся в его лучах венец, который будто парил над морем, и даже у лорда Адзекато слегка приоткрылся рот. В следующее мгновение все бросились к парапету. Венец золотистой каплей ушел вниз. Принцесса, стоя в одиночестве посреди площадки, тихо надеялась, что мраморная баллюстрада выдержит такое количество перегнувшегося через нее народа.

– Не хлебать мне молочка моей мамочки! – первым обрел голос мальчик с опахалом и с восторгом обернулся на пылающую гордым гневом принцессу.

Восторг, правда, длился недолго. Разворачиваясь, мальчик неловко заехал перьями опахала лорду Адзекато по физиономии. Лорд схватился за рукоять и отбросил опахало в сторону чуть не вместе с мальчиком.

– Но это же… Это же отнюдь