Мешок с костями - Стивен Кинг

Нормал Остер р. 1915

Кенни Остер р. 1940

Керри Остер р. 1943 — ум. 1945

Дэвид Остер р. 1970

Киша Остер 1974 (ОНА В БЕЗОПАСНОСТИ)

На мгновение я вышел из того странного состояния, в которомпребывал в последние часы; мир вновь обрел привычные измерения. Но цветаоставались слишком уж яркими, а очертания предметов — чересчур четкими.Внезапно я оказался в шкуре солдата на ночном поле боя, которое неожиданнозалил ослепительно белый свет. Свет, в котором видно все.

Предки моего отца жили в Нек, тут ошибки не было; моегопрадеда звали Джеймс Нунэн, и он никогда не срал в ту же выгребную яму, что иДжеред Дивоур. Макс Дивоур то ли сознательно лгал Мэтти, то ли ошибся, что-топерепутал. Удивляться этому не приходилось, старику шел восемьдесят шестой год.Даже такой мозг, как у Дивоура, мог давать сбои. Однако далеко от истины он неушел. Потому что, если исходить из этого клочка бумаги, у моего прадеда быластаршая сестра, Бриджет. И эта Бриджет вышла замуж за… Бентона Остера.

Мой палец двинулся ниже, к Гарри Остеру. Сын Бриджет иБентона, родившийся в 1855 году.

— Святый Боже! — прошептал я. — Я прихожусь внучатымплемянником деду Кенни Остера. А он был одним из них. Уж не знаю, что они тамнатворили, но Гарри Остер был одним из них. Вот она, ниточка, протянувшаяся комне.

С ужасом я вспомнил о Кире. В доме она одна, почти что час.Как я мог так сглупить? Пока я был в студии, в дом мог зайти кто угодно. Сарамогла использовать кого…

И тут я понял, это не так. Убийц и детей-жертв связывалокровное родство, а теперь со сменой поколений кровь разжижалась. Потому чторека почти добралась до моря. Билл Дин держался подальше от «Сары-Хохотушки».

Кенни Остер уехал с семьей в Массачусеттс. Ближайшиеродственники Ки — мать, отец, дед — умерли.

Остался лишь я. Лишь во мне текла нужная кровь. Если только…

Со всех ног я помчался к дому, поскальзываясь на каждомшагу. Мне не терпелось убедиться, что с Ки все в порядке. Я полагал, что самаСара не сможет причинить Кире вреда, сколько бы энергии ни черпала она изстарожилов… А если я ошибался?

Если я ошибался?

Ки по-прежнему крепко спала на боку, положив под щечкувывалянную в грязи маленькую набивную собачку. Собачка перепачкала ей шею, но яне смог заставить себя вынуть игрушку из расслабленных пальчиков. Из ваннойдоносилось размеренное «кап-кап-кап». Вода из крана продолжала течь в ванну.Холодный ветерок овеял мне щеки, пробежался вдоль спины, не вызвав неприятныхощущений. В гостиной звякнул колокольчик.

Вода еще теплая, сладенький, прошептала Сара.

Стань ей другом, стань ей папочкой. Сделай как я хочу.

Сделай то, чего мы оба хотим.

И я действительно этого хотел. Вот почему Джо поначалупыталась держать меня подальше от Тэ-Эр и «Сары-Хохотушки». Потому-то и неговорила мне о своей беременности. Я словно открыл в себе вампира, для которогоне существует таких понятий, как совесть и мораль. Этот вампир хотел толькоодного: унести Киру в ванную, опустить в теплую воду и держать там, наблюдая,как колышутся под водой белые с красными полосами ленты для волос. Точно так жеФред Дин наблюдал, как колышется под водой белое платье Карлы, то открывая, тозакрывая красные гольфы. А вокруг горел лес. Эта часть моего «я» только имечтала о том, чтобы расплатиться по старому счету.

— Господи! — пробормотал я, вытирая лицо дрожащей рукой. —Она же чертовски хитра. И силы ей не занимать.

Дверь ванной попыталась захлопнуться передо мной, но яоткрыл ее, преодолев сопротивление Сары. Распахнулась дверца шкафчика слекарствами, ударилась о стену, зеркало разлетелось вдребезги. Содержимоешкафчика полетело мне в лицо, но я без труда отразил эту атаку. Какие снарядыиз тюбиков с пастой, зубных щеток, пластиковых флаконов да ингаляторов? До менядонеслись ее возмущенные крики, когда я вытащил пробку из сливного отверстияванны, и вода полилась в трубу. В Тэ-Эр и без Киры хватало утопленников. И темне менее в тот самый момент меня охватило отчаянное желание вернуть пробку наместо и довершить начатое, благо воды пока хватало. Но я сорвал пробку сцепочки и вышвырнул за дверь. В ответ дверца шкафчика для лекарств с трескомзахлопнулось, на пол полетели последние осколки зеркала.

— Скольких ты убила? — спросил я ее. — Скольких ты убила,помимо Карлы Дин, Кенни Остера и нашей Ки? Двоих? Троих? Пятерых? Скольких тебенадо убить, чтобы угомониться?

— Всех! — прокричали в ответ. И Сариным голосом, и моим. Онасумела пробраться в мое сознание, как вор забирается в подвал дома и я ужедумал о том, что пустая ванна и обесточенный насос — не такая уж и помеха.Озеро-то рядом.

— Всех! — опять прокричал голос. Всех, сладенький!

Разумеется, она должна убить всех, и точка. На меньшееСара-Хохотушка согласиться не могла.

— Я помогу тебе обрести покой, — сорвалось с моих губ. —Обещаю.

Ванна опустела, но озеро… вот оно, в нескольких шагах, наслучай, если я передумаю. Я вышел из ванной, посмотрел на Киру. Она лежала всев том же положении, ощущение, что Сара незримо присутствует в доме, исчезло.Затих и колокольчик Бантера. И все-таки мне было как-то не себе, не хотелосьоставлять девочку одну. Но другого выхода у меня не было, если я хотел довестидело до конца, и не следовало мне тратить время попусту. Копы скоро окажутсяздесь, невзирая на ураган и перекрывшие дорогу деревья.

Все так, но…

Я вошел в прихожую, подозрительно огляделся. Гром гремелпо-прежнему, но уже с какой-то обреченностью. Тоже самое происходило и светром. А чувство, что за мной наблюдают, не ослабевало, причем на этот разречь шла не о Саре. Я постоял еще какое-то время, стараясь убедить себя, чтовсе дело в расшалившихся нервах, затем направился к двери.

Открыл ее, вновь огляделся, словно боялся, что кто-то иличто-то прячется за книжным стеллажом. Возможно, Тварь. А может, другой призрак,который желал получить свой пылесос. Но нет, кроме меня, на этом клочке землиникого не было, а двигались разве что капли дождя, скатывающиеся по оконнымстеклам.

Нескольких шагов до подъездной дорожки вполне хватило, чтобыя в очередной раз вымок насквозь. Впрочем, меня это уже не волновало. Я тольковидел, как тонула маленькая девочка, сам едва не утонул, и дождь, пусть дажеочень сильный, не мог остановить меня. Я сбросил с крыши «шеви» ветку, котораяпрогнула ее, открыл заднюю дверцу.

Покупки, сделанные мною в магазине «Саженцы и рассада»,дожидались меня на заднем сиденье, в пакете с ручками, который дала мне ЛайлаПроулке. Лопатку и прививочный нож я видел, а вот третий купленный мною предметнаходился в отдельном мешочке. «Положить его в мешочек? — спросила меня Лайла.— Предусмотрительность никогда не повредит». А потом, когда я уходил, онаупомянула о том, что собака Кенни, Черника, сейчас гоняется за чайками, идобродушно рассмеялась. Только глаза ее не смеялись. Может, этим марсиане иотличались от землян — у марсиан глаза никогда не смеялись.