Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

не мог шелохнуться. Когда он уже был на земле и все заметили, что он дрожит и бледен, он рассказал, как зашатался шпиль, тут подоспел десятник, рабочие все ему рассказали и посоветовали укрепить шпиль, а то он, чего доброго, свалится и пришибет кого-нибудь. Но десятник побоялся, что, если они об этом доложат, их обвинят в том, что это они расшатали шпиль, и владелец потребует, чтобы фирма бесплатно его починила, поэтому они решили никому ничего не говорить. Так этот шпиль до сих пор и торчит на башенке, ожидая, пока ветер свалит его кому-нибудь на голову.

Когда остальные рабочие узнали об опасности, которой подвергся Истон, большинство из них заявило, что так ему и надо, − пусть бы и в самом деле свалился и сломал себе шею; он вообще должен был отказаться лезть наверх без лесов. На его месте они бы именно так поступили. Если бы Скряга или какой-нибудь десятник заставил любого из них лезть наверх и красить этот шпиль просто с лестницы, они бы тотчас пошвыряли свои инструменты и потребовали бы свои полпенни!

Все это было на словах, ибо еще ни разу не случалось, чтобы они «швыряли свои инструменты», хотя опасные работы бывали сплошь и рядом.

Это «правило» работать спустя рукава распространялось не только на дома простых горожан − это было общее правило. Роскошные дома, виллы, особняки, палаццо богатых людей ремонтировались точно так же. В таких случаях нередко портили дорогие, хорошие материалы.

Был один большой особняк, где все деревянные части внутри − двери, окна, лестницы − надо было покрыть белой эмалью. Дом был старый, и деревянные детали, прежде чем красить, нужно было отчистить и зашпаклевать, но на это, конечно, не хватило времени, и они просто покрасили дерево; когда дерево было покрыто белой эмалью, его грубая шероховатая поверхность выглядела ужасно, но владелец, по-видимому, остался вполне доволен, ибо все сверкало. Столовая в этом особняке была оклеена великолепными тисненными «под плюш» обоями. Грунт должен был имитировать малиновый муаровый шелк, и поверх него был наклеен ворсистый «плюш» такого же цвета. Цена таким обоям в прейскуранте стояла восемнадцать шиллингов за рулон. Слайм получал шесть пенсов за наклеивание такого рулона: на комнату требовалось десять рулонов, таким образом, это стоило девять фунтов за обои и пять шиллингов за оклейку! Если клеить такие обои как следует, стены сначала нужно было покрывать бумагой, потому что, если обойщик не наклеивает полосы внахлест − а это делать не полагается, − то, когда обои просыхают, они в местах соединения чуть-чуть отходят и под ними видна белая стена. Слайм предложил Скряге сделать такую подкладку, но тот даже не понял его идеи − они ведь и так потратили немало времени, обдирая старые обои!

Ну что ж, раз так, Слайм стал делать, как приказано, и, поскольку он хотел побольше заработать, он не тратил много времени на тщательную отделку. Кое-где обои были приклеены внахлест, а где-то впритык, а когда через две-три недели хозяин особняка в него въехал, обои высохли, разошлись и под ними обнаружились белые полоски стены. В результате Оуэна послали туда снова с баночкой малиновой краски и кисточкой − закрасить просветы.

При этом он обнаружил и подправил еще кое-какие недоделки − места, где Слайм, торопясь закончить работу, измазал обои.

Такие же неприятности обнаруживались и в других местах, и вскоре был найден очень удобный выход из положения − наносить краской полоски в тех местах, где соединяются полосы обоев, чтобы, когда они разойдутся, не было видно белой стены. Но тут обнаружилось, что клей на обратной стороне обоев впитывает краску со стены и, когда полосы расходятся, под ними все равно оказываются белые полоски. В итоге Скряга махнул рукой на все эти ухищрения, и, если заказчик требовал, он посылал кого-нибудь «слегка тронуть эти места», но все равно никогда не применял подкладку из бумаги, за исключением случаев, когда владелец или архитектор достаточно разбирались в деле, чтобы настаивать на этом.

В других помещениях особняка потолки, фризы и цоколи были покрыты рельефными обоями. Работа с ними требовала особой тщательности, поскольку выпуклости очень легко попортить, но у рабочих, занимавшихся этим, не хватало ни краски, ни времени, и в результате во многих местах, особенно на стыках, узор был сбит или стерся.

Потолок в гостиной был оклеен толстыми рельефными обоями размером по два квадратных фута. Листы эти были не совсем одинаковыми − они, по-видимому, покоробились во время сушки. Чтобы мало-мальски сносно оклеить такими обоями стены, нужны были время и старание. Но рабочим не давали времени. Когда потолок был закончен, он выглядел чудовищно. Но это не волновало фирму, для нее ничто не имело значения, кроме одного − поскорее спихнуть работу. Глядя на то, как торопят, подгоняют, понукают рабочих, можно было подумать, что им платят в час пять-шесть шиллингов, а не пенсов.

− Скорей! − с утра до вечера орал Скряга. − Скорей, черт побери! Ты еще не закончил? Мы теряем деньги на этой работе! Пошевеливайся, или я найду кого-нибудь другого!

Дорогие лепные украшения обычно белили, но, вместо того чтобы тщательно покрыть их специально приготовленной краской или патентованной темперой, требовавшей покрытия в несколько слоев, их кое-как покрывали толстым слоем простых белил обычными грубыми кистями.

Это был самый дешевый способ − при нем отпадала необходимость предварительно заделывать стыки, − белила заполняли все трещины, но они же залепляли выемки узора, уродовали его очертания и превращали украшение в бугорчатую бесформенную поверхность. Но и это не имело значения, главное: работа была сделана.

Архитектор не обращал на все это внимания, ибо он знал, что, чем больше денег выручит фирма «Раштон и К°», тем больше перепадет и ему.

Тот, кто платил за работу, ничего не замечал, потому что полностью доверял архитектору.

Даже рискуя утомить терпеливого читателя, следует упомянуть еще об одном происшествии, случившемся в это время.

Окна в доме были со створчатыми жалюзи. Господин, для которого делались все эти работы и который только что купил этот особняк, предпочитал опускающиеся жалюзи. В его бывшем доме, который он только что продал, были опускающиеся жалюзи, и, поскольку они оказались подходящего размера, он решил, что они подойдут и для нового дома. Он дал указание мистеру Раштону снять все створчатые жалюзи и сложить их на чердаке. Мистер Раштон пообещал, однако не все жалюзи были сложены на чердаке, четыре штуки Раштон забрал себе и поставил их в своей оранжерее. Они оказались немного