Мешок с костями - Стивен Кинг

На переднем сиденье лежал подарок Ромми и Джорджа:стеномаска, которую я поначалу принял за кислородную маску Дивоура. Мальчики изподвала подали голос, во всяком случае зашептались, я перегнулся через спинкусиденья и ухватил стеномаску за эластичную ленту, понятия не имея, зачем онаможет мне понадобиться. Однако бросил в пакет, захлопнул дверцу и направился кступеням из железнодорожных шпал, которые вели к Улице. По пути я сунулся подтеррасу, где мы держали кое-какие инструменты. Кирки я не нашел, зато ухватилштыковую лопату, которая очень бы сгодилась при раскопке могилы. А затемспустился на Улицу. Нужное место я мог найти и без Джо: Зеленая Дама указываладорогу. Если бы ее и не было, если бы мой нос не уловил трупного запаха, думаю,я бы все равно нашел могилу: меня привело бы к ней мое измученное сердце.

* * *

Между мной и серым валуном, что выпирал из земли, стоялмужчина, и когда я остановился на последней ступени, он обратился ко мне доболи знакомым, скрипучим голосом:

— Эй, сутенер, где твоя шлюха?

Он стоял на Улице, под проливным дождем, но его одежда,какую обычно носили лесорубы — зеленые парусиновые брюки и клетчатая шерстянаярубашка, — оставалась сухой, как и выцветшая синяя армейская фуражка. Потомучто капли дождя падали сквозь него. Казалось, передо мной стоит здоровый мужик,но на самом деле я видел всего лишь призрак, который ничем не отличался отСары. Я напомнил себе об этом, ступая с лестницы на тропу, но сердце у меня всеравно ухало, как паровой молот.

Он надел одежду Джереда Дивоура, но передо мной стоял неДжеред, а его правнук Макс, который начал свою карьеру кражей снегоката, азакончил самоубийством, но перед этим успел подготовить убийство своейневестки, которая посмела отказать ему, не отдала то, что он хотел заполучить.

Я шел к нему, а он сместился на середину Улицы, чтобызагородить мне дорогу. Я ощущал накатывающие от него волны холода. Я говорючистую правду, совершенно точно передаю свои ощущения: от него волнаминакатывал холод. И передо мной стоял именно Макс Дивоур, только нарядившийся вкостюм лесоруба, словно собрался на маскарад, и скинувший двадцать с небольшимлет. Думаю, так он выглядел, когда у него родился Лэнс. Старый, но крепкий. Ктаким обычно тянется молодежь. И тут же, словно вызванные моей мыслью, заспиной старика замерцали новые силуэты, полностью перегородившие Улицу. Я ужевидел их в обществе Джереда на Фрайбургской ярмарке, только теперь некоторыхузнал. Естественно, Фреда Дина — в девятьсот первом году ему исполнилосьдевятнадцать, и свою дочь он утопит еще через тридцать лет. Еще одного, чем-то похожегона меня, Гарри Остера, первенца сестры моего прадедушки, тогдашестнадцатилетнего. На его щеках только начал появляться пушок, но он уже валиллес вместе с Джередом. И любое слово Джереда воспринимал как истину в последнейинстанции. Еще один все время дергал головой и словно щурился… где-то я ужевидел человека с таким вот тиком… Где? Я вспомнил — в «Лейквью дженерел». Этотмолодой человек приходился отцом Ройсу Мерриллу. Остальных я не знал. Да и нехотел знать.

— Тебе здесь не пройти, — проскрипел Дивоур. И вытянул рукиперед собой, словно хотел остановить меня. — Даже и не пытайся. Правильно яговорю, парни?

Слышится одобрительный ропот (кто ж пойдет против главаря?),но голоса доносятся издалека, и звучит в них скорее грусть, чем угроза. В мужчинев одежде Джереда Дивоура теплится некая псевдожизнь — наверное, потому, что вреальной жизни энергия в нем била ключом, а может, причина в том, что он умернедавно. Остальные же мало чем отличались от изображений на экране.

Я двинулся вперед, навстречу волнам холода, навстречуисходящему от них гнилостному запаху, тому самому, что исходил от Дивоура и принашей прошлой встрече на Улице.

— И куда это ты идешь? — прорычал он.

— Гуляю, — ответил я. — Имею полное право. Улица —общественная собственность. Здесь могут прогуливаться бок о бок прилежные щенкии шкодливые псы. Ты сам это говорил.

— Ты ничего не понимаешь, — сказал мне Макс-Джеред. — Иникогда не поймешь. Ты — из другого мира. Это наш мир.

Я остановился, с любопытством оглядел его. Время поджимало,я хотел с этим покончить, но мне хотелось знать правду, и я подумал, что Дивоурготов мне все рассказать.

— Попробуй растолковать мне. Убеди, что какой-то мир ты могсчитать своим. — Я посмотрел на него, потом на столпившиеся за его спинойполупрозрачные силуэты. — Расскажи, что вы сделали.

— Тогда все было по-другому. Когда ты приехал сюда, Нунэн,то мог прошагать все три мили до Сияющей бухты и встретить на Улице не большедесятка человек. А после Дня труда[140] не встретил бы никого. Этот берег озеразарос кустами, тут и там Улицу перекрывают упавшие деревья, а после этогоурагана число их увеличится многократно. Некоторые завалы еще долго нерасчистят. А вот в наше время… Лесов было больше, Нунэн, соседи жили далекодруг от друга, зато слово «сосед» что-то да значило. Иной раз от соседазависела твоя жизнь. И тогда это действительно была улица. Можешь ты этопонять?

Я мог. Мог, заглядывая в прошлое сквозь призрачные очертанияФреда Дина, Гарри Остера и остальных. Они были не просто фантомами — окнами впрошлое.

* * *

Вторая половина летнего дня… какого года? 1898? 1902? 1907?Не важно. В ту эпоху один год не отличался от другого, время, казалось,застыло. То самое время, которое старожилам вспоминается как золотой век.Страна Прошлого, Королевство Детства. Конец июля. Солнце заливает землю золотымсветом. Озеро синее, поверхность поблескивает миллиардами искорок. А Улица!Трава на ней подстрижена, словно на газоне, она широка, как бульвар. Я понимаю,что это и есть бульвар, место, где местные жители могут показать себя,посмотреть на других. Улица — основное место общения, главный кабель в паутине,пронизывающей весь Тэ-Эр. Я все время чувствовал эту паутину, даже при жизниДжо я чувствовал, как эти кабели змеятся под землей, но все они отходили отУлицы.

Люди прогуливаются по Улице, протянувшейся вдоль восточногоберега озера Темный След, прогуливаются группами и поодиночке, смеются, болтаютпод бездонным синим небом. Здесь, здесь берет начало эта невидимая паутина. Ясмотрю на них и понимаю, что ошибался, принимая их всех за марсиан, жестоких ирасчетливых инопланетян. К востоку от залитого солнцем бульвара высится темнаягромада лесов, холмов и оврагов, где может случиться всякая беда, отподвернутой ноги до неудачных родов, когда женщина умирает, прежде чем докторуспевает приехать из Касл-Рока на своей бричке.

Здесь нет электричества, нет телефонов, нет Службы спасения,здесь не на кого положиться, кроме как друг на друга, и некоторые из них уже недоверяют Господу Богу. Они живут в лесу и под тенью леса, но в летние солнечныедни выходят на берег озера. Они выходят на Улицу, вглядываются в лица другдруга и вместе радостно смеются. И вот тогда они ощущают себя единым целым,составной частью Тэ-Эр. По моей терминологии, входят в транс. Они — немарсиане; просто жизнь их проходит на границе света и тьмы, только и всего.